Худой мужчина - Дэшил Хэммет

– Теперь ты доволен? – спросила Нора.

– Теперь я доволен. Уложим ее, прежде чем поесть.

Я отнес девушку в спальню и помог Норе раздеть ее.

У Дороти было прекрасное тело.

Мы вернулись к нашей еде. Я вытащил из кармана пистолет и осмотрел его. Видно было, что с ним обращались не очень бережно. В пистолете было два патрона – один в стволе и один в обойме.

– Что ты хочешь с ним делать? – спросила Нора.

– Ничего – до тех пор, пока не выясню, не из него ли была убита Джулия Вулф. Он тоже тридцать второго калибра.

– Но она сказала...

– Что купила его в баре... у незнакомого мужчины... за браслет. Я слышал.

Нора забыла про сэндвич и подалась вперед. Глаза ее, теперь почти черные, сияли.

– Ты полагаешь, что она взяла его у отчима?

– Да, я так полагаю, – сказал я, но получилось это у меня слишком честно.

Нора сказала:

– Ты просто несносный грек. Но, может, она и правда взяла его у отчима: тебе-то откуда знать? К тому же, ты ведь не веришь в историю, которую она тут рассказала.

– Послушай, дорогая, завтра я куплю тебе целую кипу детективных историй, только не надо ломать свою милую головку над всякими тайнами сегодня. Она просто-напросто хотела сказать, что Йоргенсен ждал ее возвращения домой, чтобы попытаться соблазнить ее, а еще она боялась, что, будучи такой пьяной, сама не устоит и сдастся!

– Но ее мать!

– Эта семейка – не чета другим. Ты можешь...

Дороти Уайнант, моргая от яркого света, нетвердо стоя в дверях и одетая в слишком длинный для нее халат, сказала:

– Пожалуйста, можно я немного побуду с вами? Мне там одной страшно.

– Конечно.

Она подошла и калачиком свернулась рядом со мной на диване, а Нора пошла искать, чем ее укрыть.

На следующий день мы все трое сидели за завтраком, когда приехали Йоргенсены. На их телефонный звонок ответила Нора; положив трубку, она постаралась сделать вид, что нисколько не заинтригована.

– Это твоя мать, – сказала она Дороти. – Она внизу. Я сказала, чтобы она поднималась.

– Черт возьми. Лучше бы я ей не звонила, – сказала Дороти.

– В общем-то, мы вполне можем пожить и в прихожей, – сказал я.

– Он шутит, – сказала Нора и похлопала Дороти по плечу.

В дверь позвонили. Открывать пошел я.

Прошедшие восемь лет никак не отразились на внешности Мими. Она стала лишь чуть более зрелой и эффектной. Мать выглядела более яркой блондинкой, нежели дочь, и была крупнее Дороти. Она засмеялась и протянула мне руку.

– Счастливого Рождества. Ужасно приятно после стольких лет вновь тебя увидеть. Это мой муж. Мистер Чарльз – Крис.

– Рад видеть тебя, Мими, – сказал я и пожал руку Йоргенсену. На вид он был лет на пять моложе жены: высокий, прямой, худой, с тщательностью одетый загорелый мужчина; прямые волосы его были прилизаны, а усы напомажены.

Он поклонился всем телом.

– Рад познакомиться, мистер Чарльз. – У него был тяжелый тевтонский акцент; рука была гладкой и мускулистой.

Мы вошли в номер. Когда с представлениями было покончено, Мими извинилась перед Норой за неожиданный визит.

– Но мне так хотелось опять повидать вашего мужа! К тому же, единственный известный мне способ вовремя попасть куда-нибудь с этой гадкой девчонкой – это притащить ее туда самой. – Она одарила своей улыбкой и Дороти. – Пора одеваться, милая.

Милая, с набитым тостами ртом, пробурчала, что ей совершенно непонятно, почему она должна терять целый День у тетушки Элис, даже если этот день – Рождество.

– Готова поспорить, что Гилберт не едет.

Мими сказала, что Аста – прелестный песик, и спросила, есть ли у меня хоть какие-либо идеи насчет того, где может находиться ее бывший муж.

– Нет.

Она продолжала играть с собакой.

– С его стороны было безумием, полным безумием исчезнуть в такой момент. Неудивительно, что полиция сначала подумала, будто он замешан в этом деле.

– А что полиция думает сейчас? – спросил я.

Она посмотрела на меня.

– Ты не читал газет?

– Нет.

– Это человек по имени Морелли, гангстер. Он убил ее. Он был ее любовником.

– Они его поймали?

– Пока нет, но это он убил. Мне так нужно видеть Клайда, а Маколэй совсем не хочет помочь. Он говорит, что не знает, где Клайд, но это же смешно! Ведь мой бывший муж наделил его всякими там адвокатскими полномочиями, и я отлично знаю, что он поддерживает связь с Клайдом. Как ты думаешь, Маколэю можно доверять?

– Он – адвокат Уайнанта, и я не вижу причин к тому, чтобы ты, вдруг, стала ему доверять, – сказал я.

– Я так и думала. – Она слегка подвинулась на диване. – Присядь. Мне нужно задать тебе массу вопросов.

– Может, сначала что-нибудь выпьем?

– Что угодно, только не яичный ликер. У меня от него печень побаливает.

Когда я вернулся из кладовой, Нора и Йоргенсен проверяли друг на друге свои познания во французском, Дороти по-прежнему делала вид, что ест, а Мими опять играла с собакой. Я раздал напитки и сел рядом с Мими.

– У тебя очаровательная жена, – сказала она.

– Мне она тоже нравится.

– Скажи мне прямо, Ник: ты думаешь, Клайд действительно сумасшедший? Я имею в виду, сумасшедший настолько, что следует в этой связи что-нибудь предпринять?

– Откуда мне знать?

– Я так волнуюсь за детей! – сказала она. – У меня-то на него больше нет никаких прав – он позаботился об этом, когда мы разводились, – но у детей есть. У нас сейчас ни гроша в кармане, и я за них волнуюсь. Если он сумасшедший, то вполне может плюнуть на все и оставить их без единого цента. Как ты думаешь, что я должна делать?

– Подумываешь о том, чтобы упрятать его в психушку?

– Не-ет, – протянула она, – но я хотела бы поговорить с ним. – Она положила ладонь мне на руку. – Ты можешь найти его.

Я покачал головой.

– Ты ведь поможешь мне, Ник? Когда-то мы были друзьями. – Ее большие голубые глаза мягко и призывно светились.

Дороти подозрительно наблюдала за нами из-за стола.

– Ради бога, Мими, – сказал я, – в Нью-Йорке тысячи и тысячи детективов. Найми одного из них. Я этим больше не занимаюсь.

– Я знаю, однако... Дорри вчера вечером была сильно пьяна?

– Может, я и сам был пьян. Мне показалось, что с ней все в порядке.