Каратель - Валерий Горшков

– Все вы, на чье понимание я сейчас рассчитываю, принимали участие в операции, которой руководил этот мерзавец Кирилленко, – не стараясь выбирать выражений, начал майор. – И надеюсь, всем понятно, что нас, профессионалов, наиподлейшим образом использовали в своей грязной игре полковник и те, кто стоит за ним. Конечно, мы действовали согласно приказу своего непосредственного начальника, коим является командир РУОПа полковник Кирилленко, и не имеем права разглашать обстоятельства так называемой операции по освобождению заложников. Однако результаты операции вам известны. Максима Денисова, задержанного нами в полном здравии, каким-то хитрым образом пристрелили несколько часов спустя. Немца-телохранителя, застрелившего одного из «быков», спешно посадили в самолет и спровадили назад в Германию. Ну, а официально все выглядит прозаично – бандиты захватили девочку и ее мать, а прибывшие на место омоновцы, которыми в сгоревшем Фрунзенском универмаге даже не пахло, провели якобы не совсем удачную операцию, в результате которой оба бандита были уничтожены, успев, однако, застрелить популярную дикторшу «КТВ» Ренату Войцеховскую… К тому же непонятным образом исчез кейс с миллионом баксов наличными, приготовленный Денисовым для выкупа…

Безукладников помолчал, разглядывая посуровевшие лица бойцов, и взглянул на укрепленные над входной дверью электронные часы. Мерцающие зеленые цифры свидетельствовали о том, что до полуночи осталось всего пять минут. Майор заговорил снова:

– Я не хочу убеждать вас давать показания против полковника. Это излишне. До настоящего момента, пока мною не были предприняты необходимые меры безопасности, я не сообщал вам того, о чем и не подозревает Кирилленко. До сегодняшнего дня об этом знали только я и старший лейтенант Круглов, отвечающий за техническое обеспечение. Сейчас время пришло – я довожу до вашего сведения, что нами была проведена скрытая видеосъемка всего того, что произошло на пепелище Фрунзенского универмага…

Бойцы СОБРа удивленно переглянулись, некоторые из них полезли в карманы за сигаретами, и вскоре в помещении сгустился сизый туман. Но бойцы не обращали на него ни малейшего внимания, ошарашенные словами своего командира.

– Итак, у нас есть действительно убойная информация против Кирилленко, автоматически подводящая его под «вышку». Естественно, я не имею в виду суд… Дело, как вы понимаете, совсем в другом. Стоящие за спиной полковника силы не захотят, чтобы ссучившийся и продажный мент начал говорить, а посему Кирилленко ждет незавидная участь покончившего жизнь самоубийством психопата или нечто в таком же духе. Если, даже предоставив прокурору кассету с видеозаписью, я попробую дать делу официальный ход, то прокурор все равно не даст санкцию на арест командира РУОПа без предварительного согласования в верхах. И вам, надеюсь, понятно, что, сделай прокурор пару телефонных звонков, – и не будет не то что суда, а вообще ничего! Плюс в дураках останемся мы все, в частности, я – командир спецотряда. Меня вежливо попросят в добровольно-принудительном порядке передать вещественное доказательство «компетентным следственным органам», после чего кассета пропадет при странных обстоятельствах, а я сам, – Безукладников горько усмехнулся, – пущу себе пулю в лоб из личного табельного оружия… Известный сценарий!..

Майор достал из кармана бумажку с нацарапанным на ней номером мобильного телефона Родникова.

