Скандинавские боги - Нил Гейман

Хёнир был высок и пригож собою – ни дать ни взять король. Когда с ним был Мимир, Хёнир еще и говорил, как король, и принимал мудрые решения. Но когда Мимира рядом не было, Хёнир молчал. Вскоре ванам это надоело, и они отомстили – правда, не Хёниру, а Мимиру: отрубили ему голову и отослали Одину.

Один не разгневался на них. Он натер голову Мимира особыми травами, чтобы не дать ей сгнить, и пропел над нею чары и заклинания, ибо не желал, чтобы знания Мимира пропали втуне. Вскоре открыл Мимир глаза и заговорил с ним. И советы его были хороши – как всегда.

Один отнес голову Мимира назад, к источнику под мировым древом, и положил ее рядом с глазом – в воды познания прошлого и грядущего.

Рог Гьяллархорн Один отдал Хеймдаллю, стражу богов, и в тот день, когда вострубит он, пробудятся боги, где бы они ни были и как бы глубоко ни спали.

А вострубит Хеймдалль в рог лишь однажды – в самом конце времен, в Рагнарёк.

Женой Тора была прекрасная Сив, из асов. Тор любил ее – просто потому, что любил. А еще – за синие глаза и белую кожу, и алые губы, и улыбку. И за длинные-предлинные волосы цвета ячменного поля на излете лета.

Как-то раз Тор проснулся и стал глядеть на спящую рядом Сив. Через некоторое время он поскреб в бороде. Потом потыкал жену своей громадной ручищей.

– Что с тобой случилось? – спросил он еще немного погодя.

Она открыла глаза цвета летнего неба.

– Ты о чем? – поинтересовалась богиня, потом повертела головой, и на лице ее отразилось удивление.

Пальцы взлетели к голому розовому черепу и осторожно его потрогали. В ужасе устремила она взгляд на мужа.

– Мои волосы… – вот и все, что она сказала.

Тор кивнул.

– Они пропали, – сообщил он ей. – Он оставил тебя совершенно лысой.

– Он? – не поняла Сив.

Тор в ответ ничего не сказал, а лишь застегнул пояс силы, Мегингьёрд, удваивавший его и без того непомерную мощь.

– Локи, – обронил он, наконец. – Это дело рук Локи.

– Это еще почему? – осведомилась Сив, лихорадочно ощупывая голову, словно от порхания пальцев волосы могли вернуться сами собой.

– Потому что, – со знанием дела заявил Тор, – когда что-то идет не так, я первым делом думаю, что виноват Локи. Это экономит мне кучу времени.

Дверь Локи оказалась заперта, так что Тор просто снес ее и вломился внутрь, оставив за спиной кучу обломков. Он сгреб хозяина дома в охапку и задал ему очень простой вопрос.

– Зачем?

– Зачем что? – физиономия Локи являла картину чистейшей невинности.

– Волосы Сив. Золотые волосы моей жены, Сив. Они были такие красивые! Ты зачем их отрезал?

Сотня выражений некоторое время играла в пятнашки на лице Локи: хитрость и увертливость, язвительность и смятение… Тор как следует встряхнул Локи. Тот потупил взор и постарался остановиться на стыде.

– Ну, для смеха. Я был пьян.

Тор нахмурился.

– Волосы Сив были ее сокровищем. Люди станут думать, что ей обрили голову в наказание. Как будто она сделала такое, чего делать нельзя, и с тем, с кем нельзя.

– Ну… да, пожалуй, – согласился Локи. – Так они, весьма вероятно, и подумают. А учитывая, что я забрал волосы с корнями, она теперь до конца жизни проходит совершенно лы…

– А вот и нет, – сказал Тор, и лицо его, обращенное к Локи (которого он теперь держал высоко над головой), было подобно грому.

– Боюсь, что да. Конечно, всегда есть шляпы, косынки там всякие…

– Она не останется лысой до конца своих дней, – пояснил свою мысль Тор. – Потому что, Локи, сын Лаувейи, если ты сию же минуту не приставишь ей волосы обратно, я переломаю каждую косточку в твоем теле. Подчеркиваю, каждую. А если волосы после этого не будут нормально расти, я вернусь и переломаю их снова. И снова. Если я стану ломать их каждый день, то скоро достигну в этом подлинного мастерства, – заключил он уже немного веселее.

– Нет, – сказал Локи. – Я не смогу приставить ей волосы обратно. Это так не работает.

– Сегодня, – Тор решил думать вслух, – на все твои кости у меня уйдет где-то около часа. Но бьюсь об заклад, что при должном количестве тренировок я сумею сократить время до пятнадцати минут. Интересно будет проверить.

И он приступил к первой косточке.

– Карлики! – завизжал Локи.

– Прости, что?

– Карлики! Они могут сделать что угодно. Они сделают Сив новые золотые волосы, которые прирастут к голове и будут дальше расти нормально, сами по себе. Идеальные золотые волосы! Карлики такое точно могут. Вот клянусь, могут.

– Тогда, – рассудил Тор, – лучше тебе пойти и поговорить с ними немедленно.

И уронил Локи оттуда, где его держал (а это очень высоко над головой), прямо на пол.

Локи кое-как поднялся на ноги и поспешил прочь, пока Тор не принялся за остальные кости.

Натянув сапоги, что носили его по небу, он поспешил в Свартальвхейм, где карлики держали свои мастерские. Самые искусные мастера из всех – это трое карликов, которых знали как сыновей Ивальди. Локи сразу подумал именно о них и отправился прямиком в их подземную кузню.

– Привет, сыновья Ивальди, – с порога заявил он. – Я тут поспрашивал, и люди говорят, что некто Брокк и брат его Эйтри – величайшие мастера, каких только видывал свет.

– Нет, – возразил ему кто-то из сыновей Ивальди. – Это на самом деле мы. Мы – величайшие на свете мастера.

– Уверен, Брокк и Эйтри умеют делать сокровища не хуже ваших.

– Вранье! – отрезал самый высокий из сыновей. – Я бы не доверил этим криволапым ничтожествам и коня подковать.

Самый маленький – и самый мудрый – из сыновей просто пожал плечами.

– Что бы они там ни делали, мы сумеем лучше.

– Я слыхал, они бросили вам вызов, – небрежно заметил Локи. – Три сокровища. Боги-асы рассудят, кто изготовил лучшее. Да, кстати… одним из сокровищ должны быть волосы. Золотые, саморастущие, идеальные волосы.

– Это мы можем, – кивнул один из сыновей Ивальди – какой, непонятно. Даже Локи едва мог отличить их друг от друга.

После этого бог отправился на другую сторону горы – к карлику по имени Брокк, который держал там мастерскую вместе со своим братом Эйтри.

– Сыновья Ивальди делают три сокровища в дар богам Асгарда, – сообщил он. – Боги будут оценивать их. Сыновья Ивальди пожелали, чтобы я донес до вас следующее: они совершенно уверены, что вы с Эйтри не сумеете сравняться с ними в мастерстве. Да, и кстати, они назвали вас криволапыми ничтожествами.

Брокк, однако, был не дурак.