Магия финансов. Как привлечь деньги и больше никогда не страдать от их недостатка - В. Д. Фратер

Традиционализм довольно часто встречается даже в магии. В этом магия похожа на другие виды человеческой деятельности, что не в последнюю очередь объясняется особенностью работы человеческого мозга, который всегда старается разработать рутинный порядок, то есть жестко регламентированные процессы, чтобы таким образом высвободить часть объема для обработки новой информации. Не важно, учимся ли мы ходить, плавать, ездить верхом или водить автомобиль, – с увеличением практического опыта значительная часть этой деятельности переводится в автоматический режим, и традиционная магия, передаваемая из поколения в поколение, к сожалению, не является исключением.

Вышеупомянутое «сожаление» требует объяснений. Нельзя оспорить то, что часто повторяющиеся действия можно производить с постоянным уменьшением затрат энергии и труда. Если при вождении автомобиля, как и на первом практическом уроке, мы вынуждены были бы каждую манипуляцию воспринимать и выполнять изолированно, постоянно оценивая, верно или неверно это действие, то не смогли бы и тронуться с места, во всяком случае без ущерба себе и другим. Но нам не следует забывать, что когда дело касается магии, речь идет не о простом занятии, которое легко можно включить в рутинный распорядок дня. Речь, в конце концов, идет о том, как влиять на некоторые вещи, способствовать или препятствовать событиям, к которым мы, с общепринятой и научной точки зрения, не имеем доступа.

Но именно потому, что маг пытается совершить невероятное, он противостоит той «сумме вероятностей», которую мы обычно называем окружающим миром. Следовательно, нет ничего удивительного в том, что всякий критикующий магию, будь он светского или духовного происхождения, нарекает столь смелое предприятие «действием, продиктованным манией величия». С традиционной, не магической точки зрения это является вполне рациональной оценкой. Как я уже писал в другой своей работе, магию можно определить как «умение совершать невозможное». Согласно этому, речь ни в коем случае не идет о «физике теней» или «еще не признанной науке»; имеется в виду просто какой-то неслыханный, никогда не существовавший и дерзновенный поступок.

Вряд ли кого-то удивит, что традиционная магия не принимает такой позиции. Она опирается на просветительское понимание, по которому человек не может знать все тайны природы и мира, что также не оспаривает и наука. Человеку порой удается познать и применить некоторые из этих тайных закономерностей – часто с помощью нетрадиционных методов (ясновидение, ритуал и т. д.). И несмотря на то что в этом пункте рационально-материальные науки и метафизическая магия непримиримо противостоят друг другу, в сущности, при ближайшем рассмотрении они разделяют одно мировоззрение. Ведь в традиционной магии первенство – за возможным, пусть даже магические границы возможного будут немного шире, чем позволяется точными науками. Тем не менее и магия и наука единодушны в том, что есть только один-единственный мир, который можно исчерпать.

Мы хотели бы избежать идеологических споров и ограничимся замечанием, что приведенное определение магии как «свершение невозможного» позволит добиться больших успехов в магии денег, чем традиционные методы. Окончательный выбор остается за читателем.

Если мы будем рассматривать деньги, принимая в расчет все вышесказанное, нам не покажется нелогичным или противоречивым их соотношение со стихией Земли. Отождествление денег с «ценностью», «надежностью», «стабильным доходом», «защитой от нужды» и другими похожими концепциями просто обязывает нас видеть в них воплощение земного. Особенно если они понимаются только (или в первую очередь) как средство приобретения в собственность земель, недвижимости, полезных ископаемых (драгоценных камней, ценных металлов, руд).

Но и у этой медали есть обратная сторона. Папюс не объясняет, почему он отклоняется от традиции, приписывая масть Монет в Таро стихии Воздуха. Как бы то ни было, это подвигло меня в течение нескольких лет исследовать данный вопрос.

Для начала давайте определим свойства и признаки денег, в результате чего мы сможем легко проследить за логикой французского магистра. Прежде всего, деньги, как правило, очень мобильны. (Разумеется, мы имеем в виду современные деньги. Полинезийские чванные деньги играют для нас столь же незначительную роль, как рекламные и статусные украшения охотников и собирателей каменного века.) Под словом «мобильный» подразумевается, что деньги являются эквивалентом объемных и громоздких, менее транспортабельных товаров. Сущностью денег является обмен, так как только при обмене они могут реализовать свою ценность. Этот принцип распространяется даже на монеты, которые чеканятся из ценных металлов – золота и серебра.

Иначе говоря, только благодаря тому, что деньги меняют владельца, они могут выполнять свою непосредственную функцию. При этом у нового владельца должна быть гарантия, что он может рассчитывать на эквивалентную, выраженную в деньгах передачу ценностей в процессе дальнейшего обмена. То есть приобретение ценностей ни в коем случае не должно представлять собой тупик. Тут появляется то, что мы называем «денежным оборотом»: беспрерывный круговорот одного ценного предмета, который, будучи отдельно взятым, не имеет ни малейшего отношения к самим товарам и услугам; воспользоваться последними мы можем только благодаря вовлечению этого предмета в обменный процесс.

Все это можно назвать доведенной до крайности абстракцией. Соответственно, безналичный расчет, приобретающий все большую популярность, представляет собой логическое следствие этой абстракции. Человек – единственное существо, развившее такую специфическую форму социального взаимодействия.

Вместе с тем человек нередко страдает от нее. Даже в эпоху Интернета и глобальных сетей, компьютеризированных рабочих мест и коммуникации, опирающейся все больше на цифровой обмен данными, большинству людей тяжело проложить мостик из этой абстракции назад в повседневную, осязаемую (стихия Земли) жизнь. Ростовщичество считалось предосудительным еще в библейские времена, а теперь весь исламский мир вынужден, следуя заповедям своей религии, пускать в ход всю интеллектуальную и финансово-техническую акробатику, чтобы обойти запрет Корана на взимание процентов. У значительной же части западного общества, как и прежде, нет понимания того, что финансовые сделки, то есть «непродуктивная» деятельность, как правило, гораздо прибыльнее, чем производство «физических» товаров. Чем больший уровень абстракции требуется для выполнения какой-либо деятельности, тем лучше она оплачивается. И чем дальше все туже сплетаемая в единую сеть экономика стремится к отходу от реальной ценности и покупательной способности, тем больше отстающих (в экономическом смысле) на этом пути, и среди них прежде всего те, кто не может угнаться за такой виртуализацией образования стоимости.

Таким образом, уже на протяжении долгого времени происходит фундаментальная смена понятий: естественное представление об образовании стоимости меняется на абстракцию, то есть стихию Воздуха. Ведь как написал канадский исследователь средств массовой коммуникации Маршалл Маклуган: «Деньги – это метафора». Это соответствует критериям «воздушного» принципа: легкость и мобильность денег, их мимолетное пребывание у очередного владельца, их непрерывное «путешествие» по миру, абстракция воплощаемого ими обмена и, наконец, их первоначальная природа, свободная от всего эмоционального и субъективного, которая и позволяет им пронизать практически все социальное бытие человека без истинного участия в нем.