Отчаянные - Карина Микиртумова

Мужчина хмыкнул. Я же закрыла глаза и стала рисовать свою дальнейшую жизнь…

Глава 2

«Страсть лишена объективности, она лишена правды. Поэтому помните: если мозг охвачен возбуждением, вы в опасности»

[Анхель де Куатье. Исповедь Люцифера]

Франция, Амьен

Полгода спустя

Яркое полуденное солнце слепило глаза. Я закрыла их, наслаждаясь прекрасной погодой.

Май. Пора жизни самой природы. То самое время, когда деревья оживают, и почки на ветвях начинают распускаться. Листики, травка, цветочки. Всё в это время года играет красками, насыщая мгновения цветными пятнами радуги. Казалось, вместе с природой пробуждаюсь и я. Распускаюсь, словно бутон розы, подставляя лепестки солнцу.

Зажмурилась и, улыбнувшись, сладко потянулась, хватаясь руками за ветку дерева, на котором сидела.

На миг, я и забыла, где нахожусь и в каком качестве.

Открыла глаза и потёрла их тыльной стороной ладони.

Ни раскинутое передо мной поле, ни деревья, ни лес, ни пруд не сотрут из меня все те месяца, что я провела здесь, в Амьене.

Этот город, несмотря на богатую историю и культуру таил в себе тайны. Некрасивые, страшные и мерзкие. Я сидела на дереве уже примерно час, наслаждаясь тишиной. Любимое место, вдали от всех… Мне позволяли сюда приходить, потому что территория прилегала к дому.

Усмехнулась. Позволили… За жёсткий… Не хочу даже мысленно представлять, что пришлось сделать, выторговывая данную «свободу».

Чувствовала, как паника тихой поступью подбиралась к горлу. Судорожно выдохнула воздух, прогоняя её. Я не могу позволить себе такую роскошь, как слабость. И хоть хотелось просто волком завыть и разрыдаться, делать этого никак нельзя. Загрызут и затопчут. И ещё станцуют на похоронах.

Я верила, что уеду из этого дома и города. Заработаю денег и помашу ручкой. Но чем дольше оставалась, тем яснее вырисовывалась картина: просто так меня не отпустят. Слишком много информации, слишком много грязи… Слишком я ЕМУ приглянулась.

С таким набором параметров можно подумать, что я работаю в «Интерполе», «ФБР», «Полиции Франции», но нет… Бордель – это не работа, а каторга. Тюрьма для девушек, из которых делают профессиональных шлюх. Хотя учитель у меня был один…

– Шарлотта!

Я дёрнулась, услышав грудной резкий голос. Быстро спустилась с дерева, слегка обдирая кожу правой ладони. Досчитав до пяти, широко улыбнулась и повернулась к шедшей ко мне женщине.

Мария воплощала в себе все развратные желания мужчин. В ней всего было много: груди, задницы, косметики. Белокурые волосы локонами спадали на узкие плечи, подчёркивая лебединую шею и узкое лицо. Женщина была невысокой, хрупкой, но отталкивающей в своей манере улыбаться пухлыми не от природы алыми губами, хлопать наращёнными ресницами и выпячивать натуральную грудь четвёртого размера. Не понимала я мужчин… Как им может нравится искусственность? Хотя, они хорошо платят, чтобы видеть белоснежку в своей постели. Да и она, в свою очередь, не каждого туда пускает. Привилегия надзирательницы…

Мысленно фыркнула и широко улыбнулась, дабы скрыть истинные чувства.

– Замечательная погода, Мари! Можно было бы устроить пикник. Девочки бы оценили.

– У них, в отличие от тебя много работы, – «главная» облизала губы. – Хотя сегодня и тебе скучать не придётся.

Внутри меня всё перевернулась. Невольно сцепила в «замок» руки.

– Ксавье приехал? – упавшим голосом спросила её.

Женщина хмыкнула и презрительно сощурилась.

– А чего без энтузиазма? Между прочим, ты кроме него ни с кем не спишь, и на лапу он тебе даёт прилично. В то время как девочки загибаются раком, ради крох. И поверь, почти все мужики толстозадые извращенцы.

Именно поэтому, все мне завидовали и не любили.

Ксавье Роже Делакруа был владельцем нашего небольшого «Развлекательного дома». Как только я появилась, то он сразу же взял меня к себе в постель. Это подразумевало так же то, что кроме него, никто не смеет ко мне прикасаться. Я не была из тех девушек, которые спят за деньги. Да и вообще ложатся под кого-то без каких-либо эмоций… Но обстоятельства вынуждают находить выходы из безвыходных ситуаций. И иногда приходится чем-то жертвовать.

У меня больной брат, ему нужны лекарства, химиотерапия и прочее лечение. Врачи постоянно твердят, что Арман не поправится и ему даже лучше не станет. Но я не хочу в это верить. До десяти лет, он был нормальным мальчиком, а потом… Всё полетело к чертям.

Я оказалась здесь, чтобы облегчить его страдания. И честно признаться, мне не хотелось день за днём наблюдать за матерью. Блеск в её глазах постепенно угас, и она напоминала робота. Когда узнала, что я нашла высокооплачиваемую «работу», взбодрилась. Это значило, что Арман сможет прожить ещё какое-то время. И что мне придётся перебороть свои принципы и страхи. Перечеркнуть всё, ради чего жила.

– Не заставляй его ждать!

Мари окинула меня насмешливым взглядом и, процедив, сквозь зубы добавила:

– И что он в тебе нашёл? Кожа, да кости… Переоденься. У тебя на всё двадцать минут.

Надзирательница повернулась и плавно пошла обратно в дом. Я же хмыкнула и смахнула единственную слезу. Иногда можно… Иногда необходимо. Нельзя показывать, как ранят слова. Никому. Потому что, люди – стервятники. Только почуют, что пахнет, так сразу клевать. Особенно это характерно для женщин из борделя Амьена.

Бросив последний взгляд на поле, быстрым шагом направилась, куда было приказано. Я прошла по каменной дорожке, миновала розовые кусты и вышла прямо к огромному особняку. Он был большим, белым, красивым… Мне тошно было смотреть на него. Это значило, что вновь придётся переступить порог, вновь фальшиво улыбнуться, вновь защищаться от словесных нападок. Вновь сдерживать слёзы и не показывать чёртову слабость.

Когда женщины живут вместе, то возникает конкуренция. Причём неважно из-за чего. Это может быть драгоценность, платье или, к примеру, мужчина.

Меня в доме откровенно ненавидели, и это вынуждало меня до боли сжимать кулаки, прикусывать язык от порыва раскричаться. Невыносимо быть там, где не любят. Но когда нет выбора – приспосабливаешься. Бьёшь подушку, кусаешь одеяло, но борешься.

Дёрнула ручку и вошла в дом. Повернула налево к лестнице. Около неё меня поджидала одна из завистниц, недобро поглядывая в мою сторону.

– Что, не торопишься? – бросила она.

Сильвия была миниатюрной брюнеткой с кудрявыми волосами и раскосыми карими глазами. Красивая, как впрочем, и все девушки, собранные в этом развратном пристанище.

– Почему же? – поинтересовалась я, рукой проводя по волосам, – очень даже тороплюсь… Хозяин не любит ждать. Хотя, – усмехнулась, – Тебе то, откуда знать?