Параллельные - Оксана Алексеева

– И вам здрасьте, Егор Михалыч. Вы бы хоть иногда спали – превратились бы в человека.

Продюсер слегка сбавил тон – видимо, проорался до того, как я принял его вызов:

– Саня, мать твою, ты меня слышал – я сказал нет! Никаких постоянных и тем более беременных девиц! Надеюсь, ты ее просто укокошил и вывез труп в район Серпухова?

– Именно так и сделал, у меня уже там кладбище для беременных от меня девиц.

– Пошути мне еще! Буду через полчаса, успей собраться.

– Зачем, куда? – я нехотя сел.

– Сначала вставлю тебе, чтоб шары на лоб вылезли, а потом…

Смех пробился сам собой:

– Егор Михалыч, у вас какая-то нездоровая фантазия по поводу того, чтобы мне вставить. Каждый божий раз, когда накосячу, это первое, что приходит вам на ум.

Старикан все-таки усмехнулся и окончательно успокоился – как обычно, ему лишь бы прокричаться, а потом человек человеком:

– У всей страны эта фантазия, Саш, я твою репутацию годами выстраивал. И нате – получаю свинью. И когда? На юбилее директора телеканала, которому ты не то что не спел – даже не поздравил толком. Они нас финансируют, а мы их посылаем в зад негра? Не, легкий флёр пофигизма тебе даже идет, но вчера ты палку перегнул. – Я знал, что меня за это отчитают, потому просто терпеливо ждал, когда продюсер перейдет к главному: – А теперь о проблемах посерьезнее. Что с девкой-то? Ты реально настолько дебил, что про презервативы забыл? Кто такая? Как она тебя нашла? Сколько будет стоить с ней договориться?

Я снова откинулся на подушку и зевнул в потолок. Доводить его забавно, но лучше обойтись без переборов – а то прихватит его инфарктом или инсультом, и останусь я воевать с этим гребаным шоу-бизнесом в одиночку. А в одиночку его не побеждают.

– Егор Михалыч, – я решил его успокоить, – не беременная девка. Вы сейчас сильно не ругайтесь, но я просто хотел свинтить. Знаю, что должен делать, но иногда сил просто не хватает.

– Свинтить?! – отреагировал он таким воплем, что пришлось немного отодвинуть аппарат от уха.

– Свинтить, – подтвердил я.

И услышал протяжный шумный облегченный вздох. На то я примерно и рассчитывал.

– Ладно, – он уже почти совсем не надрывал голосовые связки, – через полчаса буду. Сначала вставлю тебе за то, что свинтил, а потом едем в студию. На роль тебя уже утвердили, инвесторы дали добро. Еще бы они не дали, я после запуска первого фильма чуть печень не выблевал, так хорошо отмечали. Но они очень хотят еще и саундтрек в твоем исполнении. А у нас, мягко говоря, конь в этом направлении не валялся.

– Хорошо. Не спешите только – мне хотя бы позавтракать. Хрен с ним, с душем.

– Договорились, Саш. И это… че там с девкой-то?

– Да не беременная она!

– Я понял. Трахались?

– С ума сошли? Вы ее видели?

– Мне все девки младше сорока кажутся красавицами. И уже некоторые мужики младше тридцати… – он будто задумался. – Так трахались или нет? Постоянной телки у тебя нет и не будет, пока мы гребем лопатой деньги на кинках. Давай-давай, мой принц печальный, не смей лишать всю наработанную фанатскую базу призрачной надежды. От образа даже на миллиметр не отходи.

– Да говорю же, не было с ней ничего. Я хоть позавтракать-то успею?

– Задолбал постоянно жрать! Тогда кто такая, откуда взялась?

Я улыбнулся, припоминая. Представляю его выражение лица, если скажу правду – водитель такси. Ага, как будто я каждый день езжу на такси. И как будто первый же попавшийся водитель побежит меня выручать из плена веселой вечеринки. Не поверит – я бы на его месте усомнился. Потому выдумал нечто более вразумительное:

– Лёшина сменщица. У него дочка родилась, попросил, чтобы график был более нормированным, – вот тут я сказал чистую правду, но я своего шофера, наверное, и без младенца в доме задолбал: в любое время дня и ночи он является как штык по моему требованию. Не убил он меня только потому, что ему за это хорошо платят. А дочки без денег плохо растут. Я продолжил враньем: – Решил я ему подхват нанять. Рулит девчонка хорошо, тихая, в ширинку мне не лезет, что еще надо? А, ну вон вчера еще выручила. Я такого даже от Лёши бы не ожидал.

– Понятно. Фамилию этой Аллочки назови – пробью, кто такая и можно ли ей доверять!

Этот пробьет, как пить дать. У этого талант – пробивать. Это хорошо, что сейчас он для меня мир таранит, а ведь не всем так повезло. Аллочка – вообще-то Кристиночка, и не вижу смысла ее подставлять. Я видел вчера ее реакцию, ее обиду – клянусь всем, что имею: ее до вчерашнего вечера в глаза никто швалью не называл, то есть вынырнула откуда-то из далеких мест, где водятся положительные люди. А что за мной прискакала – показатель какой-то ответственности, я про такое тоже как-то слышал, хотя сам не видел. Она не узнала меня – и потом, когда до дома везла, так и не сообразила. Загуглит теперь. Быть может, челюсть на клавиатуру уронит. Но вчера она вела себя искренне, простодушная до одури. Спокойная, но с характером – даже кажется, что узнай она меня, то вела бы себя примерно так же. Потом я изобразил дремоту, чтобы и самому отдохнуть, и ее не доставать, раз разозлилась: не извиняться же снова, так может и в привычку войти. А она врубила умиротворяющий «The Doors». Кто в наши времена слушает это унылое старое говно? А она слушала – сопела вначале возмущенно, выдавая остатки раздражения, а потом слушала и мычала под музыку. Слух нулевой, но она и не для зрителей мычала, полагая, что я не улавливаю. Допускаю, что впервые за несколько лет я провел целый час в компании абсолютно нормального человека, которому на меня плевать, а на любимую песню – нет. Хорошая девчонка – неухоженная, простоватая, со смазанной «с» в выговоре, но хорошая. В последнюю очередь я выкину ее в пасть бессердечному Егору Михайловичу.

– Сам пробью, не волнуйтесь. К тому же она только на подхвате, когда Лёша выехать не сможет. Я ее затылок раз в полгода буду видеть.

– Раз в полгода достаточно, чтобы забеременеть! – не унимался проныра.

– Да ё-мое, – я сокрушался его паранойе – профессиональному заболеванию. – Хорошо, если на ваш вкус она показалась симпатичной, сегодня же ее уволю! Аллочка, одевайся, ты уволена.

– Что?! – он снова набрал обычный градус.

– Пошутил я. Можно уже собираться, нет? Черт с ним, с завтраком, я хоть отлить успею?

– Собирайся, юморист! Гарик Бульдог, нахер, Петросян! Тимур Каштан, мать твою, Галкин!

Я решил, что могу отключить вызов, пока Егор Михайлович тщательно перечисляет всех известных ему юмористов отечественного стендапа.

– Зинаида! – я вылетел из комнаты, направляясь в ванную и все еще надеясь на душ. – Сейчас за мной приедут, сможете кинуть в меня какой-нибудь едой?

– Почему, куда? – женщина всплеснула руками. – Я ваш любимый суп готовлю, еще буквально десять минут! Саш, ну что же вы совсем…