Меч Аллаха - Александр Щелоков

Он медленно вел машину по узкой улочке квартала частных домов, когда на углу у пересечения с главной дорогой увидел женщину. Она махнула рукой. Он узнал Лалу, вдову бывшего директора хлопкозавода. С этой веселой и смелой в общении красавицей он уже давно втайне от всех амурил.

Он притормозил у перекрестка. Луноликая Лала заглянула в окно.

— Ты меня не отвезешь на вокзал?

— Садись.

Атамурадов вывел машину на асфальт, но свернул не к центру, а к окраине. Через пять минут он был на пустыре возле Хан-арыка, обеспечивающего водой весь город. Остановился у тополей и заглушил мотор.

— Здесь теперь у нас вокзал? — спросила Лала и озорно захохотала.

— Нет, — сказал капитан, — только остановка.

Лала со смехом уронила голову ему на колени.

Атамурадов запустил пальцы в ее пышные мягкие волосы, откинул голову на спинку сиденья и замер в сладострастном ожидании чуда…

Он отвез Лалу на вокзал и поехал к тюрьме, балдея от счастья: надо же, в каких развлечениях прошел серый будничный день…

Атамурадов приехал к тюрьме затемно и первое, на что обратил внимание, была открытая дверь проходной.

Капитан ощутил прилив злости. Вот он сейчас выдаст охране: старшего отругает, младшему врежет по морде. От одной этой мысли у него зачесалась ладонь.

Атамурадов стремительно вошел в проходную, но заготовленная брань с языка так и не сорвалась.

Дежурная комната была пуста, только на столе вверх дном лежал казан. Мрачное предчувствие заставило капитана вспотеть. Быстрым шагом, почти бегом, Атамурадов пересек небольшой двор, вбежал в караулку, толкнул дверь и замер на пороге, не понимая, что там произошло, а главное, не зная, что ему делать.

Сваленный на бок стол лежал, упершись всеми четырьмя ножками в стену. На полу валялись шашки нард. Доска, раздавленная чьей-то ногой, торчала из оружейной пирамиды, на которой не стояло ни одного автомата.

Так и не войдя в караулку, Атамурадов попятился, отступил в коридор. Первым, кого он увидел, был младший контролер Мухтарбеков. Он стоял у окна, прикованный наручниками к водопроводной трубе.

— Что здесь случилось? — потребовал ответа Атамурадов.

— Заключенные… Они убежали. Русский и два наших — туркмена…

Капитан оглядел помещение. Остановил взгляд на пустой пирамиде.

— Где оружие?!

— Они забрали!

— О! — застонал Атамурадов. Он уже понял, что звезда его счастья рухнула в бездну мрака и только крутые решения могут снять с его плеч камень суровой ответственности. Кровь его закипела, бросилась в жилу гнева, вздула ее. — Безродные ишаки! Давай вниз, разберемся.

Они прошли к камере. Железная дверь была закрыта. Большой ключ кузнечной работы торчал из замочной скважины.

Оглядевшись, капитан вынул пистолет, передернул затвор, вгоняя патрон в ствол. Потом протянул Мухтарбекову.

— Держи! Ты войдешь и докончишь дело, которое начали бандиты. Только так ты сможешь сохранить себя.

— Убить? — Мухтарбеков смотрел на капитана, вытаращив глаза от удивления и страха. — Кого из них?

— Всех, — сказал капитан брезгливо. — Хочешь сам жить, значит, всех.

— Но, — сказал Мухтарбеков, — они…

— Они не сумели удержать бандитов в клетке. Те вырвались и всех этих дураков перебили. Пошевели мозгами. Это сделали бандиты. Тебе удалось спастись. Разве твоя собственная жизнь не стоит такой платы?

— Капитан… — начал было Мухтарбеков и в бессилии замолчал.

— Бери, — Атамурадов сунул ему в руку пистолет и подтолкнул в спину. — Иди.

Капитан медленно повернул ключ и потянул дверь на себя.

Держа оружие в вытянутой руке, Мухтарбеков толкнул дверь в камеру и вошел внутрь.

С оглушительным грохотом прозвучали четыре выстрела: бах-бабах! Бабах! Бах!

Вскоре Мухтарбеков вышел из камеры, держа пистолет в опущенной руке.

— Все, капитан…

— Молодец, закрой дверь! Пошли.

Они вернулись в караулку.

Атамурадов снял трубку телефона и набрал номер дежурного по велайятскому отделу госбезопасности.

— Раис, это капитан Атамурадов. Прошу понять меня правильно. Это не донос, это информация…

— Хорошо, хорошо, капитан. Давайте информацию.

— Мой шеф полковник Пирбабаев получил сообщение о государственном преступлении. Один проклятый русский занимался агитацией против уважаемого отца нации туркменбаши. Когда меня направили арестовать преступника, я доложил Пирбабаеву, что этим должно заниматься ваше уважаемое учреждение. Пирбабаев резко ответил, что мы сами справимся. Как я понимаю, он заботился не о деле, а о том, как бы отличиться. Мы арестовали преступника. Его поместили в наш зиндан. Я сразу спросил, сообщил ли Пирбабаев о происшествии уважаемому генералу Сарачоглу. Оказалось, что он факт ареста политического преступника скрыл. И вот что случилось. Преступник, а вместе с ним еще два других бежали из зиндана. Убито три охранника…

Генерал Сарачоглу обеими ногами стоял на почве животворного патриотизма и личной преданности великому туркменбаши. Полковник имел квартиру в многоэтажном доме в городе и собственную усадьбу с водоемом и садом, огороженную высоким глухим забором, на окраине. Во дворе усадьбы полковник установил высоченный металлический шест, который был виден с любой точки улицы. А на шесте развевался туркменский флаг.

Бывший при советской власти сотрудником уголовного розыска и носивший фамилию Сарыбаев, после обучения в Турции он вернулся домой специалистом секретной службы с фамилией Сарачоглу, был принят самим туркменбаши, имел с ним беседу, получил высокое назначение и начал делать карьеру.

Дежурный, получив донос, не стал откладывать дело до утра и около часу ночи не побоялся разбудить тревожным звонком своего шефа. Подобного у них еще не бывало, и действовать предстояло немедленно.

Через полчаса в отделе началось совещание. Сарачоглу пригласил своего заместителя полковника Овезова и полковника МВД Пирбабаева, на которого уже давно имел большой зуб. Было бы хорошо поставить на его место своего человека, и вот теперь, казалось, для этого пришло время.

— Мне очень неприятно, полковник, — обратился Сарачоглу к Пирбабаеву. — Это происшествие кладет тень на нас обоих. И я постараюсь помочь вам сделать все, чтобы найти и наказать виновных. Только не теряйте бодрости духа, ненастный день — еще не ночь.

— Спасибо, эфенди. — Пирбабаев знал, что Сарачоглу любит, когда собеседники титулуют его при каждом обращении. — Я высоко ценю ваше расположение. Вы для меня словно щит под стрелами бедствия.

— Что думаете предпринять? Ждать до утра нельзя. Требуются немедленные действия.