Фронтмен - Владимир Ераносян

Заметив на территории Оляндии первоклассных импровизаторов из «Уездного города» Серегу и Женечку, я сперва не мог взять в толк, зачем Вадику понадобились еще и «камедианты». Эти двое могли провести вечеринку и без посторонней помощи, особенно при столь насыщенной программе. К тому же, в отличие от Оскара Кучеры им не требовалось много артистов, они могли болтать часами, им было о чем поговорить друг с другом и с гостями. Но я остановил себя на мысли, что каждый изгаляется как умеет, или, как позволяют его финансовые возможности.

За те деньги, что заплатил кавээнщикам Олин олигарх, они водрузили на себя каски и устроили контрольно-пропускной пункт со шлагбаумом для прибывающих в Оляндию гостей. После шутливой проверки документов желающих попасть на аперитив на своих спинах несли мускулистые рикши. Любителей пеших прогулок провожал Сусанин, следуя по дубовой роще мимо шалаша Инессы Арманд, возле которого разводили огонь сказочные гномы и бродили эротичные коломбины. Транспортировку детишек осуществляли коротконогие пони, которых вели под уздцы деловитые карлики в шведских треуголках.

Волноваться я начал за полчаса до времени выхода на сцену «Камеди». Я позвонил Касперу. Его телефон был отключен, или находился вне зоны действия сети. Монотонный голос оператора сотовой связи барабанил по ушам, развивая чувство тревоги, которое превратилось в панику после сотни нажатий на левую верхнюю клавишу моего «верту-констэлэйшн», ровно в девять вечера, когда я вдруг догадался, что надо звонить ребятам. Все они, Паша Воля, Тимур Каштан и Вадик Рэмбо клялись, что им вообще ничего не известно об этом мероприятии, что Каспер им ничего ни про какой День рождения не говорил. Гарик Бульдог вообще находился за тридевять земель — на гастролях в Ростове. И тут я понял, что попал…

Говорят, в период стресса люди начинают курить. Я же наоборот бросил курить семь лет назад, в августе 2000 года, именно вследствие личной трагедии, через две недели после похорон отца, когда отчетливо осознал, что не проявил к самому близкому человеку должного внимания в самый тяжелый период его затухающей жизни. У меня вообще многое происходило не так, как у людей. Данный мной в момент наигнуснейшего состояния депрессии интуитивный зарок больше никогда не курить и не ухаживать за замужними дамами и вправду сделал меня намного спокойнее, здоровее и богаче. Не ведаю, как мой зарок был связан с моим нынешним состоянием душевного равноденствия, но теперь я был самодостаточен, доволен собой и по большому счету не хотел ничего менять. За меня все изменили обстоятельства…

Я принял еще пятьдесят «хенесси» и с поникшей головой отправился к террасе с каменным парапетом. С ее высоты открывался живописный вид на лес и озеро с сооруженным в его пределах готическим каменным мостом, причудливым отголоском рыцарских времен. Если бы я вдруг собрался вызвать какого-нибудь негодяя на дуэль, то пожелал бы расправиться с обидчиком именно здесь. Хотя теперь другие времена. Люди стали изощреннее в подлости и посмеиваются над неотвратимостью наказания. Что ж… Не мне устанавливать правила. А может быть даже лучше, что месть перестала быть скоропалительной. Ограниченная законом, она получила возможность передышки от гнева и приобрела холодную избирательность в методах исполнения. Носитель ярости слишком заметен и непрезентабелен. Другое дело, продуманный мститель, долготерпеливый, вооруженный идеологией и планом. Вот где кроется погибель коварству и низости.

