Балтийская трагедия. Катастрофа. - Игорь Львович Бунич

прикрыть выход кораблей дымовой завесой. Развернувшись под углом 90 градусов к курсу уходящих кораблей, «Славный» включил аппаратуру и на полном ходу закрыл дымовой завесой всё пространство от мыса Пальяссаар до полуострова Вимси. Пройдя около 4 миль «Славный», круто развернувшись влево, скрылся за своей дымовой завесой и вскоре догнал уходившие корабли.

Левый борт эсминца, по которому вёл наблюдение лейтенант Дармограй, был обращён к финскому берегу, куда были развёрнуты орудия корабля и откуда ожидался подход самолётов, торпедных катеров и подводных лодок противника.

Вскоре появились немецкие бомбардировщики, спешно отвернувшие и ушедшие, не сбросив бомб, когда со всех кораблей был открыт заградительный огонь.

Затем вдали, почти на горизонте, был обнаружен ещё один самолёт, летевший параллельно курсу кораблей. «Славный» вместе с другими кораблями немедленно открыл огонь. Шапки разрывов зенитных снарядов встали по курсу самолёта, правда, с недолётом. Тем не менее, это возымело действие. Самолёт развернулся в северном направлении, немного покружил и скрылся из видимости.

Чуть позднее все на «Славном» были взбудоражены криком одного из наблюдателей, заметившим на горизонте торпедные катера противника. Вернее даже не их, а белые носовые буруны.

«Славный» сразу передал это известие на другие корабли отряда. Лидер и оба эсминца немедленно открыли огонь.

Лейтенанту Дармограю показалось, что он ясно видит следы идущих к кораблям торпед. Впрочем, торпеды куда-то исчезли примерно на полпути к отряду.[2]

17:35

Старший лейтенант Ефимов испытал огромное чувство облегчения, когда на флагманском тральщике «Гак» (Т-120), стоявшем под вымпелом начальника штаба бригады траления капитана 3-го ранга Лихолетова, взметнулся наконец сигнал «Начать движение» и пять быстроходных тральщиков заняли своё место в ордере во главе сил прикрытия.

Его «Патрон» (Т-203) шёл концевым.

При появлении самолётов противника на тральщике приготовились к отражению воздушной атаки и очень удивились, что эта атака не состоялась.

На мостик поднялся помощник Ефимова — лейтенант Спорышев. Рана, полученная в ходе прорыва с авиабомбами на Эзель, ещё давала о себе знать, но лейтенант, превозмогая боль и слабость, держался мужественно.

Ефимов приказал ему пройти по всем боевым постам верхней палубы и предупредить о необходимости самого тщательного наблюдения за морем. Впереди прошёл отряд главных сил и четыре конвоя. Они должны были вытралить очень много мин, которые затем обязаны были расстрелять морские охотники. Однако, нет никакой гарантии, что им удалось уничтожить все вытраленные мины.

Посовещавшись, решили выставить на верхней палубе дополнительных наблюдателей, снабдив их футштоками для отталкивания от борта плавающих мин.

В этот момент на головном БТЩ «Гаке» поднялся сигнал: «Самолёты противника».

Высоко в небе плыла девятка «юнкерсов».

Проскочив над эсминцами адмирала Пантелеева, «юнкерсы» пошли дальше за горизонт, где скрылись транспорты четырёх конвоев.

17:50

Военный корреспондент Михайловский стоял на верхней палубе «Виронии» в небольшой толпе, окружившей степенного артиллерийского майора, у которого был полевой бинокль. Самолёты противника, нагнавшие 1-й конвой несколько минут назад, атаковали концевые корабли. На «Виронии» был слышен грохот взрывов, но разглядеть ничего не удавалось. Майор наблюдал за событиями в артиллерийский бинокль и сообщал окружающим: «Девяткой всей пикируют. Кажется, на какой-то транспорт. И, кажется, попали... валит густой дым... Нет, я ошибся. Это катера ставят завесу...»

Все слушали с замиранием сердца, боясь проговорить хоть слово.

