База Судного Дня - Василий Анатольевич Криптонов

померкло, и я увидел окружившие нас танки. Над одним из них, зеленым и дымящимся, возвышался Рикардо. Точь-в-точь такой, как во сне.

– «Торпеда»? – ахнула Вероника.

– Ку-ку, сеньор Риверос! – проревел не своим голосом Рикардо. – Туки-туки, дети!

Как он дышал без маски? Почему его не убивал холод? Что, черт побери, значит «торпеда»?

Времени разбираться не было. Во-первых, Рикардо вытянул руку в нашу сторону и прорычал: «Огонь!» А во-вторых, пол всерьез вознамерился стать вертикальным.

Круг, в центре которого мы стояли, разделился на две половинки, и обе они, будто створки гигантских ворот, открывались вниз. А на одной из створок стоял наш…

– Танк!!! – заорал я и бросился к нему, надеясь, что меня поймут.

Не такой уж я и тормоз. Ясно, к чему все идет: нам придется падать, а на нас будет падать танк. Кроме того, неизвестно, какая там высота, и что внизу, так что лучше падать в танке, или хотя бы на нем.

Мы с Вероникой оказались по одну сторону разлома, Джеронимо – по другую. Он перепрыгнул и, схватив сестру за руку, бросился бежать. Я отставал. Все-таки три дня горячки, на одной воде, ослабили меня.

Грохнули выстрелы. Внутри у меня все сжалось в ожидании взрывов. Взрывы послышались, но какие-то отдаленные. Снаряды рвались там, внизу, в неизвестности, лишь один угадал по плите. Пошла вибрация. Я припал на одно колено, но встал и побежал дальше. Навстречу мне, будто обрадовавшись встрече после долгой разлуки, покатился танк. С дула соскользнул труп и сбил с ног Веронику. Они в обнимку покатились вниз. Джеронимо одним прыжком взлетел на танк и обернулся, держась рукой за дуло.

Я схватил за руку катящуюся мимо Веронику. Труп канул во тьму, а я понял, что бежать дальше нет смысла. Танк – вот он, а пол – уже не пол. Мы чудом удерживались на практически вертикальной поверхности.

– Держись! – крикнула Вероника.

Я обхватил ее. Показалось, будто ее тело сделано из стали. Она зарычала.

Вероника оттолкнулась ногами, мы прыгнули под углом, у самой морды танка, перевернулись в воздухе и… приземлились на ноги.

Я тряхнул головой. Мы стояли на башне танка, который летел вниз, в темноту.

– Держись! – опять взвизгнула Вероника.

Мы схватились за края открытого люка, Джеронимо обнял дуло, повис под ним, как давешний труп.

– Сообщите дону, – прогремел над нами голос Рикардо. – Мы нашли базу.

Танк куда-то упал. На что-то, оказавшееся не так уж низко. Спружинил, подлетел. Меня оторвало от люка, я кубарем покатился по броне, сверзился с нее. Оказавшись лицом вверх, увидел исчезающую полоску черного неба. Створки закрывались, быстро и беззвучно.

Глава 5

– Эй, говнюк, ты живой?

Я завертел головой. Почему так темно-то, Господи?! Ага, ясно. Я просто без маски. Лежу на чем-то, напоминающем гамак.

– Я вырубился?

– Минут на десять, ничего не пропустил.

Голос Вероники звучал приглушенно сквозь маску. Я зашарил руками в поисках своей, и Вероника сунула мне ее в руки. Ну вот, здравствуй, зрение!

Мы висели в сетке, под самым потолком. Танк основательно ее натянул, так что я лежал под углом, ногами к танку. Вероника сидела рядом на корточках.

– Воздух синтезированный, дышать можно. Внизу – какой-то зал со скамейками, двери по периметру. Высота – метров десять. Сеть прочная, нож не берет. Спасибо, что придержал.

Последнюю фразу она произнесла скомкано и отвела взгляд.

– Ерунда, – покраснев, ответил я и тоже отвернулся. – Если бы не твой прыжок…

– Да, да, ну, мы все живые, все молодцы, и давай замнем тему.

Она протянула руку, и я, опершись на нее, встал. Покачнулся. Тяжело стоять на наклонной сетчатой поверхности, да и голова кружилась.

– Мне надо поесть, – пробормотал я.

– Всем надо, – вздохнула Вероника. – Но наш НЗ под танком. Размораживается.

– Наш – кто?!

Вероника смотрела на меня виновато и будто бы с сомнением: а стоит ли говорить? Впрочем, я уже и сам понял. Труп, болтавшийся под дулом, был резервом, самым последним. Конечно, где еще взять еды, когда нет синтезаторов, а до ближайшего дома ехать не меньше тысячи километров! К тому же, ближайший дом наверняка получает от Фантома генераторы и не захочет с ним ссориться.

