Черный список - Чандлер Бейкер
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Респондент: Я занимаю высокую и весьма желанную должность. Штатные вакансии, особенно хорошо оплачиваемые, получить не так просто. «Трувив» – общеизвестный бренд. Многие люди ничем бы не поступи… – простите, не хотела – ну, то есть на моем месте хотели бы оказаться очень-очень многие.
Мисс Шарп: Как вы познакомились с Эймсом Гарреттом?
Респондент: Эймс состоял в группе, которая проводила со мной собеседование, когда я собиралась покинуть «Джексон Броквелл». Так что, полагаю, именно тогда мы и встретились в первый раз.
Мисс Шарп: Вы тесно сотрудничали с мистером Гарреттом?
Респондент: Только когда начали работать над ликвидацией одного из филиалов. Думаю, что к тому времени Эймс проработал в компании приблизительно пять лет. Он координировал передачу материалов по исполнительному производству адвокату противоположной стороны, а я ему помогала.
Мисс Шарп: И как вы охарактеризовали бы свои тогдашние отношения?
Респондент: Как замечательные.
Мисс Шарп: Что вы хотите этим сказать, мисс Гловер?
Респондент: Я считала, что Эймс умен и амбициозен. Он многому научил меня в области управления процессом продаж. Мы неплохо ладили.
Мисс Шарп: Ясно. А когда у вас начался роман?
20 марта
Мы читаем книгу Шерил Сэндберг «Не бойся действовать». Пусть только кто-нибудь попробует забрать ее у нас! В женских профессиональных кругах нашего города книга стала почти обязательной. Если нашим подругам требовался какой-нибудь совет, то для нас было делом чести сказать им искренне, мудро, умоляюще: «Все, что тебе нужно, это лишь наклониться поближе и выслушать».
И вот мы все время читали ее, все двести сорок страниц. Когда сводили финансовые показатели, когда слушали аудиокнигу или когда мчались по шоссе в своих «Лендроверах». Нам был нужен тот, кто в нужный момент осадит нас и скажет, что мы что-то делаем не так, и посоветует, как это исправить. Чтобы напомнить, что мы еще не заработали достаточно денег, что не покорили все карьерные вершины и не истрепали все нервы. Мы фантазировали о наших карьерах, посещали различные мероприятия для женщин. Мы последовали рецепту и установили таймер на восемнадцать месяцев. А к тому времени поняли, что под напором всех женщин, которые готовы действовать, невидимый «стеклянный потолок», служащий барьером для штурма карьерных высот, наверняка рухнет.
Когда именно мы осознали, что это не работает? Может, на выборах? Или раньше? Очень трудно выявить какие-то различия в статусе кво. Это все равно что попытаться измерить небольшие падения температуры без термометра. Но мисс Сэндберг кое в чем все-таки права. Нам нужно действовать…
Это был единственный способ узнать, о чем шепчут вокруг.
* * *
Каждые три минуты автоматический освежитель воздуха распылял цитрусовый ароматизатор, и Грейс, вздрогнув, возвращалась к реальности. В общественном туалете. Прямо на унитазе. Во время бессмысленного пролистывания фоток в «Инстаграме». Со спущенными трусиками…
Вот до чего довело ее материнство! Вечные недосыпания. Все обещали, что это пройдет. Что скоро она опять почувствует себя нормально, как раньше.
Ей так хотелось поскорее обрести свое прежнее «я»…
Дверь в туалет распахнулась, и появились две пары каблуков.
Грейс, возможно, могла бы заявить о себе, надорвав туалетную бумагу или резко встав. Но прежде чем она смогла пошевелиться, пара каблуков остановилась перед зеркалом, и их хозяйка сказала:
– Даниэль отправила мне вот эту электронную таблицу. Боже, кто же знал, что в Далласе столько скользких типов?
Грейс оторвала усталый взгляд от экрана телефона. Потом искоса посмотрела снова. Наклонила голову, чтобы рассмотреть обувь в зеркале: розовая, симпатичная, но не супермодная. Возможно, из коллекции Стива Мэддена.
Молодая женщина на розовых шпильках, должно быть, подкрашивалась у зеркала. Другая – на кожаных каблуках – вошла в одну из кабинок и закрылась в ней.
– Ты должна была сказать мне. Я получила это дня три назад.
Грейс испытывала затруднения с постановкой собственного голоса (вообще, наши голоса представляли собой не более чем хитроумное изобретение. Мы жили в эпоху скрипучих голосов и словесного всплеска. И ненавидели себя за это). Беседа в туалете объединила два действия, между которыми не было, казалось, ничего общего. Но Грейс не забыла, что, когда сама была помоложе, совместное посещение туалетной комнаты и поочередная болтовня на отвратительном сиденье унитаза считалась символом корпоративного сближения. Она ощутила легкую тоску по тому времени…
– Сумасшедшая штука, – продолжала Мисс Кожаные Каблуки, – а ведь один из тех парней – лучший приятель моего папаши.
– Надо же, – буркнула стоящая у раковины Мисс Розовые Каблуки. Грейс услышала хлопок косметички. – И что же, он никогда к тебе не подваливал?
Грейс прекрасно отдавала себе отчет, что ее собственные «Феррагамос» хорошо заметны под дверцей кабинки, если кто-нибудь из незнакомок захочет посмотреть. Может, следовало их снять? Или это было бы слишком?
Она никак не могла решить, как поступить дальше, поэтому ничего не стала делать.
– Нет, он всегда был замечательным. Абсолютно нормальный парень, я просто уверена. В прошлом месяце кое-кто из моих родственников обедал с ним.
– А можешь представить, что это, например, твой отец? – спросила Розовые Каблуки. – Ведь в этом все и дело. В них. Они ведь чьи-то папы, вот что я хочу тебе сказать. Подумай только, что получишь нечто подобное в своем электронном ящике и увидишь имя своего отца, а рядом – какую-нибудь мерзость. Разве ты смогла бы потом еще раз взглянуть на него?
Грейс решила про себя, что Розовые Каблуки – скорее всего, студентка первого курса юрфака, которая пару дней в неделю стажируется в «Трувив». Не из самой лучшей школы. Ее зовут Оливия? София? Как-то так.
– Ну, ладно, тебе простительно, – заметила Кожаные Каблуки. – Марк Соулс – благородный человек. И это не тот имидж, который мне нужен.
В самом деле, голос принадлежал Александре Соулс, одной из молодых адвокатов, которых Слоун наняла в прошлом году. Грейс понравилась Александра. Она и эта то ли Оливия, то ли София были подругами из колледжа, не так ли?..
Интересная штука: Грейс не слышала, чтобы кто-нибудь сегодня говорил о смерти Бэнкоула. Возможно, эти девчонки слишком молоды или слишком далеки от вершины карьерной лестницы, чтобы беспокоиться о таких вещах… Или, может быть, просто считали, что то, что они сейчас обсуждают, намного круче…
Им и в самом деле следовало заглянуть под дверь ее кабинки.
– Думаешь, что все так и есть? – спросила Оливия-София, и в голосе ее чувствовалось скорее приятное возбуждение, а не шок.
