Звезды любви - Нэн Райан

Лидия Говард-Дансби пригласила свою единственную племянницу Диану пожить в величественном фамильном особняке Говардов, пообещав, что поможет ей испытать свои силы на какой-либо службе. Диана тут же откликнулась на приглашение, и тетушка Лидия приложила все силы к тому, чтобы девушка не осталась разочарованной.

За прошедшие четыре года Диана добилась завидного положения; она стала высокооплачиваемой стенографисткой и доверенным секретарем одного из наиболее перспективных молодых сенаторов. Диана стремилась прежде всего к самоутверждению, и это ей неплохо удавалось. Но теперь ей хотелось испытать себя иначе.

Несмотря на то что сенатор от штата Монтана Клэй Дод-сон всячески пытался убедить ее остаться на службе, Диана твердо решила уехать. Ничто не могло поколебать ее. Ни уговоры тетушки Лидии, ни интересный сенатор.

— Но, дорогая Диана, — умоляюще говорил ей молодой сенатор, когда она впервые сообщила ему о своих планах, — вы не можете покинуть меня! Вы просто не вправе! Вы нужны мне, Диана!

— Мне очень жаль, Клэй, действительно жаль, — отвечала она, тронутая нежностью и огорчением, звучавшими в его голосе и светившимися в его добрых карих глазах, — но есть кое-кто, кому я нужна гораздо больше.

И это было правдой.

Она была очень нужна тем, кого бесконечно любила, — полковнику и бабуле Бакхэннан.

Дед и бабушка владели и руководили труппой «Шоу „Дикий Запад“ полковника Бака Бакхэннана». Когда Диана была еще ребенком, она путешествовала вместе с этим представлением-буфф по всей Америке и Европе. Артисты выступали на арендуемых на время площадках. В те счастливые дни шоу полковника имело огромный успех, и труппа переезжала с места на место в сверкающих вагонах, сделанных на заказ, отправлялась в Европу на лучших пароходах, снимала номера в самых роскошных отелях и в Америке, и за границей.

Теперь же все было иначе.

Уже несколько лет как «Шоу „Дикий Запад“ полковника Бака Бакхэннана» находилось в критическом финансовом состоянии. Тому было много причин. Прежде всего исчезла прелесть новизны. То, что было необычным и волнующим спектаклем двадцать лет назад, сегодня выглядело знакомым и привычным. Зрители пресытились. Они уже десятки раз видели родео, объездчиков и мексиканских вакеро, и гурты буйволов, и сцены ограбления почтовых карет…

Кроме того, появились новые зрелища. Театр. Опера. Яркий, экзотичный цирк Барнума. Кинематоскопы Томаса Эдисона.

Но хуже всего было то, что появились аналогичные шоу на тему Дикого Запада. Когда создавалась труппа полковника Бака Бакхэннана, его представление было единственным в своем роде и они гастролировали по всему свету, не зная соперничества. А теперь существовало более двух дюжин подобных трупп, многие имели лучших актеров, и их программы отличались большей оригинальностью.

Однако самым страшным для Дианы было то, что до нее дошли слухи о попытках некоего Пауни Билла — владельца весьма доходного «Шоу „Дикий Запад“ Пауни Билла» и заклятого врага деда Дианы — завладеть труппой полковника.

Диана не могла позволить, чтобы это случилось.

Она добилась положения в Вашингтоне, а теперь была намерена присоединиться к гибнущему шоу дедушки. Она поставит свое имя в афишу, она использует все свои таланты, чтобы поднять сборы. Онаразберется в документации, поможет деду наладить дела, найти банк, готовый предоставить необходимую ссуду.

Фиалковые глаза Дианы вспыхнули твердой решимостью. «Да, милые мои! Я встречу поезд полковника, когда он прибудет», — сказала она.

— Диана? Вы здесь, Диана? — прервал ее мечты голос сенатора Додсона. — Вы с кем-то говорите?

Худощавый молодой человек, вышедший на балкон, огляделся в поисках того, к кому обращалась Диана.

Диана глубоко вздохнула и повернулась к сенатору. Улыбнувшись, она сказала:

— Нет, Клэй. Я тут одна. Наверное, я просто думала вслух.

— Ну, это бывает, — согласился он, подходя ближе. — Но вот прятаться от гостей — не слишком хорошо. — Он мягко, понимающе улыбнулся.

— Я знаю, — виновато ответила Диана. — Я просто вышла, чтобы глотнуть свежего воздуха. — Она одарила сенатора сияющей улыбкой, взяла его под руку и добавила: — Идемте в дом.

Но Клэй Додсон не тронулся с места. Он лишь не отрываясь смотрел на девушку. Наконец он произнес:

— Здесь действительно чудесно. И мы здесь вдвоем. Почему бы нам…

— Так кто это прячется от гостей?! — воскликнула Диана, заметив в его глазах выражение, которого предпочла бы не видеть. — Идемте! Я умираю от желания заглянуть в буфет!

Сенатор Додсон неохотно отправился в дом вслед за девушкой. Вечеринка тянулась уже второй час. Гости решили, что теперь в самый раз поднять бокалы с шампанским в честь улыбающейся почетной гостьи, и сенатор Клэй Додсон стал запевалой, когда хор приглашенных с воодушевлением исполнил «Она — отличный парень!».

Искренне тронутая, Диана смушенно порозовела и с улыбкой произнесла короткую благодарственную речь. И к собственному удивлению, обнаружила вдруг, что к глазам подступили слезы… ведь ей, пожалуй, никогда больше не придется увидеть этих людей.

А потом все обнимали Диану и просили не исчезать бесследно, и вот наконец Клэй проводил ее вниз по широкой лестнице и на улицу, в душную вашингтонскую ночь.

Молодой сенатор из Биллингса медленно шел рядом с Дианой к дому Говардов, расположенному неподалеку, всего в трех кварталах. Было довольно поздно. На улице не было прохожих. В тишине громко распевали сверчки, а где-то вдали, на реке, коротко свистнул буксир.

Молодые люди медленно шагали по тротуару, изредка обмениваясь словами. Все уже было сказано. Сенатор пребывал в мрачном настроении; его глаза то и дело скользили по бледному прекрасному лицу Дианы, по ее зачесанным наверх угольно-черным волосам… Диана, даже не глядя на него, ощущала его грусть.

Но она была так взволнована завтрашним отъездом, что едва ощущала землю под ногами; однако ей удавалось скрыть свое возбуждение.

Они дошли до огромного трехэтажного особняка Говардов. Страшась, что прощание затянется, что ей не удастся избежать объяснения с сенатором, Диана обернулась к Клэю, едва они остановились у парадного входа с висящим над ним ярким фонарем.

— Клэй, милый Клэй, — мягко сказала она. — Это были прекрасные годы. Спасибо вам за все.

— Диана, — проговорил он сдавленным голосом, — Диана. Внезапно он схватил ее за руку, чтобы притянуть к себе.

Диана от изумления открыла рот, но в этот момент из ее руки вылетел сложенный листок бумаги. Он упал на мощеный тротуар у ног девушки. Глаза сенатора остановились на нем. Молодой человек поднял бумажку и развернул ее, чтобы рассмотреть в свете электрического фонаря.

Это был билет на экспресс Тихоокеанской железной дороги. Яркими синими чернилами на нем было написано: «Денвер, Колорадо».

— Диана, мне бы очень хотелось, чтобы вы передумали…