Испытание войной - выдержал ли его Сталин? - Борис Шапталов

Выкладки столь размашисты, что поневоле станешь защитником точки зрения советской официальной историографии. Ведь, говоря об агрессивных намерениях СССР, фактически имеется в виду Россия как таковая.

Читая труды В. Суворова и его учеников и последователей, создается впечатление, что они: 1) ориентированы на комплексы западного обывателя, которого в детстве кормили кашей, приговаривая: «Не будешь хорошо кушать, придет русский казак и увезет тебя в Сибирь работать в колхозе на Колыме»; 2) касательно российского читателя эти книги производят впечатление усилий по разложению неприятельского тыла.

Вновь и вновь на головы почтенной публики сыплются зело разоблачительные книги, где рассказывается страшная-престрашная правда о том, будто в архивных недрах Министерства обороны РФ есть страшно засекреченный сталинский план войны с Германией, по которому Красная Армия – страшно сказать – хотела взять Берлин!

Мне лично непонятна многолетняя полуистеричная дискуссия (или кампания) на тему: «хотел или не хотел Сталин нападать на фашистскую Германию в 1941 году?» Ну, предположим, хотел – и что? Сенсационным было бы утверждение, что Сталин планировал напасть на Америку. «Ну как же, – кричат разоблачители, – он стремился действовать в своих интересах! Распространить – о, ужас! – социализм дальше!» А что должен был Сталин распространять – капитализм? Так для этой цели были и есть другие государства и другие армии. Причем армии, надо сказать, не слабо вооруженные. А капитализм после мирового кризиса 1929 г. находился в реанимации, и когда больной встанет с постели и встанет ли вообще, было неизвестно. Тогда далеко не очевидно было, что лозунг «Рынки всех стран, объединяйтесь!» окажется намного эффективнее призыва «Пролетарии всех стран, соединяйтесь!» Это сейчас мы умные, зная, чем все закончилось.

И почему, собственно, Сталин или любой другой руководитель государства должен действовать в чужих интересах? Рузвельт в тот период также готовил США к войне. В подтверждение этого можно привести много фактов, включая постройку сильного авианосного флота и работы по созданию бомбардировщиков дальнего действия. Принятый на вооружение в 1939 г. Б-17 «Летающая крепость» был способен поднимать рекордную по тем временам бомбовую нагрузку до 4 тонн. А уже в следующем, 1940 г. началось серийное производство еще более мощного и дальнего бомбардировщика Б-24, способного поднять до 5,5 тонны бомб. Абсолютный рекорд воздушного устрашения! Можно в духе наших ревизионистов вопросить: зачем нейтральным Соединенным Штатам, до границ которых не могла добраться ни одна армия мира, такое наступательное оружие, как авианосцы и дальние бомбардировщики? Немудрено, что Япония нанесла превентивный удар по США, чтобы лишить американцев возможности безнаказанно бомбить Японию с территории Филиппин. И разве президент Рузвельт собирался воевать во имя чужих интересов, например, ради сохранения Британской империи? Нет, конечно. Чтобы избавиться от последствий сокрушительного кризиса 1929 г. и стать полновесной мировой державой, Соединенным Штатам надо было обязательно ввязаться в развертывающуюся драку. И они ввязались, для чего Рузвельт пожертвовал восемью линкорами в Перл-Харборе (а вот авианосцы предусмотрительно были оттуда выведены).

В 1944 г. в Бреттон-Вудсе было подписано соглашение, делающее доллар мировой резервной валютой. Этот договор тысячекратно окупил все расходы Америки в войне и определил гегемонию США на многие десятилетия. И Рузвельт правильно сделал. Для того его и выбрали руководителем государства, чтобы он бился за интересы своей страны и правящего класса. А если кому-то не нравятся интересы Сталина, то поезд истории ушел, и мир ныне собираются делить (и со временем поделят!) уже другие игроки.

По мнению В. Суворова, он сделал два фундаментальных открытия. Первое: доказал, что пакт Молотова – Риббентропа открыл дорогу Второй мировой войне. Второе: Красная Армия готовилась к внезапному нападению на Германию, а значит, не готовилась к обороне и потому потерпела сокрушительное поражение летом 1941 г.

