Обрекающая - Глен Кук

– А что она думала?

– Я же тебе сказала. Что я вроде ведьмы. Дьяволица или что-то такое. И она думала уговорить Мудрых, чтобы они…

Тут это впервые дошло до нее по-настоящему. Пошит так боялась, что хотела, чтобы Марику убили или выгнали из стойбища.

– Каблин, она хочет меня убить. Сейчас она ищет доказательства для ма и для Мудрых.

Особенно для Мудрых. Если они очень захотят, они могут заставить Скилдзян поступить по-своему.

Странный был этот Каблин. Если задача была конкретной, а опасность явной, он мог избавиться от страха и мыслить очень ясно. Только туманная опасность заставляла его сжаться в бездумный комок. Но предложенное им решение для невероятной, как ей все еще казалось, опасности она не приняла.

– Заманим ее на скалу Стапен и спихнем.

Вот так просто он предложил убийство. И всерьез. Каблин не шутил.

Дело в том, что Каблину – и Замберлину – угрожало то же, что и ей. Достаточно быть ее однопометниками, чтобы получить один приговор с Марикой, если Пошит нароет что-нибудь, что представить стае. У них общая преступная кровь. Да и к тому же они мужчины – невелика ценность.

Каблин, слабак из слабаков, слишком сильно среагировал на опасность.

На мгновение Марика даже его чуть-чуть испугалась. Он сказал то, что сказал, и это значило для него не больше, чем прихлопнуть надоедливое насекомое, хотя Пошит была частью их жизни. Шаманка учила их обрядам. В некотором смысле она была ближе родной матери.

– Брось, – сказала Марика. Теперь она почти не сомневалась, что контакт ей почудился. – Мы пришли посмотреть пещеру.

Они были куда ближе, чем осмеливались подходить раньше, и сейчас Каблин шел впереди. Марика протолкнулась мимо него, утверждая свое право первенства. Интересно, что сейчас думает Пошит? Щенят постоянно предупреждали, чтобы не совались к пещере Махен.

Они прошли еще несколько шагов вверх и увидели вход в пещеру, черный, как пустота между звезд, когда нет ни одной луны. Еще два шага – и она припала на ноги и понюхала поток холодного воздуха из тьмы. Он отдавал землей и чуть-чуть мертвечиной.

Каблин присел рядом с ней.

– Не вижу я никакого алтаря, – сказала Марика. – Пещера как пещера.

Каблин произнес еле слышно:

– Там что-то есть, Марика. Оно ни на одно животное не похоже.

Он закрыл глаза и сосредоточился. Марика тоже закрыла глаза, думая о Пошит. Тот же внутренний удар гневного, почти сумасшедшего желания добиться наказания Марики за преступление, которого щена даже не понимала. За волной страха хлынули мысли такие отвратительные, что у Марики живот свело. Она отвернулась, и ее хлестнули ощущения из пещеры Махен. Она вскрикнула. Каблин схватил ее лапой за пасть.

– Марика! Брось! Что с тобой?

Она не могла вытолкнуть слова. Да, в пещере что-то было. Что-то большое, темное и голодное, голодное в том смысле, которого она вообще не могла воспринять. Это было не из плоти. Это можно было назвать только духом или призраком.

А Каблину было нипочем. Хотя нет. Он тоже испугался, но не потерял самообладания.

Марика вспомнила про Пошит, сидящую на той стороне ручья, с ее непонятной ненавистью и надеждами. И взяла себя в руки.

– Надо выбираться, Каблин. Пока это нас не заметило.

Но Каблин не обратил внимания. Он пошел вперед, шагая, как во сне.

Не гляди на них в это время Пошит, полная черных замыслов, Марика растерялась бы. Но конкретная опасность на другом берегу заставила ее собраться. Она схватила Каблина за лапу, развернула к себе. Он не сопротивлялся. Но и не помогал. До тех пор пока она не довела его до берега ручья, где он перестал смотреть остекленевшими глазами. Он огляделся, не понимая, кто он и что здесь делает.

Марика объяснила. И закончила словами:

– А теперь мы должны уйти, будто ничего не случилось.

Это было важнее всего. Пошит ждала чего-нибудь точно такого, как только что было.

Придя в себя, Каблин вполне дальше справлялся. Весь остаток дня они вели себя именно так, как и должны щенки, пришедшие попугаться и попытать свою храбрость. Но Марика не могла остановиться и ходила по лезвиям сотни вопросов насчет пещеры Махен.

Что там было? И что оно сделало с Каблином?

Он тоже был задумчив.

Вот тогда все и началось. Но Марика еще очень долго считала, что началось это в середине страшной зимы, когда она услыхала крик меты, долетевший на крыльях ледяного ветра.

Расспросив Марику и убедившись, что крик ей не почудился, как бывало, Скилдзян обошла стойбище и собрала поисковую партию – по две охотницы от каждой избы. Еще раз выслушав рассказ Марики, они вышли из стойбища. Марика залезла на сторожевую башню и смотрела им вслед, как они проходят между витками ограды, за ворота, через снежное поле, в зубы злобному ветру.

Она не хотела сознаваться даже себе – но она боялась. День угасал. Небо заволакивало тучами, собирался снегопад. Если охотницы уйдут надолго, их застанет вьюга. А в темноте под метелью может заблудиться даже самая умелая охотница.

На башне Марика пробыла недолго. Погода намекнула на то, что у нее еще есть в запасе, швырнув в морду пригоршню льдинок. Марика скрылась в избу.

Она боялась и тревожилась. Крик стоял у нее в ушах.

И в тяжелом воздухе избы повисла тревога. Мужчины беспокойно зашевелились на своей половине. Старухи решительно склонились над работой. Даже Зертан взяла себя в руки и принялась за шитье. Женщины помоложе рыскали туда-сюда, нервно огрызаясь, когда натыкались друг на друга. Щенята убрались в тихую безопасность чердака.

Марика стряхнула куртку и сапоги, куртку аккуратно повесила, сапоги поставила на должном расстоянии от огня и полезла по лестнице. Каблин помог ей перелезть через край. Замберлина не было видно. Наверное, кучкуется где-то со своими приятелями.

Марика с Каблином залезли в темный угол подальше от других щенят.

– Чего ты видела? – шепнул он.

Она предлагала Каблину полезть на вышку вместе с ней, но у него духу не хватило. И все равно при всей слабине Каблина Марика любила его больше других щенят, живущих в избе.

Он тоже был мечтатель. Пусть он мужчина, но хочет он почти того же, чего и она. Часто сиживали они бок о бок, наперебой в подробностях рассказывая друг другу о великих южных городах, куда когда-нибудь попадут. Каблин строил большие планы. Вот этим летом, самое позднее – следующим, он убежит из стойбища, когда придут торговцы.

Марика ему не верила. Слишком он осторожен, слишком боится перемен. Может, он и станет торговцем, но только тогда, когда его прогонят из стойбища.