Книга историй - Аракел Даврижеци

лишь в зависимости от того, какую роль оно играло в жизни народа, какую пользу принесло родной стране.

Еще в предисловии к своей книге Аракел Даврижеци, верный заветам отца армянской историографии Мовсеса Хоренаци, провозгласившего: «Нет подлинной истории без хронологии», излагая свои принципы работы, подчеркнул, что основа всякого исторического сочинения — достоверная хронология. «...Согласно требованию необходимости, — говорит он, — следовало бы здесь положить в основу [изложения] хронологию и затем... возвести над ней историю как строение» (стр. 39). И на протяжении всего труда он старается придерживаться этого принципа — приводить проверенные и уточненные даты; но иногда терпит неудачу, за что всякий раз приносит извинения.

Достоверность фактов — таково общее впечатление от книги нашего автора. И это вынуждены были отметить все, кто знакомился с его трудом[24].

Аракелу Даврижеци свойствен несомненный талант рассказчика, эмоциональность, художественный вкус и чутье, особенно при изображении самых трагических событий в судьбе родного народа. Аракел не бесстрастный наблюдатель и сухой хронист, равнодушно фиксирующий события: труд его дышит волнением и страстями того времени и той среды, в которой он живет. Поэтому «Книга историй» Аракела Даврижеци представляет интерес и для современного читателя и исследователя.

В заключение хочется еще раз подчеркнуть, что труд Аракела Даврижеци ценен не только как историческое сочинение, зафиксировавшее и сохранившее для грядущих поколений память о горестных происшествиях, связанных с военными действиями двух враждующих между собой феодальных государств на территории Армении, но и тем, что будил национальное самосознание угнетенного народа, призывал его к верности родине, к борьбе за свои интересы.

И благодарные потомки вправе гордиться летописцами, подобными нашему автору, чей скорбный и благородный труд и поныне, спустя столетия, продолжает волновать читателей.

* * *

Язык книги Аракела Даврижеци не грабар классического периода (хотя автор нередко употребляет слова и глагольные формы, типичные для того времени) и не книжный язык предшествующей эпохи, насыщенный латинизмами. Сторонники последнего критиковали Аракела за недостаточную изысканность языка и стиля[25]. Однако были исследователи, справедливо считавшие язык и стиль труда Аракела Даврижеци исключением в ряду сочинений того времени[26].

«Книга историй» Аракела написана живым, разговорным языком, выразительным и сочным, подчас не лишенным восточной выспренности, сдобренным изрядным количеством персидских и турецких слов и выражений, в ней встречаются арабские, монгольские, греческие, грузинские слова, бывшие, очевидно, в ту пору в употреблении. Нередко рядом с иностранным словом приводится его армянский перевод. Следовательно, употребление иностранных слов — художественный прием. Повествовательная манера изложения в сочетании с иностранными словами придает сочинению Аракела Даврижеци своеобразный колорит. Не случайно Манук Абегян, очень лестно отзываясь о языке «Книги историй», писал: «Историческое произведение приобретает живость, колорит и нюансы лишь тогда, когда рассказывается на живом. современном языке»[27].

В то же время «Книга историй» Аракела Даврижеци — типичное произведение средневековой историографии. В ней автор передает свое отношение к событиям и свои чувства в характерной для средневековых источников манере — довольно непосредственно, зачастую в весьма грубой форме.

При переводе мы, побуждаемые желанием предельно точно передать на русском языке не только мысли и стиль нашего автора, но и его чувства, старались по мере возможности не смягчать и не изменять этих мест, будучи уверены, что читатель правильно поймет и оценит по заслугам мысли и слова Аракела Даврижеци.

Чтобы сохранить колорит источника и по возможности живее передать звучание разговорного языка первой половины XVII в., мы сочли целесообразным сохранить в русском тексте ряд слов (кроме армянских) на персидском, турецком, арабском и других языках, как это делает сам автор. Точный их перевод и объяснения приводятся в глоссарии.

Эти слова, а также персидские и турецкие имена собственные и географические названия, как правило, даются в той форме, в которой они употреблены автором «Книги историй».

В квадратные скобки заключены слова, которые подразумеваются по смыслу, но отсутствуют в армянском тексте, в круглые — пояснительные слова.

К книге прилагаются комментарий, глоссарий, указатель собственных имен и географических названий, а также перечень использованной литературы.

В заключение считаю своим долгом выразить глубокую признательность всем товарищам, оказавшим мне в процессе работы над текстом и подготовки его к изданию помощь ценными советами и замечаниями.

Л. А. Ханларян

КНИГА ИСТОРИЙ

(О ПРОИСШЕСТВИЯХ В АРМЕНИИ, В ГАВАРЕ АРАРАТСКОМ И В ЧАСТИ ГОХТАНСКОГО ГАВАРА НАЧИНАЯ С 1051 ПО 1111 ГОД АРМЯНСКОГО ЛЕТОСЧИСЛЕНИЯ) (1602-1662)

/3/ Преднаписание к предлагаемой «Книге историй»

Повествование о событиях и страданиях, постигших в последнее время страну Армению от руки царя по имени шах Аббас и народа его — персов. И о том, как померкла слава святого Престола Эчмиадзинского и его католикосов. А также об извращении порядков и веры христианской. Здесь найдешь ты вместе с тем и другие исторические сведения, разделенные по главам в соответствии со временем, о событиях, имевших место в городах и гаварах при [различных] царях, князьях, католикосах и других.

И еще надлежит знать, что согласно требованию необходимости следовало бы здесь положить в основу [изложения] хронологию и затем по обычаю историков возвести над ней историю как строение. Но так как народ наш из-за грабителей, насильников и сборщиков податей разбрелся и рассеялся [по свету], измученный и связанный, прикованный, как говорится в псалме, к нищете, как к железу[28], когда каждый еле-еле добывал себе дневное пропитание, мы не нашли знающего человека, сведущего вместе с историей и в хронологии. Однако, [прикладывая] большие усилия, мы искали; и там, где доискались, вместе с историей поместили и дату, там же, где не нашли, описали без дат. А ты, не обвиняя, так и прими [труд] сей и помяни в своих молитвах тех, кто корпел над ним.

/5/ ГЛАВА 1

О страданиях католикосов из-за податей, требуемых с них насильниками

Итак, в последнее время ослабели народы, исповедующие христианскую веру, усилились народы, исповедующие магометанскую религию: на востоке — персы, на западе — османы, отнявшие в 902 году армянского летосчисления (1453)[29] у ромеев славный город Константинополь.

После взятия Константинополя османы еще более умножились и усилились, их власть простерлась на восток и достигла Тавриза; османские паши восседали [уже] в Тавризе, Ереване и Гандже, в Шамахе и Дамур-Гапу[30]/6/ — [всё], вплоть до Худафрина, они подчинили своей власти. Они захватили также Грузию и обложили [ее] данью. В то время католикосом святого Эчмиадзинского Престола был владыка Аракел[31] из того же селения Эчмиадзин — муж добродетельный