Голубые ангелы - Чингиз Абдуллаев

— Я выбрал первый попавшийся ювелирный магазин и узналфамилию комиссара их района. Барианни. Мишель позвонил по телефону и потребовалхозяина. Я ему и сказал, от имени Барианни, конечно, что сейчас магазинподвергнется грабежу. Грабить будут два известных гангстера, за которыми он,Барианни, уже несколько месяцев охотится. Как только гангстеры выйдут, мы ихарестуем, сказал я и потребовал от хозяина, чтобы грабителям не оказывалиникакого сопротивления во избежание ненужных жертв. Через пять минут мы вошли вмагазин. Хозяин выполнил все в точности. Он не только не испугался, но,по-моему, даже подсмеивался над нами. Точно так же вели себя и его работники.Кажется, ситуация их даже забавляла. Им всем очень нравилось, что нас сейчассхватят, и мне кажется, они положили в наш саквояж куда больше ценностей, чемна миллион. После этого мы спокойно вышли и уехали. А хозяин остался ждатькомиссара Барианни. Как видите, условие мы выполнили — никого не ограбили иникого не напугали. Вы можете позвонить сейчас хозяину и сообщить от именикомиссара Барианни, что преступники схвачены. Вот и все. Их даже позабавит этаистория, и они еще будут вспоминать об этом с улыбкой, не зная, конечно, чтограбили их всерьез.

В комнате наступило молчание. На этот раз куда болеепродолжительное. Наконец высокий встал и, подойдя к Мигелю, крепко пожал емуруку.

— Мы вас даже недооценивали, Гонсалес. Молодцом. Блестящесправились с заданием. Готовьте документы, я подпишу, — обратился он крозовощекому. — А за вас, Мигель, я спокоен. Теперь спокоен. Такой человекнигде не пропадет.

Холодный ветер и мелкий противный дождь пронизывали всеживое на мысу. Солнце, спрятавшись за тучами, почти не освещало этот мрачныйкрай. Большие серые волны с грохотом обрушивались на берег. На мысе былодовольно холодно, и Мигель, стоявший в одном плаще, основательно продрог.

После Парижа здесь чертовски холодно и неуютно, думал он. Амне говорили, что это солнечный мыс. Такая погода чем-то напоминала ему егородину… Выросший на берегу моря, он не любил большое скопление воды и практическине выносил морских прогулок. Теперь при одной мысли о предстоящей поездке егоначинало мутить, и Мигель с ужасом думал, что с ним будет там, на море.

А здорово я все-таки взял магазин в Париже, попыталсяпридать своим мыслям радужное настроение Гонсалес и почувствовал, какулыбается. Честное слово, таким способом можно зарабатывать на жизнь, когдаменя выгонят с работы. Выйдя тогда из дома со своим молчаливым спутником, оноколо тринадцати минут размышлял, что делать, как достать деньги. Позже ему сообщили,что почти все возвращались безрезультатно, но были некоторые, наиболееотчаянные, а один даже разбился насмерть, пытаясь взобраться безо всякихтехнических средств на мемориал Помпиду и этим привлечь зрителей и телевидение,которые заплатят ему за этот трюк и дадут возможность принести пятьдесят тысячфранков. Тогда еще пятьдесят тысяч. Сумму после этого увеличили сразу вдвадцать раз, а с испытуемым посылали теперь обязательно контролера. Чембыстрее возвращался агент, осознавший всю нереальность данной задачи, тембывало лучше. Хотя, говорят, случай Мигеля лишь третий. Значит, двоим до негоудался какой-то трюк. Во всяком случае, не его, это точно, иначе эти двое небыли бы так изумлены. Гонсалесу очень хотелось узнать, каким образом двоедругих достали деньги, но он благоразумно промолчал. Вопросы не задавались в ихведомстве. Они оставались всегда без ответа.

Вдали послышался треск мотора, доносившийся из-за грохотаприбоя. Показался маленький катер.

Сейчас его перевернет, злорадно подумал Мигель, и мне непридется ехать в эту адскую погоду на его борту. Но катерок довольно уверенноманеврировал и скоро подошел почти к самому берегу. На палубе появился высокийчерноволосый парень в кожаной куртке.

— Это не вы ждете посылки от Рихтера? — закричал онпо-английски.

— Я, — кивнул головой Мигель, — уже две недели. — Для чегонужен здесь такой идиотский пароль, непонятно. Кто еще может торчать тут втакую погоду, подумал Гонсалес, но промолчал.

— Давайте сюда, — скомандовал черноволосый.

— Каким образом? Я не умею плавать в плаще. Я вообще плохоплаваю.

— Тьфу! Какого же черта мы заехали за вами?

— Ну, вам лучше знать. Я, во всяком случае, не… — Мигельзамялся, ища английские слова, — …жаждал быть вашим гостем.

Черноволосый что-то пробурчал про себя, затем исчез вглубине катера. Через минуту он снова появился. В руках у него был страховочныйконец.

— Ловите.

Канат шлепнулся на берегу, рядом с ботинками Гонсалеса.

— Обвяжитесь и давайте побыстрее.

— Очень удобная транспортировка. — Мигель еще пробовалшутить, но при мысли, что сейчас придется лезть в ледяную воду, его бросило вдрожь. — Я не люблю купаться в такую погоду, но если вы настаиваете… — закричалон.

Черноволосый что-то пробормотал про себя.

— А вот ругаться не следует. Я, может быть, не так хорошопонимаю по-итальянски, но на других языках я отлично выражаю свои мысли ичувства.

— Полезай быстрее, кому говорят! — заорали с катера.

— Ну, если вы так настаиваете. — Мигель зажмурил глаза ипрямо в плаще и туфлях полез в воду. Все, подумал он, простуда обеспечена. Онпробарахтался в воде не более минуты. На палубе появился второй человек, понижеростом, но тоже в куртке, коренастый, с большой седой бородой, и, взявшись законец веревки вдвоем с черноволосым, они быстро вытащили Мигеля из воды.

— Мне полагается специальная надбавка за вредность, —пробормотал Гонсалес, едва ступив на борт.

— Внизу, внизу получишь свою надбавку, — мрачно пообещалчерноволосый.

Второй член экипажа, не произнеся ни слова, пошел укладыватьканат. Гонсалес и его суровый оппонент спустились в каюту. Здесь было тепло исухо.

— Да, я совсем забыл, — обратился к своему спутнику Мигель,— синьор будет платить надбавку деньгами или натурой?

Тот расхохотался.

— Ну ты наглец. Люблю отчаянных. Луиджи Минелли, — протянулон руку, — второй помощник регионального инспектора.

— Мигель Гонсалес, первый помощник регионального инспектора,— протянул мокрую руку Мигель, усмехаясь про себя: «Он такой же Луиджи, как яМигель».

— Ты что, действительно не умеешь плавать?

— Умею, но очень плохо.

— Ну тогда считай, что тебе повезло. Я плаваю как рыба.

— Поэтому я и полез в воду. Я надеялся, что хоть ты менявытащишь, — зябко передернул плечами Гонсалес.