"Чего это вдруг меня бомбардируют мысли о мести», — подумал я, но вспомнил о Каспере, Адике, всяких-разных крикунах из казино и еще куче всевозможных «полупокеров», которым я ничем не обязан, но которые в разные периоды моей скромной, но искрометной биографии пытались осложнить мне жизнь. Они даже не думали о том, что и я могу не на шутку обидеться. Они делят людей на лохов и крутых, на овец и волков, мать их… Лох ведь тоже может быть чьим-то отцом, мужем, братом. На это возомнившим себя сильными мира сего наплевать. У них нет тормозов, пока они в силе. Пренебрежение к людям — еще пол беды. Оно хоть объяснимо. Выгоднее общаться с равными, время-то не казенное. Понятно, заняты. Размышления об ограниченности времени с натяжкой даже можно определить к мыслям о бренности телесной. Но ведь я наблюдал вопиющее.

Они могут отнять квартиру на Большой Ордынке у беззащитной сироты, оскорбить человека при его ребенке. Могут строить глазки чьей-то девушке при ее кавалере, выпячивая на люди свое неоспоримое превосходство. В старые времена за это можно было схлопотать пулю, не изподтишка, на честном поединке, один на один, на ристалище благородства и попранной чести, вне зависимости от статуса и достатка. А теперь?

Да нет, и теперь все так же, просто чуточку иначе. Не обязательно обращаться к секундантам и горделиво сплевывать в сторону врага косточку от вишенки. Они в силу своей недалекости не догадываются о том, что когда-нибудь кто-то поступит с ними так же, как они поступали с другими… Провидение само выберет место и всучит в руки незаслуженно обиженного орудие мести… Хотелось бы в это верить…"

— О чем грустим в мой праздник? — рядом стояла та самая блондинка, которая привезла себя на "бентли".

— Да вот… Хочу поздравить Вас с Днем рождения. — пробубнил я.

— Так заунывно меня еще никто не поздравлял, — улыбнулась девушка, — А я Вас знаю. Вы ставили шоу в казино, когда они функционировали. И сейчас, кажется, этим же занимаетесь. А розыгрыши тоже нелегальны?

— Они намного легальнее, чем сами казино. Скажу больше, в некотором роде шоу легализуют заведения. Лотереи и букмекеров никто не запрещал.

— А рулетки?

— Здесь я бессилен. Игроков не переделать. А я пытаюсь заниматься чем-то другим. Ивентом. Да, ивентом и промо.

— Вы же прирожденный шоумен. Я видела, кажется «Гангстер-шоу» — там, где бутылочки всплывают со дна аквариума. Мне очень понравилось, очень искусный плагиат фильма "Однажды в Америке", адаптированный под казиношный формат. Это я попросила Вадика Вас пригласить.

Случись это обвинение в плагиате в иных обстоятельствах и года три назад, я бы не пропустил его мимо ушей и уж, конечно, оправдался бы, приведя роту неоспоримых аргументов от дефиниции термина «плагиат» до четких формулировок закона об авторском и смежных правах. Но сейчас мне было не до схоластической риторики и пустых дискуссий, мне было просто тошно от человеческого предательства, которое предатели теперь выдают за какой-то там "форс-мажор".

— Вообще-то, я кажется облажался. Похоже, ивент — не моя стихия. Вадим попросил меня привезти на Ваш праздник "Камеди Стайл", но их до сих пор нет, хотя их выход на сцену через десять минут… — чистосердечно признался я, и от этого признания мне не стало легче ни на йоту, наоборот, я всеми фибрами своей ранимой души почувствовал обреченность.

— Наверняка опаздывают. На Рублево-Успенском пробка… — заключила именинница.

— Да нет, — вздохнул я, — Меня просто кинули.

— Не страшно, — легкомысленно отреагировала красавица, — Тут столько ведущих и аниматоров. Они справятся. Я сейчас позвоню Вадику и скажу, что это я отменила «Камеди». Кстати, Вы первый кто мне о них сообщил. Вадик наверняка хотел сделать мне сюрприз. Я ему скажу, что встретила Гарика Бульдога на парковке и в грубой форме попросила убраться его с моего праздника вместе со всей своей ватагой.