Торжество любви - Грегор Самаров

— Я, верно, ошибся, — предположил он, — не стоило поднимать тревоги.

Капитан, казалось, не слыхал его слов.

— Значит, туда, — показал он. — Спешите, обшарьте все кусты! — приказал он слугам и сам спокойно пошел в направлении, указанном лордом, который последовал за ним с тихим проклятием на устах.

Неужели этот человек должен всюду за ним подсматривать, всюду встречаться ему на дороге? Он надеялся, что таинственный незнакомец убежал, но если его найдут, то он решил отрицать все, что бы тот ни говорил.

Молча они шли рядом, а слуги, как гончие собаки, обыскивали кусты. Когда они пришли к месту, от которого лились душистые ароматы, им навстречу уже неслись возгласы.

— Здесь, здесь!

Капитан поспешил вперед, и лорд последовал за ним. На том месте, где он раньше говорил с таинственным незнакомцем, несколько слуг наклонились к земле.

— Мертвый человек, — кричали они капитану, — по одежде индус, он еще не остыл.

В ужасе подошел лорд. Он узнал человека, которого видел раньше.

Капитан нагнулся.

— Его убили, — заключил он, — так всегда убивают индусские разбойники: они нападают на свою жертву сзади. Но как такое могло случиться здесь, в парке, и кто мог быть убитый? Не знает ли его кто-нибудь из вас?

Слуги подошли и нагнулись над покойником.

— Это Хакати, — опознал убитого один из слуг, — предводитель фокусников, которые несколько дней назад раскинули здесь свою палатку.

— Фокусники или разбойники — все равно, — сказал капитан, — но как случилось, что он сам стал жертвой? Обыщите его!

Слуги повиновались. Они не нашли на покойнике никакого оружия, только несколько амулетов и в кармане его одежды шелковый кошелек, полный золота.

— Так оно и есть, — почти равнодушно констатировал капитан, — этот человек прокрался сюда, чтобы найти случай украсть; один из его сообщников знал, что у него есть деньги, последовал за ним и убил его здесь. Ваше приближение, лорд Торнтон, испугало разбойника, прежде чем он успел лишить свою жертву добычи. Вы видите, лорд Чарльз, как неосторожно гулять одному ночью даже в парке резиденции.

Лорд молча поклонился. Ему стало плохо, он почувствовал головокружение и не мог собраться с мыслями. Все выглядело так естественно, что даже слуги отнеслись к происшествию со снисходительным равнодушием, но лорду все же казалось, что глубокая тайна обвивает его своим покровом. Незнакомец, позвавший его на ночное свидание и обещавший ему сообщить важные сведения о его заклятом враге, умерший как раз в ту минуту, когда хотел сделать свое сообщение, затем капитан, встретившийся ему после разговора и исчезновения незнакомца, — все это казалось странным и мистическим.

— Уберите мертвеца, — приказал капитан. — Оставьте его на открытом месте для коршунов, а деньги отдайте фокусникам и прогоните их из окрестностей города. Убийцу искать нечего, его все равно не найти…

Лорд молча пошел обратно во дворец. У двери его апартаментов капитан простился с ним с холодной вежливостью. Звенящая тишина водворилось снова под деревьями парка.

Слуги унесли через боковую дверь тело Хакати и на общественном кладбище, окруженном со всех четырех сторон высокими стенами, положили его в одну из железных корзин, поставленных на подмостки.

Множество коршунов сидели на зубцах стены, и, как только слуги ушли, птицы набросились с пронзительными криками на тело.

Лорд поклялся мстить врагу, заключившему союз с нечистой силой.

Капитан же, оставшись один, поднял руки к ночному небу и воскликнул:

— Прости мне, Ты, Всемогущий, что рука моя опять обагрилась кровью, но разве моя жизнь, мое счастье, моя душа не стоит того, чтобы я их защищал против коварных нападений? Разве нет права защищаться от угрожающего хищного зверя и разве человек не худший враг, чем тигр или змея?

Когда на следующее утро взошло солнце, то первые его лучи скользнули по скелету, лежавшему в железной корзине кладбища, — все, что оставили от тела Хакати коршуны.

Ночь, проведенная так беспокойно, ничем не повлияла на порядок следующего дня, и жизнь протекала во дворце как всегда. Капитан спокойно занимался своими многочисленными служебными делами. В своем ежедневном докладе Гастингсу он упомянул об убийстве в парке резиденции предводителя труппы фокусников, объяснив его так же, как лорду и слугам. В своем докладе он лишь вскользь коснулся этого ночного происшествия и упомянул, что им приняты меры для обеспечения в будущем безопасности дворца; стены подняты выше, и всюду кругом дворца поставлена стража.

Сам же он отправился убедиться, в точности ли исполнены его приказания. Почти машинально дошел он до пруда с лотосами — места, которое он очень любил по воспоминаниям. С сильным сердцебиением остановился он у выхода из аллеи, увидав на мраморной скамейке под тенью дерева манго Маргариту. Опустив голову, она смотрела на воду, из которой красные, белые и голубые цветы лотоса поднимали свои головки.

С минуту стоял он перед неподвижно возникшей дивной картиной. Однако его взгляд, казалось, обладал магнетической силой. Вздохнув, Маргарита встала и, глядя в водяную гладь пруда, увидала того, о ком, вероятно, она только что думала. Яркая краска вспыхнула у нее на лице. Быстро встав, она вышла из тени деревьев и протянула ему свои руки. Он кинулся к ней по дорожке вдоль пруда, крепко обнял ее, и некоторое время они стояли молча.

— Я шла сюда, чтобы помечтать! — воскликнула она. — И вдруг мои мечты воплотились в действительность, теперь я держу свое счастье обеими руками.

Она прижала его руку к своему сердцу и, все еще глядя ему в глаза, проговорила:

— Как давно, дорогой друг, мы не оставались наедине! Если я и читала любовь в твоих глазах, сердце мое жаждало услышать хоть слово…

— Моя Маргарита, — промолвил он, целуя ее в лоб со вздохом, вырвавшимся из его груди.

— Посмотри, мой друг, даже теперь, когда судьба нас одарила счастливой минутой, твой взор печален, точно у тебя есть забота, мне неизвестная… — отозвалась Маргарита.

— Как не быть заботе? — спросил он, нежно гладя ее золотистые волосы. — Я ежедневно ощущаю то расстояние, разделяющее тебя, дочь всемогущего губернатора, от меня, бедного офицера, имеющего одну лишь шпагу.

— Неужели мужество и преданное сердце не дороже всего на свете? И разве именно мой отец не ценит тебя? Хоть бы скорее он вернулся, тогда исчезнет тайна наших отношений.

Она взглянула на него вопросительно, ожидая ответа, он же сидел, поникнув головой, и наконец заговорил, но так серьезно, что она почти испугалась:

— Маргарита, у меня нет ни имени, ни богатства, этих двух могущественных вещей, перед которыми преклоняется свет и которые в его глазах придают человеку цену. Скажи, ты никогда не пожалеешь, что отдала мне свое сердце?