Слово и Чистота. Проекция - Александр Анатольевич Зайцев

Перейдя в защитную позицию, отражаю пару воображаемых атак и, не удержавшись на канате, падаю вниз. В падении успеваю убрать шпагу и приземлиться на ноги. Да, с чувством равновесия мне ещё работать и работать! И что особенно напрягает – тренироваться в фехтовании одному, без напарника, – занятие не самое перспективное. Только у меня выбора нет, раскрываться перед другими Рыцарями Излома я пока не хочу, вот и тренируюсь именно так, заодно развивая воображение.

Хотел повторить уход в защиту на канате, но едва запрыгнул на него вновь, как услышал приближающиеся голоса. Почти сразу громко скрипнула на давно несмазываемых петлях жестяная малая дверь, и в ангар зашли трое.

Одного я узнал, он частый гость в ангаре. Если не ошибаюсь, зовут его Матео. Относительно молодой, лет двадцати пяти на вид, худощавый, но жилистый, вечно ходит в потёртой светло-зелёной майке и джинсовых шортах. На его плече красуется цветная татуировка: серая мышь, грызущая камыш, знак клана Скайр. А то, что у мышки на его плече не один, а три хвоста, говорит о том, что данный перевёртыш находится на третьей ступени контроля. Этот на вид беспечный и не следящий за своей внешностью молодой человек – на самом деле немалая шишка в порту, заместитель официального представителя клана в городе. Именно он, насколько я понимаю, и является ответственным за все тайники в этом ангаре, как и за установленные ловушки. Увидеть его здесь в это время было вполне обычным делом, он часто сюда наведывается, но у меня ни разу не получилось заметить, как он что-то прячет или забирает.

В отличие от Матео двое других мне были совершенно незнакомы. Странная пара, оба не то что молоды, а вообще скорее мальчишки не старше Изао. Судя по схожести их лиц – братья, возможно, погодки, впрочем, я плохо разбираюсь в лицах азиатов, только благодаря памяти Изао могу сказать, что они точно корейцы, а не японцы или китайцы. Одеты они, в отличие от перевёртыша, в строгие деловые костюмы, которые на удивление сидят на них вполне нормально и даже скрашивают их немного полноватые фигуры. Странная пара, что им понадобилось в подобном месте?

В два прыжка я приблизился к нежданным «гостям» и устроился на потолочной балке над ними. Всё равно обнаружить меня в Изломе ни люди, ни перевёртыши не могут. Высокоранговые сенсы, возможно, и способны на подобное, но я их легко бы определил по характерному цвету ауры и давно бы смотался отсюда, будь любой из этой незнакомой пары энергетом. В принципе, мне до них дела нет, пришли и пришли, но уж больно необычная компания, и моё любопытство, что называется, взыграло.

В молчании троица углубилась в ангар метров на сорок и остановились как раз рядом с перевёрнутым трактором, что только усугубило моё любопытство. Нет, мне было фиолетово, что там кто-то прячет, меня интересовало, как Матео будет снимать свои ловушки, уж больно хитрыми и многоуровневыми они были.

Глава 2. Compas recto

– Мы пришли? – младший из юношей огляделся по сторонам и задал свой вопрос перевёртышу, смотря тому прямо в глаза.

Ошибка, такой взгляд – это же явный вызов для кланового. Не успел я об этом подумать, как реакция Матео не заставила себя ждать.

– Тебе кто-то слово давал? – огрызнулся он, сделав быстрый шаг и нависнув над мальчишкой. – Я терплю, что кузены прислали вас, а не кого-то кланового. Терплю, потому что понимаю: крысок прессуют по полной, и им не с руки высовываться. Даже то, что вы мелочь, едва от титьки оторванная, мне понятно, поймают, так вы пойдёте по более мягкой статье из-за возраста… Понимаю, но это не значит, что вам позволено говорить! Так что замолкните и не мозольте мне глаза.

Правильной реакцией братьев было бы замолчать и не выёживаться, потому как озлобленный оборотень – это не тот собеседник, с которым кто-то пожелает остаться в столь глухом и отдалённом месте. Не думаю, что выросшие в этом мире парни не понимали столь простых мер безопасности, но вместо того, чтобы заткнуться, старший из них скользнул в сторону плавным переступным шагом, а его левая ладонь скрылась под пиджаком. Глупо, даже если у него там обрез или нож, против перевёртыша ему не светит абсолютно ничего, даже если у парня чёрный пояс, слишком велика разница в физике, и слишком мало расстояние между ними. И мало того, что он обозначил агрессивные намерения, так ещё и огрызнулся.

– Твоё дело – хранить, что доверили, а не читать лекции, голохвостый!

А вот это было совсем зря. В одно мгновение Матео буквально взорвался в молниеносном движении. Нет, он не стал перекидываться, при третьей ступени контроля ему это было и не нужно, чтобы справиться с двумя малолетками. Секунда, и он держит обоих юношей за горло, приподняв их над землёй.

– Ещё слово, и я вам шеи сверну, шавки подзаборные! Ещё вякните на меня, щенки, умирать будете медленно и… мучительно.

Мне показалось, что перевёртыш не собирался ограничиться одними словами, но тут вновь скрипнула дверь, и в ангар ввалилась пара докеров явно слегка навеселе. Гогоча во всё горло, они напрямую, прямо по мусорным кучам, устремились к вагончику с самогонным аппаратом. Услышав характерный шум петель, Матео тут же поставил парней на землю и отпустил их шеи, жестом приказав молчать. Разумеется, пройти мимо трактора поддатые портовые работяги не могли и встретились с тройкой, пришедшей ранее.

– О! Мате! Мы это… – тут же с обоих выпивох слетел весь задор, и веселье в один момент сменилось испугом. – Мы туда… и это… обратно… Сразу… Быстро, ага! Мы не помешаем… да.

Мало кто в доках не знал, чем славен клан Скайр, и перемены в настроении докеров мне были вполне понятны. Одно дело встреть они Матео здесь одного, и совсем иное подобная же встреча, но когда клановый находился в компании клиентов. А бизнес Скайров – он такой, не любит посторонних глаз. Если сделка серьёзная, то эти два охочих до выпивки в рабочее время мужика вполне могут и скоропостижно скончаться, вот прямо сейчас. Едва эта мысль пришла в голову, как тут же нестерпимо зачесалась левая ладонь. До слёз прямо! Нет! Держаться, не лезть в это! Но наследство Изао не слышит мой внутренний крик, оно неразумно, просто осколок души, без мыслей, без основы, не способный меняться, навечно