Династия. Семь обретенных Я - Рита Тальвердиева

Свершилось! И тут же к зеркалу — смотришь на себя, как впервые. На мне настоящее бальное платье… Куплено за гораздо меньшую сумму, зато… хватило на костюм деду. И к чему мне неподражаемое платье, если в этом — неподражаема я!

Жаль, не взяла номер телефона Арсения: дедуня идти на бал отказался. «Добрый повод еще будет», — со значением произнес он.

Свершилось! И боль от щипка приводит в восторг — не сон! И пленяют звезды в глазах и нестираемое счастье в рисунке дрожащих губ: «Это — я?!»

Великолепную «удочку» вручил мне Мармаров!

Поначалу деда насторожило мое выражение лица, потом удивило, но следом, разумеется, растрогало. Я впервые за много лет (сама!)растормошила его вопросами — о его детстве, юности и мечтах. А когда, затаив дыхание, спросила, помнит ли он своих деда и бабушку, он опешил. Моя вина, знаю — моя… Что ж, я заварила его любимый жасминовый чай, выложила галеты и обожаемые им шоколадные батончики. И… похвасталась пригласительным. На бал.

Так, прихлебывая чай и время от времени макая в него галеты, слово за словом, он повел свой рассказ… Я слушала, примеряя судьбу своих неведомых прежде «Я».

— Дедушку звали Осип… В 1881 он родился. Легко запомнить! — воодушевился дедуня моим вниманием. — Тогда же родился твой любимый Цвейг и умер Достоевский…

— Постой! В 1881 Александра II убили террористы…

— А в США после покушения не стало 20-го президента, — прищурился дед в ожидании моего паса на поле исторических параллелей.

— А в каком году мой пра-прадед женился? — вновь удивила я его.

— В тот самый год наконец-то родился наследник престола…

— Царевич Алексей! — опередила его я. — 1904… А когда родился ты?..

— О-хо-хо, рассмешила… Ну, про предков наших вспомнила — понятно. Основательно к королевской викторине готовишься. История как-никак. А я-то — не такой уж и древний — при советской власти родился, в тридцать седьмом… Кстати, о викторине… Платье новое будем покупать? — разбежались к вискам ласковые морщинки.

Возликовав, я постаралась побольше узнать о своем альтер-эго.

— Ты помнишь своегодеда?..

— Не очень-то мы с ним ладили. Характер у него был своевольный, мой отец перед ним навытяжку стоял. Лишь мама находила общий язык. Свою половину он встретил на балу. Влюбился. Спустя неделю сватов послал… Так принято было, Ната. — И не встретив ожидаемой иронии, добавил:

— Добрый обычай…

Какая еще ирония! Я бросилась ему на шею: «На балу, на балу! Он встретил ее на балу…» — пело сердце. Колесо Фортуны медленно поворачивалось.

— А какая была она, моя прапрабабушка? — Проекция на мою «половину», суженого моего, интересовала не меньше.

— Она была кареглаза, круглолица, статью справна… Словом, столичная штучка…. Были же фотографии… Выбросила?! Все для вас хлам, все лишнее…

— Ну, деда… Дальше!

— Твой прапрадед — горяч, чернобров, а глаза — как небо в летнюю грозу. Ты в него пошла, Ната, — ласково прищурился дед. — И вот после первого же тура вальса он подвел ее к окну. Там, за портьерой, был приготовлен роскошный букет…. «Прекрас

ная незнакомка, — вдруг шепнул он ей на ушко. — У нас будут удивительно красивые дети». Так у них все и решилось.

— Банально, дедунь, — улыбнулась я.

— Зато искренне, — отрезал дед. — «Главное, какбыло сказано!» — не раз вспоминала при мне баба Варя.

— Еще чаю?

Тяжело поднявшись, дед подошел к окну. Там, на полке у подоконника, лежал старинный альбом с фотографиями его юности.

Куплет 2

Хоть правят бал «волшебники на час»,

Хоть все твердят: «Лови последний шанс!»,

Но не хочу ловить. Хочу любить

И, как читать по звездам, не забыть.

И обнимать цветы, как целый мир!

И покорять Эльбрус, Мон Блан, Памир.

И проходить пороги у реки…

А жизнь — ведь это счастье…

Вопреки!

Над короной Бештау развернулась необычная радуга — не коромыслом, а сияющей улыбкой — на все небо. Празднование 400-летия Дома Романовых было одобрено свыше.

Уже у въезда к старинному театру царило оживление. Винтажный банер с метровыми буквами «Королевский бал» и буквами помельче «400-летию Дома Романовых посвящается» горел особым шиком и вгонял в неясную ностальгию.

Волшебное слово «бал» висело в воздухе бриллиантовой взвесью, озаряя лица особым светом. Не свистящее слово тусовка, не банальное вечер, не куце-аморфное partyи тем более не каркающее корпоратив(язык сломаешь!), а сияющее слово «бал»… Не случайно именно на королевском балу Золушки находят своих принцев, и непостижимые чудеса ткут добрые феи.

Все красавицы лелеяли шанс разделить судьбу Золушки, а дурнушек здесь просто не было.

Ну и на кого я наткнулась у входа?

— «Клофелинчик в кефирчик?» — с нездоровым любопытством оглядела Каролина мое новое платье.

— Все улажено, дорогая. — Ничто не могло согнать с моего лица улыбку.

— Сама достала пригласительный? — округлила глаза подруга. — Напрасно… Костик сделал бы скидку. Ладненько, проехали! Главное, ты решилась…

— Меня ждут, извини…

Впервые мне удалось увидеть ее растерянной.

Куплет 3

А я пойду судьбе хоть раз наперекор,

А ты не хмурь бровей,

А ты не прячь укор.

Я полечу туда, куда зовет мечта.

Я полечу туда, где пляшут облака.

Из всех, кто прошел «разминку» первых туров викторины, отобраны трое. Я — среди них. По правую руку парень, похоже, из Москвы, приезжий… По левую — эффектная дама под сорок в расшитом кокошнике. Условия — как в детском саду: кто первый выкрикнет правильный ответ, тому «конфетка». У кого больше — держи лукошко! С денежным призом, разумеется.

Вопросы сыпались градом. «Ну, держись, Натуль», — закусила я удила.

— Последние вопросы — самые каверзные, — с улыбкой вампира пообещала ведущая.

— Став императором, Павел I шокирует всех приказом… О каком распоряжении идет речь?

Чао, «конфетка», sorry…

Свою подкованность легко выдал сосед справа:

— Извлечь истлевшие останки отца — Петра III — из могилы, короновать и торжественно захоронить вместе с останками матери — Екатерины Великой. Так, — вдруг подмигнул он мне, — Павел I решил восстановить попранную справедливость.