Энциклопедия пыток и казней - Брайен Лейн

* * *

По мере распространения пыток в их римском варианте по всей Европе Азия могла похвастаться впечатляющими инструментами жестокости собственного изобретения, хотя китайские, например, приспособления для пыток являлись в той или иной степени разновидностями западных образцов, таких как дыба или испанский сапог. Вот описание кия кьен (kia quen, что в переводе значит «башмак»):

«Для ног существует инструмент, называемый кия кьен, состоящий из трех деревянных дощечек, средняя из которых жестко закреплена в поперечном деревянном блоке, а две другие – свободны. Ступни ног жертвы помещаются по обе стороны центральной дощечки и сжимаются боковыми до тех пор, пока не затрещат кости».

Там же широкое распространение имела канга (сродни европейскому позорному столбу), дощатая конструкция, в которой зажимались шея и руки осужденных за мелкие преступления, а также жестокая порка, известная на Западе как бастинадо и до сих пор применяемая в некоторых странах под названием фалака (falaqa). Кроме того, в Китае практиковалась смертная казнь, известная как смерть от тысячи надрезов (подобная казнь была в ходу и в Японии под названием смерть от двадцати одного надреза).

В Индии пытка применялась во все периоды ее истории, и как в других странах Азии; здешние методы истязания мало чем отличались от методов, применявшихся в Европе: бастинадо и другие виды порки, колодки, пытка огнем и водой, пытка раскаленным железом, дыба и т. д. Страшная пытка китте оказалась не чем иным, как гибридом китайской пытки кия кьен и европейских тисков: две деревянные дощечки помещались по обе стороны какого-нибудь чувствительного органа, как правило, уха, пальца, ступни или гениталий, и сжимались до тех пор, пока жертва не теряла сознание от непереносимой боли. Нередко повторная процедура заканчивалась смертью несчастного. Райли Скотт приводит отрывок из «Восточных мемуаров» Джеймса Форбса, опубликованных в 1813 г., в котором рассказывается о любопытном эпизоде, произошедшем в индийском городе Татта:

«Некий индус был сборщиком таможенных пошлин; имел семью, богатство, вес в обществе и положение при дворе. Чувствуя себя в полной безопасности и не ожидая ничего дурного, он был несказанно удивлен, когда в его дом нагрянул визирь с несколькими вооруженными людьми и потребовал у него его кровные денежки, которые хранились в тайнике и которые тот не отдал бы даже под страхом смерти. Чтобы вытянуть признание, сборщика пошлин подвергли разнообразным пыткам, применяя при этом различные приспособления. Одно из них являло собой платформу с туго натянутой на ней сеткой, прикрытой сверху вощеным ситцем. Под сеткой находилась доска, утыканная острыми шипами. Сборщика пошлин, тучного баньяна, заставили снять с себя джаму (муслиновый халат) и лечь на утыканное скрытыми шипами ложе. Длинные острые шипы лесной акации впились в тело жертвы так, что тот не мог пошевельнуться, не причинив себе нестерпимой боли. Два дня и две ночи он переносил пытку, так и не раскрыв своей тайны, и его мучители, испугавшись, что он умрет, так и не сообщив им о местонахождении денег, решили прибегнуть к другой пытке. Когда жизнь уже едва теплилась в теле несчастного, его сняли с платформы и положили на пол, после чего вымогатели привели в комнату его единственного малолетнего сына и принесли мешок, в который предварительно поместили дикого кота. Они сунули ребенка в мешок, завязали его и расположились вокруг с бамбуковыми палками в руках, готовые начать избиение кота, чтобы привести его в ярость и заставить убить ребенка. Этого отцовское сердце вынести уже не могло, и он отдал свои сокровища».

Страх перед колдовством, будучи обыкновенной боязнью неизвестного, так же стар, как и само человечество. Уже в самых ранних летописях повествуется о злонамеренных и зловредных ведьмах, вступивших, как считалось, в сговор с дьяволом. Нашим далеким предкам нужно было как-то определиться в пугающем мире, в котором они жили; результатом стало одушевление и обожествление всевозможных необъяснимых явлений природы. Они верили в то, что небом и поднебесным миром управляют боги и духи и что для процветания и сущей безопасности общества необходимо строгое отправление ритуалов благодарения, призванных умилостивить могущественные силы. В конце концов, если не принести жертву солнцу, оно попросту обидится, и наступит утро, когда оно не пожелает взойти в положенное время со всеми вытекающими отсюда последствиями. Такова примитивная логика наших предков. Казалось неизбежным то, что найдутся люди, обуреваемые жадностью и злобой, которые захотят подчинить себе эти сверхъестественные силы, дабы использовать их в своих корыстных целях. И действительно, во многих изданиях колдовство определяется как «попытка подчинить природные явления (обычно с помощью злых духов) и использовать их в собственных интересах». Жажда познать неизведанное и выгодно использовать это знание вполне объяснима, впрочем, как и страх и недоверие, которые питали люди к тем, кто вступал в союз с темными силами. Со временем установилась степень наказания за то или иное проявление колдовства, хотя следует заметить, что подобная деятельность рассматривалась светскими властями скорее как досадное неудобство, чем преступление; только в тех случаях, когда магия становилась причиной гибели людей или разрушений, она была наказуема смертной казнью, и вплоть до конца XIII столетия колдовство связывалось в сознании людей с народным фольклором и языческими предрассудками.

Только в первом десятилетии XIV века в дело вмешалась церковь, и в Европе начала разворачиваться кампания, направленная на преследование ведьм. Церковный собор, собравшийся в 1310 г. в Трире, наложил запрет на гадание, ворожбу, заклинания и подобные действа, а позже нарушение запрета стало караться отлучением от церкви. Во времена господства церкви во всех сферах общественной жизни, когда ад воспринимался людьми как реальное место, а приверженность вере – как единственный путь спасения от адского огня, подобное наказание становилось делом нешуточным. С усилением власти церкви соответственно росло ее влияние на общественные институты, и со временем под ее давлением были введены законы, вменявшие в обязаность светским властям карать колдовство. В 1257 г. папа Александр IV разрешил преследование за колдовство, но только в тех случаях, когда колдовство проистекало из ереси. То же подтвердил в 1333 г. папа Иоанн XXII, но в 1484 г. папская булла Иннокентия VIII разрешила инквизиции карать колдунов и ведьм смертной казнью. Три года спустя главные инквизиторы Иннокентия VIII Шпренгер и Инститорис опубликовали первое издание своей печально знаменитой книги «Молот ведьм» («Malleus Maleficarum»), в которой впервые сформулировали процедуру охоты на ведьм, суда над ними и их казни. За этой книгой последовали другие трактаты на ту же тему по мере того, как ведьмомания расползалась по Европе. Теперь инквизиция расширила поле своей деятельности и взялась рьяно искоренять не только еретиков, но и колдунов и ведьм.

В 1532 г. император Карл V лично руководил охотой на ведьм во всей Священной Римской Империи, а в 1585 г. булла папы Сикста V официально определила колдовство и все его формы: такие как гадание, астрология, заклинания, вызывание духов и т. д., которые стали наказуемы смертной казнью в тех случаях, когда колдовские действа несли определенный вред; колдунов и ведьм стали сжигать живьем на кострах. В Германии для облегчения опознания ведьм были составлены списки признаков, присущих, как считалось, слугам дьявола, в которых среди прочего значились такие, как затуманенный взор, рыжие волосы, несоблюдение церковных праздников и избегание мужчин. В добавление к этому подозреваемый подвергался мучительным испытаниям, таким как укалывание или испытание водой.