Самое главное приключение - Джон Тэйн

и выгнать команду на очистку палубы. Я был на палубе один, когда море извергло новый кошмар, самый ужасный из всех.

Капитан Андерсон помолчал, подбирая правильные слова, которые должны были убедить любопытствующих слушателей в достоверности его повествования.

— Не успел помощник уйти, — вновь заговорил он, — как судно содрогнулось, будто в него врезалась сотня обезумевших бизонов. Я понял, что все силы ада вот-вот вырвутся наружу. Так и случилось. Колоссальный обломок черной скалы — величиной с баптистскую церковь ниже по улице — вылетел из кипящей нефти примерно в сотне ярдов к востоку от корабля, описал над ним крутую дугу и рухнул, подняв волну черной грязи, едва не потопившую нас. Пролети этот обломок чуть ближе, и я не беседовал бы сейчас с вами.

Но он был лишь первым из многих. С промежутками от полумили до мили вся шипящая масса нефти начала извергать обломки, ранее устилавшие морское дно. Повсюду реяли скалы, громадные, как городские отели. Правда, все они взлетали из глубин и падали обратно не ближе чем в полумиле от корабля. Как оказалось, самый первый обломок представлял для нас наибольшую опасность.

Болван-помощник вывел команду на палубу в самый разгар представления. Люди заорали от страха и тут же разбежались по своим логовам в кубрике. Глупцы пропустили зрелище, какое никогда в жизни больше не увидят, поскольку минут через пять этот акт пьесы завершился. То ли на морском дне больше не осталось обломков, то ли в нем образовались большие трещины, выпустившие новых актеров. Клокочущий, булькающий гул возвестил их появление.

Однако прежде, чем это случилось, черная нефть неожиданно перестала вздыматься. Пузыри исчезли. Судя по всему, прерывистый выброс нефти из глубин сменился ее медленным, размеренным поступлением из фонтанирующих скважин. Поверхность нефтяного слоя сделалась почти ровной; течения рисовали на ней искривленные, корчащиеся линии, словно на водах реки, где в полумиле от водопада крутится гигантское мельничное колесо.

Мы с помощником были единственными свидетелями того, как нефть начала их выбрасывать… Я хотел сказать, свидетелями-людьми — ибо, умей наш засоленный приятель говорить, он поведал бы недурную историю. Он всплыл в этом медленном, крутящемся движении нефтяного слоя, один из тысяч подобных ему — крошечный кусочек мяса в похлебке из колоссальных животных, уродливых и рогатых, рядом с которыми его старшие сестры показались бы девушками в весеннем цвету.

Все трехсотфутовые кошмары наших детских дней, наполненных драконами из сказок, медленно кипятились в инфернальной черной массе. Ящеры величиной с небольшой поезд скалили пасти, полные шестифуговых зубов, и перекатывались в плещущем масле, мертвые, как древние греки; огромные бронированные звери размером с локомотив всплывали в сумерках и переворачивались животами кверху. Некоторые тела лопнули, и черные от нефти внутренности кипели и дымились, как на бойне. Тысячи мелких животных вместе с толстой пленкой искалеченных до неузнаваемости насекомых устилали нефтяной слой между лениво колыхавшимися тушами гигантских чудовищ.

Мой помощник, надо сказать, человек суетливый, с множеством хобби, а самым неприятным из них является фотография. Увидав все это, он бросился вниз за аппаратом. Любой дурак объяснил бы этому кретину, что при таком свете снимать бессмысленно. Но он уперся, точно мул, и впустую истратил пленки на пять долларов. Он убедился в своей непроходимой глупости три недели спустя, когда наконец нашел время проявить отснятый в тот вечер фотографический мусор.

Его идиотские действия навели меня на одну мысль. Никто, подумал я, не поверит мне без доказательств. Так что я забросил крючок и выудил этого уродца, — капитан указал на покоившуюся в ящике птицу-рептилию.

— Я с удовольствием вытащил бы одного из больших зверей, но у нас не хватило бы места на палубе. К тому же и свет почти померк.

— Вы сказали, капитан, — начал доктор Лейн, — что ваше животное скончалось незадолго до того, как вы его выловили. Как вы это установили?

— Я всадил ему в горло нож — нужно было убедиться, что оно сдохло. Брызнула густая теплая кровь. Сейчас, я покажу вам.

Андерсон снова поднял чешуйчатого, топорщившего перья монстра. Капитан не солгал. На левой стороне шеи существа зиял глубокий порез.

— Да уж. странный улов и странная история, — заметила Эдит, неодобрительно поглядывая на бедное засоленное чудище.

Доктор Лейн согласился с дочерью.

— Тем не менее, несмотря на всю ее странность, я намерен рискнуть. Капитан Андерсон, я готов вложить десять тысяч долларов в ваши нефтяные акции. но выдвигаю условие: вы должны отвезти меня точно на то же место, где вы обнаружили это замечательное существо. И даже не думайте, что я уверовал во все детали вашего рассказа. Вполне возможно, что в смятении вам что-то померещилось. Вы и сами сказали, что света почти не было.

— А помощник? — запротестовал капитан Андерсон. — Он что, тоже спятил?

— Не исключено. Любой психолог скажет вам, что такое случается довольно часто. В науке подобные явления называются коллективной галлюцинацией. И вы и он, я полагаю, видели изображения или реконструкции вымерших животных, похожих на тех, каких вы заметили в кипящей нефти — динозавров, огромных ящеров длиной в триста футов, цератопса и так далее. Вы, капитан, наверняка видели их изображения, когда изучали горное дело.

— Не стану спорить. — признался капитан. — Помощник весь ушел в свои увлечения, на берегу вечно пропадает в библиотеках и читальных залах — и ему тоже могли привидеться динозавры, что верно, то верно. Но вам не убедить меня, что все это нам почудилось. Я видел их своими глазами.

— Команда тоже видела? — спросила Эдит. — Утром, я имею в виду.

— К тому времени главная часть представления уже закончилась. Все большие звери утонули. На поверхности плавали лишь останки искалеченных насекомых.

— Странно все это, — честно сказала Эдит.

— И в самом деле, капитан, — согласился Лейн. — Вот что я думаю по этому поводу. Это птицу или рептилию вы действительно нашли, так как она лежит перед нами. Мне не кажется, — с улыбкой прибавил он, — что даже я могу найти удовлетворительное объяснение ее появления. В то же время, за густую теплую кровь, вытекавшую из пореза на шее, вы приняли обыкновенную смолу.

— Допустим, — прищурился капитан. — И что это доказывает?

— Абсолютно все. И дает нам вполне логичное объяснение. Я готов согласиться с подводным извержением нефти. Ваша команда это видела?

Капитан кивнул.

— Очень хорошо. Тогда все ясно. Прежде всего, разрешите рассказать вам о схожем событии, которое произошло в южной Калифорнии, менее чем в двухстах милях отсюда. Там, на ранчо Ла-Брея, существует знаменитый асфальтовый провал. Несколько лет назад геологи