Я сам вершу суд - Микки Спиллейн

Против Кингса и Калека у меня сейчас не было ничего. Ничего, никаких фактов. Оба имели возможность убить Джека, кроме того, Джордж Калек был совсем не тем, кем хотел казаться. Он всегда был замешан в темных делишках. Что касается Кингса, его роли я не представлял, но надеялся понять ее рано или поздно.

Пат ехал по городу, не используя сирену, и в конце концов мы остановились перед его конторой.

Устроившись по обе стороны его рабочего стола, мы выпили по рюмке коньяка и Пат бросил передо мной досье, озаглавленное “Мирна Дэвлин”.

— К чему это. Пат? — спросил я. — Если ты считаешь, что между Мирной и убийством есть связь, то ты на ложном пути, должен сказать тебе.

— Возможно, Майк. В тот момент, когда Джек помешал Мирне спрыгнуть с перил моста, он действовал так, как действовал бы в любом другом случае. Он отвел ее в специальную клинику и влюбился в нее не тогда, а много позже. Прежде он узнал ее плохие стороны, а уж потом познакомился с ней поближе. И если при этом он полюбил ее, значит, его любовь выдержала все испытания.

Ht— понимаю, Пат Я знаю Мирну так же хорошо, как и Джека. И если ты считаешь ее кандидатом номер один на электрический стул, тебе придется иметь дело со мной.

— Не волнуйся, Майк. Я ведь еще не закончил. Когда Мирна поправилась, она заставила Джека пообещать, что он никогда не будет спрашивать ее об источнике наркотиков.

— Знаю. Он пообещал ей это в моем присутствии.

— Он всегда держал свое слово, но дело было передано службе, занимающейся наркотиками. В начале лечения, когда Мирна была без сознания и бредила, около ее постели сидел стенографист и записывал все, что она говорила в бреду. Этого было достаточно, чтобы служба по борьбе с наркотиками обнаружила организацию, которая действовала в городе. К сожалении, во время операции по ее уничтожению, человек, который мог многое рассказать, получил пулю в голову и дело на этом заглохло.

— Этого я не знал. Пат.

— Я знаю. Ты был в это время в армии. Потребовался примерно еще год, чтобы окончательно уничтожить эту организацию. У нее были ответвления во многих штатах. Мирну во время этих операций не трогали. К наркотикам ее приучила женщина, с которой она вместе снимала квартиру. Эта женщина получала порошок от одного типа, который занимался букмекерством и по пути распространял наркотики. У него был ангел-хранитель, один политикан, находящийся сейчас в Ассипинге на Гудзоне... Что же касается главаря организации, то его никто не знал и никогда, естественно, в глаза не видел. Все передачи наркотиков осуществлялись по почте, в небольших посылках и почтовых ящиках. Оплата следовала наличными также на почтовые ящики после получения...

Он собирался продолжать рассказ, но я прервал его:

— Наоборот, Пат, обычно клиенты платят вперед и никогда не уверены, что получат то, за что заплатили. Пат закурил и продолжил:

— В большинстве случаев все происходит именно так, но вот такой способ распространения наркотиков делает поиск и расследование гораздо трудней. Даже сейчас, в этот самый момент во многих почтовых ящиках лежат небольшие посылочки с наркотиками, присланные, как образцы, и дело мы имеем не с любителями. Посылки приходят достаточно регулярно и источник, видимо, очень мощный. Нам никак не удается напасть на след отправителя, поскольку ни на одной из посылок нет почтового штемпеля.

— Ну, это элементарно, если есть люди. Ведь кто угодно может бросить небольшой пакетик в почтовый ящик. Причем мимоходом.

— У нас нет никаких возможностей обнаружить их.

Я понимаю, но поскольку эта организация практически уничтожена, то какая связь между твоей историей и убийством Джека?

Пат внимательно посмотрел на меня. По его лицу я понял, что он упорно о чем-то думает.

— Джек сдержал свое слово по отношению к Мирне, — сказал он, — но он был полицейским до мозга костей. Он ненавидел мошенников, которые наполняют свои карманы, уродуя жизнь таких, как Мирна.

— Ну и что?

— Ну и что?.. Мирна могла, сама того не заметив, натолкнуть Джека на какую-то мысль, о которой он нам не говорил. Кто-то мог испугаться и убрать его.

Я зевнул. Мне не хотелось разочаровывать Пата, но я знал, что он заблуждается.

— Конечно, что-то у Джека было, — произнес я наконец. — Нечто, о чем он знал долгое время, но настоящее значение этого нечто представил себе совсем недавно. Вот поэтому мы ничего и не знаем. По-видимому, все это было очень важно для убийцы. Ведь ничего из квартиры не было взято, а квартира между тем была обыскана.

— Верно, — сказал Пат. — Значит, просто какая-то информация. Но вполне возможно, я так думаю, что это была информация о Мирне.

Я встал, взял шляпу и направился к двери.

— Пока, дружище. Я буду держать тебя в курсе.

— С какой задержкой?

— С такой, чтобы я все-таки успел раньше.

Я помахал на прощание рукой и вытащил из кармана сигарету. На первом этапе я прошел через холл, где пара дюжин детективов курила вонючие сигары, и спрятался справа от выходной двери.

Тип, следивший за мной утром, вышел из дверей и удивленно оглянулся. Я дружески хлопнул его по плечу сзади.

— Нет у вас огонька? — спросил я, показывая на сигарету. Он дал мне прикурить.

— Вместо того, чтобы играть в полицейских и воров, — предложил я, — может, поедете вместе со мной?

— О'кей, — пробурчал он.

Я устроился за рулем, а он рядом со мной. Я пытался завязать разговор, но флик молчал. Я свернул налево на Бродвей, потом направо на маленькую улочку и остановился перед отелем, весьма скромным на вид. Мы вошли через вертящуюся стеклянную дверь один за другим, я сделал полный оборот и оказался на улице. Флик остался внутри вертящейся двери. Я наклонился и блокировал дверь резиновой прокладкой, взятой из своей машины.

Он принялся стучать по стеклу и ругаться. Если он не хотел меня упустить, ему нужно было выскочить через служебный вход и обогнуть весь дом.

Служащий в бюро приема посетителей ухмылялся. Эту дверь я использовал уже не в первый раз. Я сел в машину и уехал.

Прихожая — ультрамодерн с креслами, хрупкими на вид, но прочными и комфортабельными. Стены — желто-оливкового цвета, обитые тканью мягких тонов. Солнечный дневной свет сюда не проникал. Ноги по самые щиколотки утопают в густом ворсистом ковре, заглушающем шум шагов. Из соседней комнаты доносятся звуки струнного квартета. Я наверняка бы заснул, если бы не пришла секретарша извлечь меня из кресла. Она угадала, что я не пациент. Я, должно быть, внушал ей страх своим давно не бритым лицом и помятым костюмом.

— Мисс Маннинг вас примет, — сообщила она. — Пожалуйста, пройдите Она слегка оттенила “пожалуйста”, а когда я проходил мимо нее, она чуть отодвинулась.