– Поэтому я принял иное решение. Но, прежде чем я расскажу все в деталях, мне хотелось бы предупредить каждого из вас: в случае провала операции вы незамедлительно становитесь мишенью для людей Кирилленко, и многим из вас, если не всем, придется расстаться со службой в органах внутренних дел. Хотя возможны и более трагичные варианты, вплоть… – Безукладников замолчал и посмотрел на сидевших напротив бойцов. – Хотя я думаю, до крайних мер все-таки не дойдет. Ведь не полные же они кретины!.. Так что, если кто-то не согласен с моим взглядом на ситуацию или же попросту не желает лишний раз рисковать и ставить под угрозу свою дальнейшую карьеру по службе, то я предоставляю ему возможность отказаться от участия в деле. С моей стороны никаких обид быть не может, ибо это сугубо личное дело каждого из вас, а поскольку приказа свыше у меня нет, то и приказать вам подчиниться, как сделал это Кирилленко, я не имею права. Торопить не стану, покурите, подумайте. Минут десять у нас еще есть.

Безукладников поднялся со стула и подошел к столику, стоявшему возле окна, плотно прикрытого жалюзи. На столике возвышалась початая бутыль «спрайта» в окружении пластиковых стаканчиков. Майор плеснул себе воды в стакан, не спеша выпил, включил укрепленный на потолке вентилятор и с удовольствием ощутил, как табачный туман в комнате начал стремительно редеть.

Воцарившуюся на несколько долгих секунд тишину нарушил голос невысокого крепкого парня в камуфляже, капитана Олега Ганикова, пользовавшегося среди бойцов СОБРа почти таким же авторитетом, как Безукладников. Месяц, проведенный им когда-то в плену у афганских «духов», оставил на его лице целую сеть не поддавшихся скальпелю пластического хирурга глубоких шрамов, но зато закалил характер до крепости легированной стали.

– Мы готовы, командир. Эта зажравшаяся сволочь, Кирилленко, будет плеваться кровью!

Безукладников стоял спиной к бойцам и разглядывал сквозь раздвинутые жалюзи светофор, мигавший желтым светом на пустынном мокром перекрестке. Услышав слова Ганикова, майор повернулся и, как показалось на мгновение бойцам, облегченно вздохнул. Затем подошел к капитану и положил руку ему на плечо:

– Я был уверен, что вы меня поймете. Тогда – вперед! И можете не брать с собой маски. Они сегодня не понадобятся, ведь мы едем к нашему старому знакомому…

Дача высокого питерского чиновника Анатолия Петровича Вяземцева, всерьез метившего на следующих выборах на пост мэра, располагалась в живописном месте на окраине поселка Юкки. Несмотря на непогоду, в доме было тепло и уютно. Рядом с камином из красного кирпича, непринужденно развалившись в креслах-качалках и вытянув к огню ноги, сидели сам хозяин дома и его гость, старый приятель и партнер по «прокрутке» серьезных дел, начальник регионального Управления по борьбе с организованной преступностью полковник Виктор Викторович Кирилленко. Между креслами примостился столик-бар на колесиках, на котором стояло несколько бутылок с яркими этикетками, лежали пачка «Мальборо», золотая зажигалка «Зиппо», разломанная плитка шоколада и тарелка с тонко нарезанным лимоном. Мужчины не спеша потягивали коньяк из пузатых стеклянных бокалов с толстым дном, курили и вели, как могло показаться со стороны, непринужденный разговор двух приятелей, решивших скоротать ненастный вечер у камина за бутылочкой превосходного французского коньяка. Но так только казалось. Ни один из них никогда ничего не делал просто так.

– Значит, ты все-таки его грохнул… – задумчиво произнес Вяземцев, поднося к губам край бокала, на дне которого колыхался янтарный маслянистый напиток. – Ну, что ж, может быть, ты поступил правильно. Может быть…

– Я сделал именно так, как было лучше для нашей безопасности, – решительно заявил Кирилленко. – Правда, я не ожидал, что Бармаш и Ишак решат захватить в заложники девочку и ее мать. Но все уладилось само собой, спецам даже не пришлось расчехлять стволы. Немец застрелил Ишака, Ишак – жену Денисова, ну, а господин миллионер прикончил бригадира Бармашова. Девчонку отдали законному папочке, саму операцию приписали ОМОНу – якобы она проводилась без участия спецотряда Безукладникова…