Дар Афродиты - Ольга Крючкова

Родители Натальи, оставаясь наедине, не раз обсуждали, что хорошо бы выдать дочь за графа, но все же решили повременить со своими планами, решив, пусть привыкнут друг к другу, а там и, глядишь, все промеж них и сладится.

Примерно через месяц, в начале июня граф Астафьев прислал Погремцовым приглашение на свой день рождения, где должны были собраться много полезных особ, таких как: предводитель уездного дворянства, полицмейстер, конфидент note 3 генерал-губернатора и так далее и тому подобное.

Мария Ивановна засуетилась, озадаченная тем, что Наташенька должна предстать перед предполагаемым женихом и изысканным калужским обществом в наилучшем свете. Она, прихватив с собой дочь, помчалась в город, в модный магазин, дабы прикупить ткань на бальное платье, тесьму, кружева, новые туфли, заколки… и еще бог знает что, без чего юная особа просто не может обойтись на балу и праздничном ужине.

Планы Натальи Дмитриевны были нарушены, она ехала в пролетке молча, надув свои прелестные губки.

— Ах, маменька, ну отчего такая суета? У меня платьев — полная гардеробная. Зачем мне еще одно? И так носить некуда…

— Не волнуйся, скоро будет куда, — многозначительно заметила Мария Ивановна.

Наташа растерялась, сердце екнуло.

— Не понимаю вас…

— Скоро поймешь. Дмитрий Федорович желает тебя выдать замуж. Надеюсь, ты не ослушаешься своего отца?

Девушка открыла рот от удивления.

— И… и позвольте спросить: за кого?

— За графа Астафьева…

У Наташи упало сердце.

— Но он же старше папеньки на двадцать лет, а меня — на сорок! — пыталась возразить она.

— Ну и что! Эка невидаль! А за кого тебя выдать, позволь спросить? Вокруг помещики сводят еле-еле концы с концами. Ты так хочешь жить?

— Нет… но…

— Никаких «но»! Отец поговорит с графом, они — давние друзья. Да и тот выказывал намеренье жениться, стало быть, не потерял еще интерес к женщинам.

— Но, маменька! Почему на мне? Пусть найдет еще кого-нибудь, скажем, вдову…

— Наташенька, ты что, не желаешь жить в Санкт-Петербурге? Блистать на балах?

— Желаю, конечно… Но граф стар! Маменька, я не хочу выходить за него! — уверенно заявила Наташа.

— Ишь, взбеленилась! А кто тебя спросит? Отец велит, и выйдешь за графа!

Наташа тихонько заплакала: «Нет только не за старого Астафьева… А как же Константин? Он такой красавец и обходительный… Надо что-то предпринять… Но что?»

Дмитрий Федорович Погремцов сел в пролетку, которой правил небезызвестный Пантелемон, и направился в Астафьево, дабы засвидетельствовать почтение графу, а также выразить благодарность за приглашение на ужин в честь дня рождения. На самом же деле помещик Погремцов надеялся переговорить с графом о Наташеньке, дабы устроить ее судьбу. А предстоящее мероприятие могло быть весьма «на руку», так как давало возможность сообщить калужскому высшему обществу о предстоящей помолвке.

Дмитрий Федорович волновался: «А если Павел Юрьевич не захочет? Или скажет, мол, слишком молода? Да и мало ли что…»

Граф встретил друга с распростертыми объятиями. Они выпили наливочки, закурили отменные английские сигары, к которым граф пристрастился еще в Санкт-Петербурге.

— Я, собственно, Павел Юрьевич, хотел обсудить с вами весьма деликатное дело, — начал Погремцов издалека, выпуская изо рта струйку дыма.

— Говорите, друг мой, без обиняков. Чем я могу помочь вам?

— Дело в том, что Наталья Дмитриевна достигла того возраста, что пора бы подумать о замужестве…

— Да-а-а… Наталья Дмитриевна — прекрасная барышня, — протянул граф многозначительно. — Был бы я помоложе лет на двадцать… Ух! Простите, Дмитрий Федорович, за вольность.

Погремцов не ожидал подобной реакции графа, и тотчас сделал вывод: граф не равнодушен к Наташеньке… И это прекрасно!

— Так вот, ваше сиятельство, Павел Юрьевич, отчего бы вам и не сделать этот «ух»?

— В смысле?

— Жениться на моей дочери. И породнились бы мы с вами. А?

Граф задумался.

— А что? Я еще не стар! — Он расправил плечи. — Еще, может, и детишек увижу…

— Увидите, увидите… Так будем считать, что мы с вами договорились?

— С удовольствием, Дмитрий Федорович. — Граф протянул руку гостю, и они скрепили свой уговор рукопожатием. — Да, а как Наталья Дмитриевна к этому относится?

— Дорогой мой, Павел Юрьевич! Ну кто же молодую, неопытную девицу будет спрашивать?! У них на уме — одни гусары! Лихоманка их побери!

— Это точно вы заметили, — согласился граф. — Да и на празднике можно представить Наталью Дмитриевну как мою невесту и сообщить о помолвке.

Погремцов просиял: удалось!

* * *

Мария Ивановна по сияющему виду мужа догадалась: все сладилось, Наташенька вскоре станет графиней Астафьевой. Она повернулась к образам в спальне и перекрестилась…

Дмитрий Федорович пожелал побеседовать с дочерью. Наташенька, прекрасно понимая, о чем пойдет речь, сослалась на головную боль.

— Глаша, скажи папеньке — у меня мигрень!

Отец семейства возмутился:

— Ох уж эти дочери: то мигрень, то недомогание, то вялость, то хандра. Но ничего, замужем все как рукой снимет, — сказал он и направился к дочери в спальню, где та лежала в постели. — Наташенька, это я… Как твоя мигрень?

Наталья закатила глаза и прошептала суфлерским шепотом:

— Ужасно, папенька, всю голову заложило.

— Может, ты простыла? Все на Арабелле скачешь, как безумная.

— Наверное…

— Я к тебе по делу, дорогая дочь.

Наталья напряглась и еще больше закатила глаза.

— Папенька, ну какое еще дело? У меня голова разламывается…

— Ничего… Как узнаешь новость, то сразу и поправишься. Граф Астафьев просил твоей руки, и я дал согласие.

Наташа подскочила, словно ужаленная, сев на кровати.

— Как? Без моего согласия?

Теперь настал папенькин черед подскочить.

— Это чего же я должен у тебя спрашивать? Испокон веку родители решали: за кого дочери замуж идти!

— Это рабовладельческий строй! — взвизгнула Наталья.

— Что-о-о? — протянул папенька. — Начиталась книжек! Поваренную книгу читай, она тебе больше понадобится!

Наташе действительно вступило в голову, перед глазами все поплыло, и она потеряла сознание. Дмитрий Федорович настолько испугался, что не успеет породниться с графом Астафьевым, что завопил: