Рубеж 4: В игре - Серж Винтеркей

– Невозможный! – ответил я. Мы уже неоднократно обсуждали с друзьями, что делать, если при попадании в игру предложат выбрать уровень сложности. И сошлись на том, что надо выбирать самый сложный.

– Условия просты, – сказал голос, – сохрани свободу больше трех дней – и ты выиграл. Сможешь остаться на свободе дольше – получишь бонус.

Только я открыл было рот, чтобы уточнить, где именно я буду сражаться за свою свободу, как волны подо мной пропали, и вот я уже в какой-то подворотне, из которой видна и большая улица метрах в пятнадцати. Ошеломлен, ясное дело, но точно понимаю, что действовать надо быстро. Взятый мной из честолюбия невозможный уровень выполнения уже самим своим названием предупреждает, что щёлкать клювом тут противопоказано.

Прежде всего, надо понять, куда меня занесло. Когда голос озвучил условия, я подумал почему-то, что окажусь в какой-нибудь азиатской стране, в которой как раз началась резня европейцев. Ну там, какое-нибудь боксерское восстание в Китае. Но улица была стопудово европейской по виду. И даже закоулок, в котором я был, был чистеньким. В Азии так не бывает, по крайней мере, в старые времена так точно не было.

Быстрый способ определить, куда меня занесло – посмотреть, что за вещи у меня со мной. Полез по карманам, тут же вытащил из пиджака какую-то серую книжечку с орлом, держащим в лапах шар со свастикой. Упс! Это нехорошо! На обложке написано только Deutsches Reich Reisepass. Без проблем понимаю, что держу в руках паспорт немецкого рейха. Странно, вроде раньше немецким не владел.

Открыл паспорт. Фото, отдаленно похожее на меня, только нос намного длиннее, скулы узкие, да по ним еще и бакенбарды. Фото пришлепнуто сбоку той же нехорошей печатью со свастикой. А на другой стороне инфа, от которой мне тут же поплохело. Это я-то Соломон Шустер, родившийся в 1920 году?

Тут же схватился за нос. Ой, он и вправду сильно вырос! А на скулах – растительность!

Как говорится, бывает простое попадалово, а бывает полное. Ситуация, в которую меня поставили, была попадаловом в квадрате. Еврей в нацистской Германии! Если в первые годы при Гитлере они еще могли, хоть и с риском для жизни, ходить по улицам, то потом их массово ограбили, арестовали и рассовали по концлагерям и гетто по Восточной Европе. Петька вроде рассказывал, что только в оккупированную БССР привезли и уничтожили тысяч восемьдесят немецких и голландских евреев.

Нацистская Германия? И почему вдруг мне такая радость, если я медик? Тут уж скорее бы Петьке, как историку, подошло бы в качестве задания. Хотя мне, с моими медицинскими наклонностями, могло повезти и похуже. Закинули бы на какое поле масштабной битвы, и вертелся бы там под разрывами снарядов, работая полевым хирургом. А оно мне зачем теперь, если небольшой приборчик творит чудеса, на которые не способны лучшие врачи Земли?

Так, важно определиться, какой сейчас в этой самой Германии год. Если какой-нибудь 1934, то мне будет полегче. А вот если вторая мировая уже началась, то у меня меньше шансов уцелеть, чем у гея с радужным флагом, пошедшего брататься в день десантника в Рязани с мужиками в фонтанах.

Тут внезапно противно взвыла сирена, и уже не замолкала. Заметил, что по улице мимо торопливо пробежал какой-то мужик, волоча маленькую девочку за руку. Она спотыкалась, но ему это было фиолетово, он по-прежнему ее волочил за руку.

И тут меня пробрало по-настоящему. Заныло под ложечкой. Однозначно это сирена воздушной тревоги, и папаня тащит свою дочку в бомбоубежище. А значит, раз немецкие города бомбят, то вторая мировая идет полным ходом.

Подул сильный ветер, взметнул какой-то красный флаг, до этого уныло свисавший с флагштока на видимом мне с переулка здании, и тот развернулся. Ох ты! По центру черная зловещая свастика в белом кругу. Сомнений больше нет, я в каком-то городе в нацистской Германии в разгар второй мировой войны со внешностью и документами еврея. Возможно, единственный такой на сотни километров в любую сторону. И должен продержаться минимум три дня на свободе??? Шутите?

Вот тут я и пожалел, что выбрал невозможный уровень. Но было уже поздно. Ладно, пора включать мозг, эмоции меня точно не спасут!

Первая мысль – забраться в какую-нибудь мусорку, и не вылезать из нее до поздней ночи. Но тут же решил, что это только усугубит мои проблемы. Буду еще и пахучим и грязным, совсем стану привлекать внимание. А ночью, к тому же, наверняка в условиях войны комендантский час. И везде будут шастать патрули, для которых я буду как праздничный торт для именинника.

Думалось под бьющую по нервам сирену не очень-то хорошо. Как вдруг меня осенило – эта самая противно воющая сирена и есть мой лучший шанс выжить! Пока все, как оглашенные, мчатся в бомбоубежища, у меня есть несколько минут, чтобы сделать те шаги, что могут позволить мне уцелеть в такой ситуации. Ясно, что вместе с ними я туда не побегу. В бомбоубежище все успокоятся, и, как только разглядят еврея, то тут же передадут его в руки полиции. Так что риск попасть под бомбы сейчас наименьшая из тех проблем, что передо мной стоят.

В идеале – найти бы того, кто спасает евреев, рискуя собственной жизнью, прячет их за какой-нибудь двойной стеной в своей квартире или на чердаке. Но какие у меня шансы, не зная никого в городе, такого найти? Стал припоминать. Вроде бы в одной лодке с евреями оказались католические священники, Гитлер их тоже сотнями гнал в концлагеря. Может, податься в церковь, и попросить там о помощи? Но вот закавыка – Гитлер начал проводить такую политику уже в середине тридцатых годов, и, скорее всего, все добрые и несогласные с нацистами священники уже в концлагерях. А вот кто заместил их вакансии в немецких церквях? Может, честолюбивые карьеристы, которые тут же сдадут еврея полиции, вместо того, чтобы спрятать и спасти обратившегося в храм божий за помощью?

Попытаться поискать сочувствия у первых попавшихся рядовых граждан? Шансы ее получить мизерные. Вспомнил, как Петька рассказывал про знаменитый побег из концлагеря в Австрии, вроде бы Маутхаузен, когда к поимке беглецов нацисты привлекли местное население. Из трех сотен, добежавших до леса под пулемётными очередями, уцелело впоследствии 11. И только одна фрау во всех окрестных населенных пунктах спасла нескольких из них, остальные местные жители зверствовали не хуже эсэсовцев, помогая ловить и убивать беглецов. Забивали ногами, перерезали горло, выпускали кишки. Блин, это была Австрия, и это был 1945 года, когда уже даже самым тупым было ясно, что фюрер продул. Если сейчас какой-нибудь 1943, то у немцев еще могут быть иллюзии, что они могут победить. Так что искать помощи у них – все равно, что подставлять шею под нож. Было бы у меня с сотню попыток – может, и нашел бы какого антифашиста методом перебора. Но за три – я вас умоляю!

Следующая мысль – может, мне под шумок грабануть какой местный продуктовый магазин, а потом, с водой и продуктами, уже искать, куда спрятаться? Найти какое нежилое здание или заброшенный завод, и там затаиться? По ощущениям сейчас раннее лето, по идее, по ночам не замерзну до смерти. Авось найду еще каких старых газет, чтобы утеплиться.