Стихотворения - Сергей Александрович Есенин

поля мои, борозды милые,

Хороши вы в печали своей!

Я люблю эти хижины хилые

С поджиданьем седых матерей.

Припаду к лапоточкам берестяным,

Мир вам, грабли, коса и соха!

Я гадаю по взорам невестиным

На войне о судьбе жениха.

Помирился я с мыслями слабыми,

Хоть бы стать мне кустом у воды.

Я хочу верить в лучшее с бабами,

Тепля свечку вечерней звезды.

Разгадал я их думы несметные,

Не спугнет их ни гром и ни тьма.

За сохою под песни заветные

Не причудится смерть и тюрьма.

Они верили в эти каракули,

Выводимые с тяжким трудом,

И от счастья и радости плакали,

Как в засуху над первым дождем.

А за думой разлуки с родимыми

В мягких травах, под бусами рос,

Им мерещился в далях за дымами

Над лугами веселый покос.

Ой ты, Русь, моя родина кроткая,

Лишь к тебе я любовь берегу.

Весела твоя радость короткая

С громкой песней весной на лугу.

[1914]

Прячет месяц за овинами…

Прячет месяц за овинами

Желтый лик от солнца ярого.

Высоко над луговинами

По востоку пышет зарево.

Пеной рос заря туманится,

Словно глубь очей невестиных.

Прибрела весна, как странница,

С посошком в лаптях берестяных.

На березки в роще теневой

Серьги звонкие повесила

И с рассветом в сад сиреневый

Мотыльком порхнула весело.

[1915–1916]

На небесном синем блюде…

На небесном синем блюде

Желтых туч медовый дым.

Грезит ночь. Уснули люди,

Только я тоской томим.

Облаками перекрещен,

Сладкий дым вдыхает бор.

За кольцо небесных трещин

Тянет пальцы косогор.

На болоте крячет цапля;

Четко хлюпает вода,

А из туч глядит, как капля,

Одинокая звезда.

Я хотел бы в мутном дыме

Той звездой поджечь леса

И погинуть вместе с ними,

Как зарница в небеса.

[1913–1914?]

Алый мрак в небесной черни…

Алый мрак в небесной черни

Начертил пожаром грань.

Я пришел к твоей вечерне,

Полевая глухомань.

Нелегка моя кошница,

Но глаза синее дня.

Знаю, мать-земля черница,

Все мы тесная родня.

Разошлись мы в даль и шири

Под лазоревым крылом.

Но сзовет нас из псалтыри

Заревой заре псалом.

И придем мы по равнинам

К правде сошьего креста

Светом книги голубиной

Напоить свои уста.

[1916]

Тебе одной плету венок…

Тебе одной плету венок,

Цветами сыплю стежку серую.

О Русь, покойный уголок,

Тебя люблю, тебе и верую.

Гляжу в простор твоих полей,

Ты вся — далекая и близкая.

Сродни мне посвист журавлей

И не чужда тропинка склизкая.

Цветет болотная купель,

Куга зовет к вечерне длительной,

И по кустам звенит капель

Росы холодной и целительной.

И хоть сгоняет твой туман

Поток ветров, крылато дующих,

Но вся ты — смирна и ливан

Волхвов, потайственно волхвующих.

[1915]

Туча кружево в роще связала…

Туча кружево в роще связала,

Закурился пахучий туман.

Еду грязной дорогой с вокзала

Вдалеке от родимых полян.

Лес застыл без печали и шума,

Виснет темь, как платок, за сосной,

Сердце гложет плакучая дума…

Ой, не весел ты, край мой родной.

Пригорюнились девушки-ели,

И поет мой ямщик на-умяк:

«Я умру на тюремной постели,

Похоронят меня кое-как».

[1915]

Песнь о собаке

Утром в ржаном закуте,

Где златятся рогожи в ряд,

Семерых ощенила сука,

Рыжих семерых щенят.

До вечера она их ласкала,

Причесывая языком,

И струился снежок подталый

Под теплым ее животом.

А вечером, когда куры

Обсиживают шесток,

Вышел хозяин хмурый,

Семерых всех поклал в мешок.

По сугробам она бежала,

Поспевая за ним бежать…

И так долго, долго дрожала

Воды незамерзшей гладь.

А когда чуть плелась обратно,

Слизывая пот с боков,

Показался ей месяц над хатой

Одним из ее щенков.

В синюю высь звонко

Глядела она, скуля,

А месяц скользил тонкий

И скрылся за холм в полях.

И глухо, как от подачки,

Когда бросят ей камень в смех,

Покатились глаза собачьи

Золотыми звездами в снег.

[1915]

Не в моего ты бога верила…

Не в моего ты бога верила,

Россия, родина моя!

Ты как колдунья дали мерила,

И был как пасынок твой я.

Боец забыл отвагу смелую,

Пророк одрях и стал слепой.

О, дай мне руку охладелую —

Идти единою тропой.

Пойдем, пойдем, царевна сонная,

К веселой вере и одной,

Где светит радость непокойная,

Неопалимой купиной.

Не клонь главы на грудь могутную

И не пугайся вещим сном.

О, будь мне матерью напутною

В моем паденье роковом.

[1916]

Устал я жить в родном краю…

Устал я жить в родном краю

В тоске по гречневым просторам,

Покину хижину мою,

Уйду бродягою и вором.

Пойду по белым