Неслучайная связь, или Мужчин заводят сильные женщины - Юлия Шилова

Матвей не был моим первым мужчиной. До него у меня былипоклонники. С кем-то расставалась я сама, кто-то бросал меня. Но до встречи сМатвеем мне казалось, что у меня нет сердца, что я не умею любить. Мыпознакомились, когда на улице шел дождь. Я люблю дождь. В такую погоду я никудане спешу. Я шла промокшая до нитки, ловила губами капли и думала, что родиласья тоже в ливень. Так рассказывала мама. Меня в детстве даже звали«девочка-непогода». Я никогда не поддавалась на мамины уговоры взять зонт.Ненавижу зонты! А затем эта девочка-непогода превратилась в девушку-непогоду.Мне казалось, что под дождем легче дышать, потому что дождь – это всегдасвежесть, а свежесть ассоциировалась у меня с переменами в жизни. Именно втакую погоду увидел меня Матвей. Просто остановил автомобиль и предложилподвезти. Я рассмеялась и сделала встречное предложение – прогуляться под дождем.Ведь такая замечательная погода, нужно ловить момент… После того как Матвей,надев капюшон, под потоками хлещущей воды добежал до цветочной палатки и купилмне букет, я все же села в машину, но попросила не закрывать окно с моейстороны. Я хотела послушать дождь… Матвей удивился и сказал, что дождьзабрызгает ему весь салон, но, увидев, что я решительно собралась выйти измашины, тут же уступил. В тот день я заглянула в глаза нового знакомого ипоняла, что утонула…

Вот так этот дождь принес мне перемены в жизни. Я оставилаМатвею номер своего телефона, а затем целую неделю мучительно ждала звонка. Ион позвонил. Мы встретились, и вскоре я уже не могла жить без этих глаз, рук иголоса. Я не могла жить без него самого. Любовь всегда ассоциировалась у меня сословом «страдание», но на этот раз я совершенно не боялась страдать. Когдалюбимый был рядом, я видела мир в розовом свете, все вокруг пело, а в душецарила весна. Мне хотелось обнимать целый мир и кричать о своем счастье.

Когда он приходил в плохом расположении духа, то поройнарочно делал мне больно, а я всегда прятала слезы. Мне не хотелось, чтобы онвидел меня беспомощной. Но Матвею моя беспомощность доставляла настоящееудовольствие. Ему нравилось меня унижать, показывать свою власть. Я, как могла,сопротивлялась его нападкам. Мне хотелось быть сильной, но Матвей вытаскивалвсе мои слабости и оставлял меня с ними один на один. Когда он уходил, что-товнутри обрывалось и мне становилось трудно дышать.

За это время я стала для Матвея открытой книгой, которую емувсе еще хотелось перелистывать. Он с легкостью читал все мои мысли, знал всемои сокровенные желания. Матвей всегда хотел реализовать себя во всем. Я небоялась ломать себя под него, жить его жизнью, быть его воздухом, стать еговторым «я». Всегда помнила, что он первый, а я вторая. Мне хотелось стать длянего незаменимой. Когда я чувствовала на себе его взгляд, полный удивления ивосхищения, то готова была прыгать, словно девчонка, и громко хлопать в ладоши.Для любой женщины нет слаще тех минут, когда на тебя смотрят как на богиню.

Если девушки и грезят о принце на белом коне, то о таком,как мой Матвей. И пусть он далеко не идеален, но я училась принимать его таким,какой он есть, и не питать лишних иллюзий. Я интересовалась всем, что приноситему удовольствие. Своими интересами я хотела подчеркнуть его исключительность.Как в любой паре, у нас случались кризисы, и я всегда отчетливо понимала: лучшевсего – перетерпеть, чтобы не накалять обстановку до предела. В такие моменты япыталась внести свежую струю в наши отношения, чтобы завоевать его заново,старалась нарушить привычный ход событий. Матвей был очень ярким мужчиной, аярких мужчин часто угнетает однообразие. Именно поэтому я старалась всегда бытьнеординарной. Каждый день я доказывала ему, что я самая необходимая и что ялучшая женщина в его жизни. Мне хотелось стать его пристанью, спасательнымкругом среди океана.

А еще я знала, что в любви нельзя расслабляться, ведь этоежедневная борьба. Я прикладывала все силы, чтобы сохранить эту любовь. Прошлаи через соперничество, и через ощущение ненужности и заброшенности. И прошла свысоко поднятой головой! Пыталась привязать к себе Матвея так, чтобы он незаметил уз, и околдовывала его так, чтобы он не чувствовал моих чар. Я сводилавсе светлое на себя, с особой женской хитростью стараясь сделать так, чтобы безменя у него не было ничего хорошего, даже настроения. Мне хотелось стать самымглавным для него человеком. Я осознала свой долг: быть всегда достойной его. Ябоялась разбить наш мир, и для меня была намного важнее его жизнь, чем моя.Расстаться с Матвеем означало поломать свою судьбу, и я не раз думала о том,что даже если он станет еще лучше, я уже не смогу полюбить его сильнее, потомучто сильнее невозможно. Я грелась в лучах его радостной улыбки и таяла в егообъятиях.

Мне, как никому другому, понятно, что значит любить исходить с ума, сгорать от желания занять в сердце любимого самое важное место.Даже если Матвей был далеко, я всегда ощущала его незримое присутствие. Я немогла без него мыслить, чувствовать и даже дышать. Когда мне начинало казаться,что Матвей может от меня уйти, сердце замедляло ход и казалось, что в любоймомент я могу попросту умереть.

Однажды мы с Матвеем расстались на пару недель. Простопоругались из-за пустяка, и Матвей сказал, что хочет побыть один. Эти нескольконедель показались мне вечностью. Я не жила, а существовала. Я потеряла ощущениевремени и не могла реально оценивать ситуацию. Я даже не знаю, как вынесла этумуку. Я отреклась от внешнего мира, мне хотелось только одного: чтобы никто ненарушал моего одиночества. Я сказала самой себе: «Прощай!» – и мне сталанеинтересна собственная жизнь. Даже было глубоко безразлично, как я выгляжу. Яне могла прийти в себя от удара, который нанесло мне наше расставание. Шрам насердце жутко болел и кровоточил. Я мечтала лишь о том, чтобы сердце прекратилоныть и наконец-то остановилось. Мама уговаривала меня выбросить Матвея изголовы. Она твердила, что нужно приходить в себя, нужно жить, а не существовать.А я не могла представить, как можно забыть любимого и все, что с ним связано.Мне было так уютно в своей пустоте…

Видимо, мы с Матвеем любили друг друга по-разному. Он –цинично, а я – чересчур искренне. Как только Матвей ко мне вернулся, я вновь началадышать, а шрам, оставленный на сердце, перестал ныть. А затем – свадьба всемейном кругу и путешествие на Мальдивы…

– Если я не ошибаюсь, она плачет, – сказал по-английскикто-то возле меня. – Посмотрите, у нее слезы на глазах. Бедная девочка…

В этот момент у моей кровати появился незнакомый мнемужчина. Он осторожно склонился надо мной и застонал от увиденного. Простообугленный кусок мяса, внутри которого еще бьется сердце… Я смотрела нанезнакомца и чувствовала, как от слез щиплет мое лицо, на котором почти неосталось кожи. Боль была настолько нестерпимой, что мне хотелось опуститьобожженные веки, на которых больше нет ресниц, и умереть.