Альфонсы, или Любовные мошенники - Лена Ленина

А может, поставить зеркала у изголовья и подножия кровати, чтобы видеть, как они любят друг друга? Или попробовать снять на видеокамеру, как они занимаются сексом, а потом посмотреть кассету, лежа в постели? Если это их возбудит, то они составят сценарий и снимут целый фильм.

Или, как вариант, создать интимную атмосферу с помощью эротичной музыки и свечей. Можно даже позволить себе бокал шампанского, но не больше. Алкоголь усиливает возбуждение, снимает многие запреты, но притупляет сексуальные реакции.

Или, например, сделать друг другу чувственный расслабляющий массаж. Натереть руки душистым маслом или кремом с капелькой духов. И еще ласкать мужа, используя кусочек шелка, бархата, перышко, нейлоновый шарфик, мех, чтобы доставить ему широкую гамму ощущений…

От этих мыслей Ирину отвлекла Елена, местная модная модель:

— Девочки, обратите внимание на того красавца в белом костюме. Он стоит, как истукан, не шелохнувшись в такт музыки, и смотрит на нас. Интересно, это у них в Рио-де-Жанейро такая униформа? Или он греческий судовладелец-миллиардер?

Ирина увидела молодого стройного брюнета и подумала, что он напоминает ей одного однокурсника. Но это не мог быть он. Тот старше и, наверное, бороздит сейчас тайгу в поисках новых газовых месторождений. А в этом нет ничего советского. Трехдневная щетина и дорогая обувь выдавали в нем европейца.

Ирине показалось, что он ей слегка улыбнулся. Или все-таки показалось?

Она потеряла к нему интерес, как только Елена начала рассказывать о новых интимных странностях любимого мужчины их общей знакомой Марьяны. Он был маньяком чистоты и не только пил в публичных местах через одноразовые трубочки и ел серебряными мини-приборами, которые всегда носил с собой, но, оказывается, и в интимных вопросах со своей любимой женщиной имел санитарно-гигиенические странности.

Похихикивая над импровизированными презервативами для кунилингуса, подружки решили разойтись. Уходя, Ирина заметила краем глаза, что парень в белом костюме тоже пошел к выходу.

На следующий день Ирина встала поздно, не торопясь выпила кофе, полистала «Figaro», написала мужу ласковую эсэмэску и решила прогуляться за почтой, пока няня не привела дочку из школы.

На выходе из квартиры, прямо на коврике перед дверью, Ирина с удивлением обнаружила большой подарочный сверток, перевязанный розовыми шелковыми лентами. В нем оказался плюшевый белый медвежонок, на лапе которого висел бриллиантовый браслет от Cartier.

А ведь сегодня никакого праздника не было. День рождения дочери через полгода, у нее еще позже. Недоумевающая Ирина набрала мужу на мобильный:

— Привет, дорогой, и… спасибо!

— За что, лапочка? — удивился тот. — За то, что я есть? Всегда пожалуйста! Да, тебе страшно со мной повезло, странно, что ты только сейчас это поняла. Люблю тебя. А сейчас побегу, встреча начинается.

Еще более недоумевающая Ирина перетрясла всего медвежонка, надеясь найти разгадку. Но ничего не нашла. Тогда она решила завернуть игрушку и убрать ее подальше до приезда мужа. Он разберется.

Прошла неделя. Накануне возвращения мужа, утром, выходя в булочную, Ирина снова нашла на коврике у квартиры еще один сверток.

Брат-близнец первого белого плюшевого медвежонка содержал в себе сокровище — брошь из белого золота с изумрудом, усыпанную бриллиантиками от Damiani. Только на этот раз в свертке была еще и записка: «Согласитесь пообедать со мной сегодня в „Stresa“»?

Если бы там было написано «поужинать», Ирина ни за что бы не согласилась. Ужинать с незнакомцем неприлично.

А может быть, это незнакомка? А вот пообедать, да еще и удовлетворить женское любопытство — это не так опасно для ее репутации.

И она решила пойти. Тем более, что кем бы он или она ни были, у них хороший вкус: «Stresa» — лучший в городе итальянский ресторан, который держат пять братьев Манчини и в котором всегда можно встретить какую-нибудь знаменитость. Например Алена Делона, у которого в здании напротив ресторана находится парижский офис. Не говоря уже об отличной кухне.

Тщательно накрасившись и одевшись в повседневную одежду праздного аристократа — голубые джинсы, мокасины от Tod's и кашемировый свитер апельсинового цвета, Ирина пошла навстречу тайне.

Тайна сидела в дальнем углу ресторана все в том же белом рио-де-жанейрском костюме. При свете дня он казался еще моложе, чем в ночном клубе, — лет 28, не больше.

«Тайна» широко улыбнулся:

— А я боялся, что вы не придете…

— Не могла справиться с любопытством узнать, кто это так балует медведей.

— А что, они вам не отдают украшения? А вы пробовали сказать «пожалуйста»?

Ирина рассмеялась. С ним было легко. И на него чертовски приятно было смотреть. Как на манекенщиков Dolce Gabbana.

Спросив разрешения, «Тайна» снял пиджак, и тонкая белая рубашка эротично обтянула накачанный загорелый торс.

«У него совсем нет животика, не то, что у моего Аркаши», — подумала Ирина и, смутившись своим мыслям, отвела глаза.

— Кто вы и что вам от меня надо? — неожиданно рассердившись на себя за то, что она так разглядывает чужого мужчину, строго спросила Ирина.

Он заволновался, как подросток на первом свидании, казалось, она чувствует, как у него вспотели ладони:

— Вы очень понравились мне, и я хотел сделать вам приятное… Простите…

Он был так трогателен в своем смущении, что Ирина подобрела:

— Как зовут тебя? — незаметно она перешла на «ты».

— Давид, — тихо, почти шепотом, произнес он.

— А меня Ирина, — она протянула ему руку, он дрожащими руками схватил ее и неуклюже поцеловал.

Подошедший официант деликатно кашлянул:

— Готовы ли господа сделать заказ?

За ризотто с трюфелями и дорогим белым вином Давид рассказал о себе.

Из его рассказа следовало, что он единственный наследник промышленного мультимиллионера, живет в Париже и, по папиному настоянию, практикуется в парижском филиале крупного финансового холдинга. Холост, последняя пассия изменила ему и чуть не отправила в тюрьму за то, что он вспылил. Он рассказал ей эту пикантную историю.

Вернувшись однажды домой, по классике жанра, раньше положенного, Давид застал свою девушку-стриптизершу из клуба «Cathy Guetta» в постели с другим мужчиной. Не сдержавшись, Давид, в состоянии аффекта, влепил ей четыре оплеухи, разбил вдребезги стоявший на тумбочке магнитофон и, выходя из дома, опрокинул с треском наземь мотоцикл соперника. Девушка, не долго думая, подала на него заявление в полицию за избиение, желая поживиться папашиными деньгами.

Полиция задержала Давида на двое суток, в течение которых полицейские немного поизгалялись над бедным богатым парнем: не пускали его справлять нужду и на виду у всех заставили раздеться до трусов, дабы дамы-полицейские полюбовались обнаженным красавцем.