Записки криминального журналиста. Истории, которые не дадут уснуть - Екатерина Калашникова

Настя попросила Дашу взять ее с собой, но сестра только отмахнулась. Девушка была уверена, что ничего страшного не произойдет.

— Я уговорила ее хотя бы позвонить, когда войдет в квартиру, — продолжила Настя и вытерла слезы, которые потекли по ее бледным щекам. — Даша ушла, но звонка так и не было. Прошло почти три часа, а она все не возвращалась. Я начала волноваться. Андрей живет неподалеку, так что мы с мамой собрались к нему. Пока шли, я продолжала звонить сестре, а потом догадалась набрать на домашний телефон Андрея. Трубку снял оперативник и сказал, что Даша мертва. Не могу вам даже описать, что мы с мамой испытали в этот момент.

Настя, которая абсолютно спокойно со мной разговаривала, начала рыдать. Я не знала, как вести себя в подобной ситуации, поэтому просто села рядом и похлопала ее по плечу.

— Надеюсь, эту тварь посадят так надолго, что он никогда не выйдет, — произнесла она, утирая слезы.

* * *

Через два дня Дашу похоронили. Проститься с ней пришла огромная толпа людей. Близкие и друзья оплакивали красивую, талантливую девушку, у которой впереди была целая жизнь…

Андрей Чистяков полностью признал свою вину. Эксперты признали его вменяемым и посчитали, что он полностью отдавал отчет в своих действиях. Через полгода состоялся суд — мужчину приговорили к 12 годам колонии.

Помню, как я звонила Насте и попросила дать комментарий по поводу вердикта суда. Семья никак не могла оправиться от смерти Даши.

— В этом году она должна была получить диплом психолога, — сказала она. — Сестра училась с отличием, шла на красный диплом, но так его и не получит. Знаете, все, что у нас осталось от Даши, это память о ней, фотографии и подарки. Хорошо, что Андрей получил срок, но это не вернет нам Дашу. Это, по сути, ничего не изменило. У нас у всех в сердце дыра, которая не заживет.

Тогда эта история произвела на меня сильное впечатление. Это было первое убийство, с которым мне пришлось столкнуться. За годы журналистской практики у меня появлялись и более шокирующие дела, чем преступление на почве ревности. Но кошмар в том, что подобных историй домашнего насилия в России тысячи. В каждом следственном отделе легко расскажут с десяток.

Каждый год в нашей стране фиксируют от 15 до 22 тысяч случаев домашнего насилия. Порядка 40 % женщин гибнет именно от рук своего партнера — мужа или возлюбленного. Но еще тысячи не сообщают в органы правопорядка о постоянных побоях. Молчат до того момента пока, как Даша, не окажутся убитыми или «случайно» не ударятся головой об косяк.

* * *

Материал про убийство Даши вызвал большой резонанс и попал в федеральный выпуск. После этой статьи мне позвонили из редакции.

— Катя, привет, — это была Света, главный редактор «Комсомольской правды» в Самаре. — У меня для тебя предложение. У нас в штате освобождается должность специального корреспондента по криминалу и ЧП. Приезжай в Самару. Мы готовы взять тебя на это место.

— Спасибо за предложение, — ответила я немного растерянно. — Мне нужно подумать пару дней.

На следующий день я перезвонила и согласилась. Для меня это был огромный успех. Мне в 18 лет предложили стать штатным сотрудником популярнейшей в стране газеты. Редактор дала всего неделю на переезд в другой город.

Для меня это оказался не только шаг во взрослую жизнь, но и прыжок в настоящую пучину криминала. Тогда работа журналистом была для меня чем-то вроде авантюры или рискованного приключения. Я даже не представляла весь ужас, с которым придется столкнуться, и степень разочарования в выбранной профессии.

Настал мой первый рабочий день в редакции. До сих пор помню тот промозглый октябрь. Я в синей клетчатой куртке иду в офис «Комсомольской правды». Каблуки громко цокают по асфальту, а я боюсь распластаться на скользкой дороге. Противно моросит дождь. Будто пытается смыть с моего лица яркий макияж, который я так старательно наносила.

Между тем внутри меня борются два чувства. С одной стороны ринга желание показать, что «вот она я! Вы не ошиблись, пригласив меня на должность специального корреспондента по криминалу и ЧП. Сейчас я вам всем покажу и нарою таких эксклюзивов, о которых никто и не мечтал!». А с другой стороны — страх. Мне жутко от мысли, что я могу не оправдать ожидания. Страшно, что не справлюсь и поеду обратно в родной город. Ради своей мечты и работы в редакции популярной газеты я уехала с насиженного места, бросила парня, оставила маму. Мне страшно, что у меня нет друзей. А еще нет нужных связей, и я не знаю, где искать информацию.

Достаю из сумочки сигаретку, закуриваю. У меня на долгие годы остался этот ритуал — посмолить парочку перед каждым заданием. Каждый раз, жадно затягиваясь вонючим дымом, я думала, что скажу герою и как начну разговор. Первая фраза, с которой строится диалог, самая важная. Человек, у которого родственник убит или арестован, обычно не хочет откровенничать. Если со следствием ему приходится общаться при любом раскладе, то журналисту можно дать от ворот поворот, имея на это полное право. Нужно с первых секунд расположить родственников жертвы или обвиняемого, сделать так, чтобы человек, будь то возрастной отец семейства или молодая вдова на сносях, захотел продолжить с тобой беседу. Поэтому каждый раз я курила и думала о том, что сейчас скажу.

Но в этот раз я курила и думала, как заговорю с редактором и буду знакомиться с коллегами. Быстро прошмыгнув мимо охраны и отдела рекламы, я направилась в кабинет начальницы.

— Как долго мы тебя ждали, — сказала Света, и в ее голосе слышалось некое облегчение. — Фух… Слава богу, ты приехала. Тут по твоему фронту столько…

Мне дали должность специального корреспондента, или спецкора. Грубо говоря, это что-то вроде старшего журналиста. Корреспондентам с приставкой «спец» причитался оклад на пять тысяч рублей больше, чем остальным репортерам. Но вместе с ним и самые сложные и нервные задания. Именно спецкоры писали шокирующие истории, которые красовались на обложке местной газеты и публиковались в федеральном выпуске. Разумеется, все корреспонденты регионального отделения мечтали эту приставку заполучить.

Спецкоров в нашей газете было всего два — Мария и Лиза. Две опытные дамы, которым я годилась в дочери. Маша пошла на повышение и должна была стать редактором одного популярного желтого издания. Она пять лет исправно трудилась специальным корреспондентом по криминалу и ЧП и считалась незаменимым сотрудником. Как вы уже догадались, именно ее место мне и пришлось занять.

Должность, с одной стороны, заманчивая. С другой — занимать ее никто не стремился, ведь гораздо комфортней в спокойной обстановке брать интервью у чиновников или спортсменов, чем мотаться по городу в поисках жертв или родных преступников. Поэтому лакомое, но геморройное место корреспондента по криминалу с повышенным окладом ждало именно меня.

— Ты про маньяка слышала? — первым делом спросила Света.

— Не. — Я мотнула головой.