В первом случае получается следующее. Прежде чем подписать договор с Гитлером, Сталину пришлось провернуть большую предварительную работу, без которой открыть дорогу к войне не представлялось возможным. А именно: 1) привести нацистов к власти (значит, следует признать промышленников вроде Э. Шахта, дававших деньги Гитлеру, и президента Гинденбурга агентами Коминтерна); 2) разрешить им денонсировать военные статьи Версальского договора и благословить создание вермахта; 3) дать согласие на присоединение Австрии и Судет, а затем на оккупацию Чехии, что кардинально меняло оперативно-стратегическую обстановку в Европе, и только после этого подписать договор о ненападении с рейхом. Но и это не все. Надо было заставить Францию и Великобританию объявить войну Германии, причем с непременным условием не пересекать немецкую границу, пока вермахт громит польскую армию, чтобы ненароком не прорваться к Рурскому промышленному району, до которого от Франции всего 150 км. Ведь без металлургии Рура и угля Саара вести Германии войну было бы крайне затруднительно. Даже для сторонников конспирологических теорий такой размах фантазии чрезмерен.

А если бы Англия и Франция не объявили войну Германии, посрамив замыслы Сталина? Не будь этого, в Европе вновь воцарился бы мир. Конечно, Гитлер на Польше не успокоился, и это, наверное, понимают даже ревизионисты, но вдруг следующим объектом нападения стал бы Советский Союз? Тогда бы не было позора капитуляции Франции, а западным державам оставалось бы ждать, чем закончится схватка двух тигров, а затем вступить в борьбу в нужный момент. Однако они выбрали иной путь, и смешно винить в этом Сталина. Но идеология заставляет искать крайнего.

Даже если не ставить в вину Сталину нападение Японии на США, без чего мировая война не была бы по-настоящему мировой, все равно получается столь длинный список шагов, к ней ведущих, что поверить в такую версию невозможно. Проще и умнее предположить иное: в новой войне было заинтересовано столько сторон (даже в США!), что делало ее неотвратимой независимо от коварных способностей Сталина.

Писатель-антикоммунист Д. Оруэлл, известный романом «1984», писал в 1940 г., вспоминая недавнее прошлое: «…в то время Гитлер еще считался порядочным человеком. Он разгромил немецкое рабочее движение, и за это имущие классы были готовы простить ему почти все. Как левые, так и правые свыклись с весьма убогой мыслью, будто национал-социализм – лишь разновидность консерватизма. Потом вдруг выяснилось, что Гитлер вовсе и не порядочный человек». И самокритично добавлял: «С тех пор как он пришел к власти, – до этого я, как и почти все, заблуждался, не принимая его всерьез… В нем явно есть нечто глубоко привлекательное» (Джордж Оруэлл. «Рецензия на «Майн кампф» Адольфа Гитлера»).

Сейчас об этой «привлекательности» на Западе вспоминать не хотят. Куда больше хочется списать былые грехи на вездесущего Сталина.

Во втором случае изобличаются наступательные планы Красной Армии, в то время как надо было, по мнению В. Суворова, готовиться к обороне. Минимум до Днепра, но лучше до Волги. И, главное, не высовываться из окопов в прямом и переносном смыслах.

Поневоле задаешься вопросом: а эти страстные изобличения кому, собственно, адресованы – сталинскому СССР или современной России? И возникает подозрение, что нам. Невольно закрадывается мысль, что вся эта публицистически взвинченная дискуссия о готовящемся нападении коварного Сталина на простодушного Гитлера (оказывается, приход его власти – тоже задумка Кремля!) не разбор давно минувших событий, а часть пропагандистской кампании, утверждающей в умах россиян тезис: «Лучше быть мирной Нигерией с полными магазинами, чем агрессивным Советским Союзом с пустыми прилавками». Тогда все становится на свои места: Соединенные Штаты могут послать свои войска в любую точку мира, ибо им нужно, а причины у них веские. В Ирак послали, потому что им показалось, что там начато производство массового оружия, в Афганистан, потому что показалось, что там сидит главный террорист планеты. А вот если Россия сунется за пределы нынешних границ куда-нибудь в Абхазию или Южную Осетию, то это будет проявлением преступного великодержавия, имперства, империализма и прочая и прочая (см. яростно-изобличительные статьи Ю. Афанасьева, А. Илларионова, В. Новодворской и других светочей компрадорского либералитета). Вот и вся подоплека «суворовской» концепции – каждый знай свой шесток.