— Смотрите! — вдруг восклицает майор. — Нас нагоняют какие-то корабли.

И он стал внимательно рассматривать в бинокль горизонт. Все напряжённо ждали. Легенды о многочисленных немецких эскадрах, рыскающих по Финскому заливу, плотно утрамбовались практически в каждой голове, а потому все напряжённо ждали, что удастся выяснить майору с помощью своего призматического артиллерийского бинокля.

Наконец майор опустил бинокль и со вздохом облегчения выдохнул:

— Наши!

Напряжение сразу же спало. Вскоре уже невооруженным глазом можно было различить, что конвой нагоняет «Киров» со своим охранением. Михайловский радостно замахал фуражкой. Один вид мощного стального красавца, как «Киров», вселял уверенность и спокойствие.

Михайловский взглянул на часы. Близилось время ужина. Он вспомнил красавицу-официантку с чёрными косами и голубыми глазами и стал спускаться в кают- компанию.

17:55

На лидере «Минск» горнист лихо и весело проиграл самый любимый моряками сигнал: «Приготовиться на ужин». Моряки называли этот сигнал «Бачковая тревога». Мигом у камбуза собрались бачковые.

С мостика адмирал Пантелеев видел, как сидя у орудий и торпедных аппаратов, матросы с аппетитом «рубают» борщ.

На мостике, по традиции одетый во все белое, появился старший вестовой, приглашая адмирала Пантелеева и командира лидера капитана 2-го ранга Петунина на ужин в кают-компанию, где уже был накрыт стол. Однако оба отказались, приказав принести «что-нибудь перехватить» прямо на мостик.

Обстановка была очень необычной и неспокойной. Над юго-западным горизонтом ещё колыхалось зарево таллиннских пожаров. Далеко на горизонте, позади отряда Пантелеева, хорошо просматривались корабли арьергарда контр-адмирала Ралля, ведущие зенитный огонь. Впереди по курсу видны были десятки транспортов, вытянувшихся в длинную колонну, уходящую на востоке за горизонт, со стелющимися по поверхности моря хлопьями чёрного дыма. Чуть левее транспортов виднелись надстройки и широкие трубы крейсера «Киров» и силуэты охраняющих его эсминцев. Всё море было утыкано лесом труб и мачт.

«Юнкерсы», появившиеся несколькими группами с южного берега залива, атаковали транспорты головного и концевого конвоев.

Небо покрылось чёрно-оранжевыми «цветками» разрывов зенитных снарядов. Адмиралу Пантелееву казалось, что он не видит ни одного нестреляющего корабля. Весь флот ощетинился мощным зенитно-заградительным огнём, чтобы отбить эту первую за сегодня массированную атаку авиации противника. Звонкоголосые сигнальщики постоянно докладывали о сбитых немецких самолётах. После этих докладов адмирал вскидывал бинокль, но, как правило, не видел ничего, что подтверждало бы оптимизм сигнальщиков. Однако и не возражал. Подобные доклады повышают боевой дух всем, кто их слышит.

В бинокль были видны только чёрные точечки бомб, стремительно падающих на корабли.

17:59

Капитан буксирного парохода «КП-6» Павел Черепанов наблюдал, как с юго-западного направления первый конвой нагоняют два «журавлиных клина» бомбардировщиков противника.

Буксир вышел из Таллинна в составе первого конвоя, держась на траверзе плавмастерской «Серп и Молот». Какое-то время на «КП-6» находился начальник отдела вспомогательных судов Таллиннской базы капитан 2-го ранга Грицко со своим штабом. Но на «КП-6» Грицко не понравилось — слишком много было людей — и он решил перейти на буксир «С-101», следующий несколько сзади — на траверзе концевого транспорта «Элла».

«С-101» подозвали семафором к борту и пересадили на него начальство. Из штаба отдела вспомогательных судов на «КП-6» остался только старший диспетчер Сиваков, сказавший Черепанову:

— Там народу не меньше. Да и об удобствах ли