Вечность в тебе - Аннэ Фрейтаг

Я смотрю в окно. Белый мир тянется мимо меня. Почему он сначала принес два бутерброда, а потом исчез, не попрощавшись? «Наверное, потому что ты даже не поблагодарила его», – думаю я.

Я вижу перед собой его лицо. Темные глаза. Задумчивые и вроде как сердитые. Складки между его бровями образуют знак числа Пи: две вертикальные линии и одна очень тонкая прямо над ними. При этой мысли я чувствую на губах улыбку, которая, однако, исчезает в тот же миг.

Интересно, были ли они знакомы с моим братом? Говорили ли? Наверное, нет. Я никогда не видела их вместе.

Узнать его фамилию не составит труда. Нужно просто подойти к почтовому ящику, у которого он стоял на прошлой неделе. Четвертому справа в верхнем ряду. В следующую среду я могла бы полюбопытствовать. А еще поискать его фото в старых выпускных альбомах.

Только есть две проблемы. Во-первых, выпускные альбомы лежат в комнате Кристофера, в которую я не входила с тех пор, как он умер. А во-вторых, у парня может быть совершенно стандартное имя, которых нередко бывает сразу несколько на класс.

Минг сейчас сказала бы: «В следующий раз просто спроси у него, как его зовут». Но я не собираюсь этого делать. На загадочных, неразговорчивых парней со своеобразными модными вкусами и складками на лбу, вызванными напряженной работой мысли, женщины бросаются пачками. Он как раз из таких. И то, что он приготовил мне бутерброды, вовсе не значит, что я ему нравлюсь. Это ничего не значит.

И все равно я думаю, что он мог бы попрощаться. Мне все равно. Просто он – немногословный человек. Иного и быть не может: генетическое превосходство из него так и прет.

Я прислоняю голову к запотевшему стеклу и дышу на него. Снежинки устремляются ко мне. Меня знобит. Это такой холод, от которого можно избавиться только в горячей ванне. Но у нас нет ванны.

Когда четверть часа спустя я открываю дверь квартиры, везде темно. Холод пробирает меня до самых костей, и мне все еще хочется есть. Я бы с большим удовольствием легла спать прямо сейчас, но еще нет и шести вечера. Поэтому иду на кухню, наполняю чайник и включаю его.

Завтра у меня день рождения. Первый день рождения без моего брата. Первый день рождения, когда я буду единственным ребенком. Не представляю, как он должен пройти. Мой мир не работает без Кристофера. Это как с уравнением. Если он отсутствует, то у меня ничего не выходит. Нельзя просто отнять что-то с одной стороны, не прибавив этого с другой. Я неполноценна. И мне никогда не найти «икс».

Конечно, у меня остались не только теплые воспоминания о брате. Плохих тоже было много. Очень плохих. Его капризы, вспышки гнева, депрессии. Вся наша жизнь всегда вращалась только вокруг него. Вокруг его творческих эпизодов и черных дыр, которые следовали за ними. Вокруг его лекарств, методов лечения и того, как еще ему можно помочь. В нашей Вселенной он был солнцем, а я – одной из самых малюсеньких, самых ничтожных планет на внешних орбитах, не имеющих даже названия.

Мой брат хотел умереть. Я знаю это. Первые два раза он пробовал использовать таблетки, но в третий раз действовал наверняка. Больше никаких лекарств. Это не было криком о помощи. Это было последнее средство.

Я вслепую лезу в шкаф и вынимаю первую попавшуюся пачку. Чай Pitta. Папина подруга подарила мне его на Рождество. Я не хотела, чтобы он мне нравился, но этот чай, к сожалению, весьма хорош на вкус. В конце концов, если она мне не нравится, то чай тут точно ни при чем.

Смотрю в окно. В кухне пахнет солодкой и корицей, и я вспоминаю о том, как мы с Кристофером ходили вместе в Дом искусств еще несколько недель назад. В тот день с ним все было в порядке. Его темно-голубые глаза светились, будто весь мир прекрасен и он был единственным, кто понимал это по-настоящему. Мне его не хватает. Мне не хватает его миллионами разных способов.

Я выбрасываю пакетик с чаем в мусорное ведро, выключаю свет и выхожу в коридор. И, как всегда, мой взгляд падает на дверь комнаты Кристофера. И мне кажется, что за ней – пустота.

Всю мою жизнь там был мой брат. Каждый божий день. А теперь его нет. И через несколько часов я стану на год старше. Без него.

Джейкоб

Уже поздно, когда я возвращаюсь домой. И чертовски холодно. Обхожу квартиру, но Артура еще нет. Наверное, он у Джулии. Я ищу причину холода и нахожу ее в его комнате. У моего брата есть привычка распахивать окна, а потом забывать их закрыть. За несколько часов ледяной воздух успел проникнуть в каждый уголок нашей квартиры. Он прилипает к стенам, как простуда, которая заразит любого, кто останется здесь слишком долго. Я закрываю окно, включаю отопление на полную мощность и иду в свою комнату. Даже здесь холодно. И это несмотря на то, что дверь была закрыта. Выпускной альбом, все еще открытый, лежит на моей кровати. Сажусь и хватаюсь за него.

Девушка на фотографии чем-то похожа на нее, и в то же время – нет. Я смотрю в те же темные глаза, но их выражение совершенно иное. Детское, неприметное. Девушка на фотографии не воительница. Интересно, что сделало ее таковой? Мой взгляд снова находит ее имя. Луиза Кениг. На снимке ей четырнадцать лет, но сейчас, наверное, уже шестнадцать. Она похожа на темную копию своего брата. Где он сейчас? Кристофер был славным парнем. Быть может, немного странноватым, но мне он нравился, хотя и недостаточно для того, чтобы подружиться, что, однако, не имеет к нему никакого отношения.

Я открываю Facebook и ввожу его имя. Ничего. Потом ее. Четыре совпадения, но ни один из профилей не принадлежит ей. У нее нет профиля. И у ее брата, видимо, тоже. Или они завели профиль под чужим именем, чтобы шпионить за другими. Как я.

Звонит мой мобильник. На дисплее высвечивается «Не отвечать». Эвелин. Интересно, сколько раз она будет звонить, пока до нее дойдет, что мне от нее ничего не нужно. Почему она так поступает? «Наверное, потому, что ты каждый раз ложишься с ней в постель», – говорит голос в моей голове. Я терпеть не могу этот голос. Чаще всего он бывает прав.

Звонок прекращается, но через несколько секунд от Эвелин поступает сообщение.

Не отвечать: Привет, Джейкоб, я только хотела узнать, как у тебя дела.

Я не отвечаю. Она печатает:

Не отвечать: Ты там?

Я качаю головой и закатываю глаза. «Просто перестань мне писать».

Не отвечать: Ты, наверное, сейчас на тренировке. Или в душе.

«Ни то ни другое».

Не отвечать: Я подумала, может, зайти к тебе с пиццей? Я недалеко.

Почему голоса в моей тупой башке никогда не могут сойтись во мнениях? Я не хочу, чтобы Эвелин приходила. Не хочу разговаривать с ней. Не хочу вести себя с ней по-свински. Но вместе с тем сейчас мне не хочется оставаться одному. И, кроме того, я голоден. И переспать с ней в любом случае будет лучше, чем продолжать думать о девушке с побритой налысо головой и слабым кровообращением. Хоть на какое-то время перестану это делать.

Не отвечать: Я сейчас просто загляну к тебе и позвоню в дверь. Может, мне повезет.