Преподобная Синклитикия Александрийская или малая аскетика - Епископ Варнава

Грозное и сильное обличение!

Итак, нужно быть осторожным и внимательным. Надеяться на себя нельзя. «В этом веке нет для нас безопасности. «Посему кто думает, что он стоит, — говорит апостол, — берегись, чтобы не упасть» (1Кор. 10: 12). Плывем мы в неизвестной стороне».

«В море есть более опасные места, есть и спокойные, — продолжает поучать Синклитикия. — Мы (т. е. монахини. — Еп. Варнава) плывем в покойной стороне моря, а мирские — в местах опасных. Мы плывем при свете Солнца Правды, а они несутся в ночи неведения. Впрочем, бывает, что мирские, плывя в темноте и опасности, от страха крепко кричат пред Богом, бодрствуют и так спасают корабль; а мы, по нерадению, тонем, оставляя управление правды»43.

Посему нам нужно постоянное неусыпное трезвение. «Смотрите, бодрствуйте, молитесь, — сказал Господь ученикам (Мк. 13:33) и прибавил (Мк. 13:37):

А что вам говорю, говорю всем: бодрствуйте!»

III. Поучения по случаю различных искушений (и врачевства против страстей)

Поучения преп. Синклитикии представляют собою, собственно, отдельные высказывания44 и, очевидно, ее ответы на вопросы разных лиц. Но их можно систематизировать, так что получается стройное аскетическое учение, краткий, но содержательный и законченный учебник аскетики. Выше было сказано, что в этом учении можно выделить три главных части. В первых двух излагается положительное учение о подвижничестве. Теперь перейдем к последней части. Как и в предыдущих разделах, содержанием ее являются ответы Синклитикии на вопросы сестер и, более чем вероятно, также приходивших к ней за советом мирян45. Но эти ответы по поводу различных искушений, встречающихся новоначальным, предлагают врачевства против душевных болезней и удобно раскладываются по известным страстям. Так что вместе с ответами, содержащимися в предыдущих частях, они дают методологически выдержанную картину как страстного, так и добродетельного устроения души, и научно (разумеется наукой, не противоречащей св. Евангелию) обоснованного ее врачевания.

О напастях, встречающихся в начале спасительного пути

Начинает ли спасаться человек дома или в монастыре, он удержу не знает: молится за двоих, работает за троих, готов всем помогать за четверых. В церковь ли придет — уходить не хочется; за обед ли сядет — есть не хочется. Готов бы сейчас умереть, живым на небо переселиться… В этом еще нет ничего дурного. Это действие благодати Божией: она подслащивает жизнь человеку и многое делает за него сама, чтобы ему впоследствии, когда настанут искушения, было что вспомнить: как он подвизался, на какой высоте стоял, к чему должен возвратиться. Да потом, если бы человек, выйдя из мира и отказавшись от сластей его, встретил на спасительном пути одно горькое и терпкое, а не приятное, с избытком вознаграждающее его за эти слезы, он не выдержал бы. Но нельзя все время сахаром кормить, желудок испортишь. И благодать постепенно вводит человека в скорби. От этого дух закаляется и воля укрепляется. И от человека требуется показать верность Богу в искушениях. С <приходом испытаний> людской поток спасающихся разделяется на несколько ветвей: кто, вступив на битое стекло и черепки скорбей и напастей, отступает и возвращается назад, кто бросается в сторону, кто переступает на цыпочках, морщась и стеная от боли, однако же продвигается дальше; а кто — то продолжает идти как ни в чем не бывало, будто по зеленому лугу и мягкой траве. Некоторые из возвратившихся вспять начинают обвинять не себя, не свое малодушие, а самую дорогу и того, кто их послал по ней. Они забывают совершенно, что было время, когда они были довольны монастырем или спасительной жизнью и даже не понимали, как это можно жить иначе. И чтобы как — нибудь извинить свое падение, иногда говорят: «Молод, неразумен (даже глуп) был, теперь поумнел…» Потому — то Господь и сказал: «Претерпевший же до конца — εις τέλος — спасется» (Мф. 10:22). Многие хорошо начинают, да немногие хорошо кончают. (Бывает и наоборот.)

Ни чудеса, ни прозорливость не могут застраховать человека от падения и обеспечить хороший конец. Особенно если они не утверждены на смирении и божественной любви46. Подвиги внешние еще менее могут ручательствовать за надежность пути. Постоянный страх должен быть и за себя, и за тех, кому мы дарим свое доверие. А еще лучше, по примеру Самого Христа (Ин. 2:24), не быть слишком доверчивым к людям, чтобы не впасть после в искушение. Иногда вся слава — то их дутая. Но, конечно, все надо делать с разумом, сообразно с обстоятельствами.

Итак, вступая на путь тесного жития, надо быть ко всему готовым. В дождик ожидать хорошей погоды, в ясный солнечный день — сильной бури. И не только не унывать в искушениях, но и считать их за великую честь от Бога (1Пет. 2:21; Евр. 12:6 — 15). Без них нельзя и преуспеть человеку. Они необходимы, но они же и временны. После испытаний, когда мы со ступени новоначалия поднимемся выше, встречает нас радость, предвестником коей было мирное, радостное устроение, временно дарованное нам Богом вначале. Эта радость заставляла преп. Серафима встречать всех пасхальным приветствием «Христос воскресе!», называть каждого «радость моя» и быть всегда веселым и приветливым.

Об этой — то радости, наступающей всегда после скорби, и предрекала преподобная Синклитикия. Вместе с тем предупреждала и о будущих искушениях и скорбях.

«Много трудов и подвигов предстоит приходящим к Богу, но потом ожидает их радость. Желающие развести огонь сперва задыхаются от дыма и плачут47, а потом достигают, чего ищут; так и мы должны воспламенять в себе божественный огонь со слезами и трудами. Наше звание есть не что иное, как отречение от жизни и помышление о смерти»48.

Так утешала своих сестер преподобная. Но на этом не останавливалась. Она учила их ценить свое монашеское звание. Скорбно оно — да, но тем и прекрасно. Оно высоко и почетно. Выше мирского состояния.

«Как мирские вельможи поручают слугам различные должности: иных посылают в деревни для возделывания земли, и те там плодятся, а детей, если найдут хорошими, берут в дома свои для услуг; так и Господь лучших детей поставляет на служение Себе. Они свободны от всех мирских занятий и питаются от стола Господня. Если мирские жены, сочетаясь с мужем, много заботятся о умовениях, о благовонных мазях и различном убранстве, чтобы быть прелестными, то тем более мы, обрученные Небесному Жениху, должны превосходить их в старании, должны омыть скверны грехов подвижничеством»49.

Вообще, вступая на спасительный путь, нужно