Я представил, как мы, лишенные возможности развести костер, вырываем из-под танка куски…

На колени плюхнуться я успел. А вот маску снять не догадался. Блевать было особо нечем, но все равно я чуть не захлебнулся. В панике не сразу получилось сорвать маску. Едва отдышавшись, я услышал, как Вероника покатывается со смеху.

– Извини, – выдавила она. – Нервы…

Вероника Альтомирано жалуется на нервы? Что-то тут не так…

Я опять ничего не видел. Перевернул маску, вытер лицо перчатками, снял их.

– В каннибализме нет ничего смешного!

Вероника в ответ расхохоталась еще истеричнее. Но быстро осеклась, когда вокруг нас загорелись лампы. Забранные металлической сеткой фонари ровными рядами тянулись по стенам от потолка до уровня двери внизу.

– Большего пока не могу, – доложил Джеронимо, выбираясь из танка. В правой руке он держал смартфон, в левой – что-то серое. Спрыгнув на сетку, он ловко подбежал к нам и вытянул левую руку. – Вот, в карманах завалялись.

Три сушеных гриба, из тех, что нам в изобилии насыпали в подземельях Красноярского Метро. В благодарность за победу над триффидами. Только вот рюкзаки мы оставили в доме Толедано.

Я взял один гриб, а Вероника, когда Джеронимо протянул руку ей, отвернулась:

– Болезному отдай, пусть восстанавливается.

– Нет, – отстранился я.

Вероника, должно быть, сильно проголодалась. Сразу вспылила:

– Хватит выпендриваться! Пока дают – сунул за щеку и наслаждайся!

– Подержи! – Джеронимо сунул гриб мне и побежал к танку.

– Ай, черт! – вздохнула Вероника. – Я опять что-то не то сболтнула.

Я приблизился к ней.

– Возьми. Пожалуйста. Нам всем троим нужно держаться. Мозги, Сила и Какая-то Сомнительная Хрень, без которой история не получается.

Вероника улыбнулась и взяла гриб у меня с ладони. Мы присели, хрустя сухими комочками. Смотрели, как Джеронимо вытаскивает из танка рюкзак, из рюкзака – лампу-шарманку с кактусом. Потом принялся шарить по боковым карманам.

– Не такая уж ты и хрень, – сказала Вероника. – Когда надо, ты все делаешь правильно. Просто из-за того, что у тебя нет нормальных человеческих чувств, иногда ведешь себя неадекватно.

Сердце заколотилось. Хотелось сказать: «Да чувствую я, чувствую!» Но я побоялся. Со мной бесчувственным она может сидеть рядом и разговаривать. А если я опять утрачу над собой контроль, разрыдаюсь или полезу целоваться?.. Меня бесчувственного она, может, однажды и полюбит.

Джеронимо издал восторженный возглас и вытащил из кармана рюкзака общую тетрадь. Вероника застонала. Ну да, она что-то говорила о тетради Джеронимо, еще когда мы сидели в упавшем самолете.

– Он туда записывает твои высказывания? – предположил я.

– Угу, – буркнула она. – Гаденыш мелкий.

Злости в голосе не было, только усталость. Да и вообще, выглядела Вероника непривычно вялой и безжизненной.

Пока Джеронимо строчил, я посмотрел вниз. Рвота из маски капала в середину круга из металлических скамеек. Пусто. Тихо. Только осколки снарядов валяются на полу.

– Каков план?

Вероника пожала плечами:

– Сила не помогает, остаются мозги. Вон, лампочки же он как-то зажег.

– О, ерунда, – отмахнулся Джеронимо, убирая тетрадку. – Я просто связался с компьютером и передал на него сообщение: «Включите, пожалуйста, свет».

– Ты же говорил, что выпаял модули связи! – воскликнула Вероника.

– Да, сестра, это называется ложью. Но я солгал ради великой цели. – Он прижал руку к левой стороне груди. – Поверь, когда вернется солнце, ты простишь…

– Передал сообщение? – перебил я. – Не команду?

Джеронимо яростно закивал.

– То есть… – Я боялся высказать предположение.

– Да-да, на этой базе есть жизнь. Но…

Как будто трубы судного дня, загрохотал голос:

– Встаньте!

Я вскочил раньше, чем понял, что происходит. Вероника подлетела одновременно со мной, перехватив автомат. Но внизу по-прежнему никого не было. Голос раздавался из щелей в стенах, за которыми скрывались мощные динамики.

Джеронимо