Когда завтра настанет вновь - Евгения Сафонова

Ответом мне был тихий звонкий стук, с которым коснулась скатерти бутылка, благополучно переместившаяся из кухни на стол передо мной. Прелести бытия потомственной колдуньей… Я изучала магические искусства на школьном факультативе и вот уже два года – в колледже, но телепортацию – даже мелких объектов – преподавали только в университете. Так что мамины учебники, которые остались у неё после бакалавриата, пришлись кстати. В теории я могла телепортировать и что-то покрупнее бутылки (заклятия работали по одному принципу, да и формула переноса людей и крупных объектов была несложной), однако сил на это расходовалось больше, чем позволял мой скромный колдовской резерв. Единственный раз, когда я любопытства ради телепортировалась из спальни в сад пару лет назад, стоил мне нескольких часов слабости и головокружения, и с тех пор повторять фокус я не решалась.

Я залила оладушки сиропом так щедро, что от сладости у любого могли бы слипнуться зубы. Несмотря на это, завтрак я пережёвывала, не чувствуя вкуса: с тем же успехом Эш мог накидать в тарелку травы.

Зачем мне идти в колледж? Зачем это маме? И как, фоморы меня побери, я объясню учителю, почему срываюсь в другой город, едва начав практику, которая мне нужна больше, чем кому-либо? Сказаться больной? Или вообще ничего не объяснять – просто взять и исчезнуть?..

– Лайза, ты, ленивая задница! Почему ты ещё не поела?!

Когда я подняла голову, у калитки в наш сад сердито махала руками Гвен.

…ладно. Обо всём, что сейчас вгоняет меня в ступор, подумаю потом.

– Минуту! – торопливо глотнув чаю, я поднялась из-за стола. – Заходи пока!

Когда, наспех одевшись, я вернулась на веранду, Гвен скучающе бродила туда-сюда по садовой дорожке, периодически отправляя в рот спелые розовые ягоды с крыжовенных кустов. Утреннее солнце соскальзывало с белого шёлка её волос, золотило смуглую кожу вытянутого лица, высветляло ореховые глаза до кошачьей желтизны; каждый шаг сопровождали шелест длинной юбки и цокот того, что я когда-то приняла за каблучки. Высокая, стройная, миловидная, в этой юбке Гвен казалась обычной человеческой девчонкой… но она была глейстигом, и изумрудный шёлк, почти подметающий подолом землю, скрывал оленьи копытца. Глейстигов, брауни, баньши, селки – всех фейри, обитающих в нашем мире, отличали черты, которые веками заставляли людей считать их «уродцами». Существами второго сорта. У обитателей Эмайна эти черты и сейчас не вызвали бы ничего кроме презрения. Наверное, поэтому златокудрые шутники тилвит теги и благородные дин ши[6], периодически выбиравшиеся со своего блаженного Эмайна в наш мир, обольщали исключительно человеческих женщин…

К счастью, мы переросли глупые предубеждения. Сто лет назад Гвен носила бы длинную юбку, чтобы скрыть копытца. Теперь – просто из любви к вычурным нарядам.

– Чего ты так долго сегодня? – укоризненно протянула Гвен, пока я спускалась по деревянным ступеням веранды.

– Проспала.

Я решила не вдаваться в подробности. И в этот момент была рада, что за семнадцать лет неплохо научилась скрывать от окружающих то, что у меня на душе – даже от лучшей подруги. С Гвен я порой делилась тем, что не могла обсудить с Эшем, не нарвавшись на сарказм, или с мамой, не получив в ответ лекцию о правильной расстановке приоритетов и главенстве важного над личным (иными словами, сперва мне нужно закончить университет и обрести профессию, а потом уже думать о такой ерунде, как романтические отношения, будто сам факт наличия у меня личной жизни мог пустить под откос всю остальную). Но всё же негласным девизом нашего семейства было «семейные проблемы остаются в семье».

Да и не только семейные.

Прикрыв калитку, мы вышли с нашего участка, помимо кабачков и крыжовника поросшего старыми яблонями, на пустынную улицу. Асфальтированная дорога грелась на солнце меж двумя рядами низких домов с просторными садиками: типичный пейзаж провинциального городка. Мимо лениво проехал электромобиль, сверкнув солнечной батареей, встроенной в крышу, и устремился к центру Мойлейца.

Проводив его взглядом, мы с Гвен зашагали в ту же сторону.

– Представляешь, вчера, когда мы после кино разошлись, я решила ещё прогуляться и встретила Лизабет! – привычной скороговоркой подруга вплетала свежие сплетни в мелодичный цокот копыт по асфальту. – И знаешь, с кем она под ручку гуляла? В жизни не угадаешь! С Полом! Лизабет и Пол, как тебе? Я весной и подумать не могла, что…

Я только кивала. На самом деле Гвен не нуждалась в моих ответах: вопросы являлись риторическими, а вставлять свои пять пини[7] в поток её нескончаемой болтовни было занятием неблагодарным и бесполезным.

Мы познакомились с Гвен, как только переехали из города сюда, в Мойлейц. Мне тогда было тринадцать, и я неописуемо страдала от расставания со школьными друзьями. Помнится, когда мама объявила о переезде, я долго рыдала, пытаясь заставить её передумать – тщетно. Причины, почему мы сорвались из мегаполиса в провинцию, обменяв трёхкомнатную квартиру в престижном квартале на нынешний маленький дом, так и остались для меня туманными. Сейчас я уже не роптала – тихий живописный Мойлейц, где даже в центре дома не превышали пяти этажей, нравился мне куда больше воспоминаний о лабиринте стеклянных небоскрёбов, – а вот в тринадцать переезд стал для меня трагедией. Гвен жила на той же улице и ходила в ту же школу, что я, и в первый же день меня подсадили к ней за парту. Сперва непривычно было сидеть рядом с кем-то, тем более с фейри (в прошлой моей школе парты были рассчитаны на одного), но я быстро привыкла.

…а не был ли и тот наш переезд связан с неведомой историей, из-за которой теперь нам с Эшем придётся снова внезапно сменить место жительства?..

– Я сегодня ужасно спала, – пожаловалась Гвен, когда у неё кончились новости про запутанные отношения наших однокурсников. – Легла вроде рано, но кошмары снились.

– Кошмары? – Я вспомнила свой сон. – О чём?

– Бред какой-то. – Подруга передёрнула плечами, обтянутыми шёлком нежно-зелёного платья. Рядом с Гвен я со своими рваными джинсами, футболкой с принтом и красными «конверсами» казалась девчонкой-сорванцом. – Чёрный человек без лица.

Холод – ледяное эхо того же ужаса, что во сне лишил меня сил и воли, – расползся по телу, невзирая на жару летнего утра.

– Без лица?..

– Гонялся за мной по всему дому. Давно так не радовалась будильнику.

– Как и я.

В ответ на моё бормотание Гвен удивлённо вскинула тонкую белую бровь:

– Хочешь сказать…

– Да. Мне тоже он снился.

Подруга пожевала губу, маленькую и пухлую, как кофейная мармеладка.

– Что-то Повелитель Кошмаров расшалился, – изрекла она наконец. – Интересно, ещё кому-нибудь сегодня ночью явилось это чудище?