Научи его плохому, или Как растлить совершеннолетнего - Каролина Клинтон

– Не, ничего не заметите! – тут же двусмысленно поклялась она.

– Смотри, – я поднялась с кровати.

– Тетя Магдалина, – неуверенно спросила она. – А если он сам ко мне начнет приставать? У нас в деревне девчонок мало было, так я от наших мужиков не знала, куда и спрятаться. Хотя честно – честно я их никак не завлекала. А если и тут так получится?

«Убийство тогда получится», – злобно подумала я, а вслух ответила:

– А вот как начнет приставать – сразу ко мне с докладом. Ясно?

Она покивала головой.

– В общем, Сонь – вон там за дверью ванная комната, мойся, приводи себя в порядок, мы с Дэном сейчас ненадолго уйдем, вернусь – обед приготовлю. Пока уж бутербродами тебя накормить придется, извини.

– Я и сама могу все приготовить! – тут же вызвалась Сонька.

– Да? – с сомнением посмотрела я на нее.

– Я люблю готовить! – уверила она меня. – И вообще – приятно будет вам помочь, все не нахлебницей у вас буду жить.

– Ты – не нахлебница, а родственница, – наставительно сказала я.

– Тогда тем более говорите, где кухня! – улыбнулась она.

– Из холла одна из дверей ведет на кухню. Вернее, это столовая, кухня дальше, смежная с ней, но думаю, что разберешься.

– Найду! – кивнула она.

* * *

Дэн дожевывал на кухне круассан и с интересом читал Men's Health.

– Послушай, – я села напротив него и вздохнула, – как тебе Сонька?

– Да ничего, вроде, но вот медовый месяц она нам подпортит, – отозвался он. – Впрочем, я уже продумал. Будем снимать номер для новобрачных в отеле несколько раз в неделю. Так даже романтичнее, верно?

– Верно, – с облегчением улыбнулась я. – Только имей в виду – не дай Боже на Соньку взглянешь с интересом…

Он отложил в сторону журнал, посмотрел на меня долгим взглядом и, наконец, сказал:

– Ну ты вообще…

– Наше дело – предупредить, – пожала я плечами. – Я с тобой честна. И прямо говорю – что не переживу, если ты еще кем – то увлечешься.

– Ты чего, ревнива? – удивился он.

Глаза его при этом смеялись.

– Не то слово, – мрачно ответила я.

– А почему я этого раньше не замечал? – слегка разочарованно спросил он. – Я уже стал склоняться к мысли, что тебе все равно.

– Так раньше повода не было!

– Ну ты и дурочка! – радостно заявил он и полез целоваться.

– Теть Магдалин… ой!

Мы резко отпрянули друг от друга и покосились на дверь. Там, вся пунцовая, стояла Сонька и пялилась в пол.

– Что, София? – слегка кашлянув, спросил Дэн.

– Да я в ванную пошла, а там ни шампуня, ни мыла, – тихо проговорила она.

– Сонь, там все в шкафчиках лежит, неужели ты их не заметила? – жалобно сказала я.

– Заметила, – прошептала она. – Только рыться не стала – чужой ведь дом, еще чего…

Я аж застонала от такой простоты.

– Соня!!! Все что в комнате и в ванной – все твое, ясно? И, надеюсь, ты у меня не будешь спрашивать, можно ли включить телевизор или лечь в кровать, ладно?

– Ладно, – пискнула она и исчезла.

Мы с Дэном переглянулись.

– Намечаются непредвиденные трудности, – заметил он. – Может, переселимся в мой коттедж?

– А Соньку одну тут оставим? – мрачно ответила я. – Не выход. Девчонка еще одна жить не умеет.

– Тогда, может быть, мать твоя ее к себе возьмет? – осторожно предложил он.

Я посмотрела на него как на идиота, ей-богу.

– Ясно, – без слов понял он.

– Слушай, я вот одного понять не могу – как молодые семьи живут с родителями в одной квартире? – задумчиво произнесла я.

– Скоро мы нечто подобное выясним, – скрипнул он зубами.

– Собирайся, чадо, – вздохнула я, вставая. – Пошли погуляем.

Гулять мы с ним любили. Было в этом нечто чудесное – взяться за ручки и бродить по улицам, беседуя при этом. Дэн обычно брал с собой фотоаппарат и приставал к прохожим – сфотографируйте нас. Те никогда не отказывались, видя наши счастливые рожицы. Он постоянно тыкал – мол, ты обратила внимание, как на нас люди смотрят? Голос его был исполнен гордости, я же лишь дипломатично кивала. Я бы тоже пялилась во все глаза, увидев предмет своих девичьих грез, двухметрового парня, от красоты которого перехватывает дыхание – рядом с невзрачной простушкой, даром что коса до колен.

Я так и не поняла – сам он меня любит – или действует мой приворот? Не знаю… Во всяком случае, я после приворота его не разлюбила, как обычно бывает в таких случаях. С каждым днем он мне все дороже и дороже. Но я – здравая девушка, и понимаю, что я просто не соответствую Дэну. Что же его держит тогда около меня? Хотела бы я знать ответ на этот вопрос…

Очень бы хотела…

Около книжного магазина сидел дед Минька, местный нищий и наш подопечный. Мы бросили ему в кепку денежки, присели около него и я спросила:

– Ну что, дед Минь, как дела?

– Да ничо, – в его седой бороде мелькала хитрая улыбка, пока он ловко выхватывал наши купюры из кепки, оставляя там медяки. – Сама как?

– Сама трудится, – пожала я плечами и достала из сумки собственноручно приготовленную ватрушку.

– Опять? – скривился он.

– Дед Минь, ну ты же знаешь, что ничего злого тебе это не принесет, – заверила я его.

На эту ватрушку была сведена нелюбовь мужа к жене, что заказала мне этот обряд, и ее непременно надо было дать нищему милостыней.

– Да знаю я, что мне ничего с нее плохого не будет, – вздохнул дед. – Но очень ты, Марья, готовишь погано, уж прости за правду.

Дэн заржал.

Я хмуро на него посмотрела.

– А чего? – сквозь смех сказал он. – Дед правду говорит. Вот только круассаны у тебя классные, да и те покупные.

– Нынче девушке у плиты стоять – негламурно, – пристыжено заявила я. – Быть кухаркой – это отстой!

– Ладно, дочка, не печалься, – похлопал меня дед Миня по плечу и храбро принялся жевать ватрушку.

– Если что – визит к стоматологу оплачу, – тревожно глядя на него, пообещала я.

– Да ладно тебе, – отмахнулся он. – С утра не жрамши, не до хорошего. Попить будет?

– Дэн, – посмотрела я на любимого.

Тот без слов понял, сбегал на угол и принес большую бутылку коки.

– Лучше бы пивка взял, – тревожно косясь на меня, прошептал ему дедок.

– Я слышу, – заметила я. – Дед, ты конечно большой, но ведь знаешь, как я к алкоголю отношусь.