Право волка - Лана Морриган

– Бачок. Третий за этот год! Урод. Когда он уже допьется… достали все эти родственники!

Хм, оказалось, что крутые мужики в кожаных куртках и потертых засаленных джинсах имеют своих тещ и человеческие проблемы. Это открытие заставило посмотреть на них под другим углом.

– Наверняка у них и трусы растянутые, и носки с дырками, – хохотнула про себя.

Обычные такие мужчины, с небольшими пузиками. Один чуть лысоват и в очках, – не удивлюсь, если он профессор в каком-нибудь универе. Второй, скрученный остеохондрозом. Ссутулившись, пинал носком ботинка окурок, выдавал в себе офисного работника. И все до смешного обычные и ничем не примечательные… А тут, собираясь компанией, тешат свою мужицкую удаль и силу.

– Эй, барышни, вы заходите или как? – хозяин байка придержал входную дверь и сделал приглашающее движение рукой.

– Да, спасибо, – Эля торопливо пробежала к входу, не забыв прихватить меня за локоть.

– Спасибо большое, – я тоже поблагодарила незнакомца, и мы вошли внутрь.

– Что ж, – протянула Рокотова, рассматривая обстановку, – атмосферненько.

Двухуровневое помещение напоминало гараж. Бетонный пол с выщербленными кусками, грубо выкрашенные стены завешаны стягами с различных мероприятий.

У ближайшей стены – деревянная барная стойка с разномастными стульями. Грубо сколоченная мебель, выполненная с явной ленцой, пара огромных бочек, приспособлены вместо столов. Высокие потолки и второй уровень с отдельными столиками.

Но что удивило, не было ограждений. Опасно. Высота и алкоголь – вещи несовместимые.

– Недолофт, – проворчала я себе под нос.

– Как думаешь, у них несчастные случаи были? – Эля подняла голову, рассматривая компанию: мужчины и женщины сидели на диванчиках второго этажа.

– Больше чем уверена!

Ожили картинки старых вестернов, где ковбои во время драки падают через перила, – а здесь и перил-то нет!

– Я хочу сесть у бара! – Эля заняла самое дальнее место у стойки.

Зал практически полон – лишь несколько свободных мест у входа и барной стойки. Заказав пива и луковые кольца, мы рассматривали посетителей. В основном это мужчины сурового вида: они прохаживались от столика к столику, хлопали друг друга по плечу, обменивались приветствиями и шутками.

– Да они же милахи! – прокомментировала подруга.

– Ну да, – недоверчиво фыркнула.

– Поверь, – Эля с аппетитом ела луковые кольца, – ты еще не знакома с моей семьей, – девушка рассмеялась своим мыслям.

Раздались аплодисменты. Чтобы увидеть происходящее, мы вытянули шеи, выглядывая из-за массивной колонны. Теперь-то ясно, почему эти места не были заняты.

На сцене разогревались музыканты, бренча тягучую мелодию. Пришлось выйти ближе к центру зала и встать, опершись спиной на колонну: так хоть что-то видно.

– Если сейчас выйдет полуголая девица и начнет танец со змеей, делаем ноги. Мы попали в вампирский бар, – хохотнула я.

На невысокой сцене – пятеро мужчин, одетых в кожу, готовились к выступлению. Все с длинными волосами: у кого-то они схвачены в хвост или прикрыты банданой, у других – висящие сосульками у лица.

– Не бойся, вампиры предпочитают более пафосные места.

На мои взлетевшие брови подруга ответила:

– В фильмах так показывают.

– Ну да…

– О-о-о, привет, девчонки, – с изумлением воскликнула Хвостова.

Вместе с другой нашей одногруппницей они только вошли в бар и сразу же заметили нас, к несчастью.

– Мы не знали, что вы тут бываете, – обращалась Наташка ко мне и с недоверием осматривала Рокотову.

– Пришли послушать парней, – не моргнув, соврала я.

Одногруппницы все еще косились на Эльку: богатенькая выскочка, как называли ее за глаза, и в дешевом баре. Нонсенс!

– Идемте с нами, у нас столик. Со второго этажа отлично видно сцену.

Не успела я отказаться от приглашения, как меня опередила Эля, приняв его.

Поднявшись на второй этаж, Хвостова прильнула к одному из присутствующих.

– Парни, знакомьтесь: Эля и Лиля. А это парни, – девушка скользнула на колени самого крупного из них. – Рос, Дед, Бегемот и Мазутное брюхо, – указав на каждого пальчиком, она повернулась к своему парню.

В другое время я бы рассмеялась, услышав подобные прозвища, но не сейчас.

– Падайте, – Мазутное брюхо похлопал ладонью по обивке дивана рядом с собой. По тому, как мужчина осмотрел Элю, приглашал он именно ее.

Отлично, нас привели скрасить одиночество. Самохина поступила по примеру подруги: девушка в позе наездницы восседала на мужчине лет сорока. Тот кисло ей улыбался и поглаживал спину, запустив руку под топ.

– Мы тут присядем, – Эля не горела желанием «падать» рядом с тем, кого называли Мазутное брюхо и заняла пустующее кресло. Она максимально придвинулась к краю, освобождая мне место.

– Рожей не вышел, Брюх, – заржал Бегемот. Он был самым молодым из присутствующих, со впалыми от худобы щеками и неприятными, все время бегающими глазами. Взгляд не задерживался долго на чьем-либо лице. Парень возвращался глазами к своим рукам и поглаживал подушечкой большого пальца ногти, тем самым пересчитывая каждый палец руки.

– Не лезьте к ним, – Хвостова наблюдала за происходящим.

– А ты бы лишний раз рот не открывала, – огрызнулся мужчина. – Или тебе нечем его занять?

– Заткнись, Бегемот, – мужчина, на коленях которого Хвостова удобно устроилась, зло смотрел на нервного парня. – Или ты хочешь и мне указать, когда следует открывать рот?

Бегемот скривил губы, но ответить не посмел.

– Через пару минут уходим, – шепнула я на ухо Эле.

Неверное впечатление создали те четверо, что встретились нам снаружи бара. Не все тут примерные семьянины, желающие пару часов отдохнуть от рутины и расслабиться в компании своих друзей.

Эти четверо представляли собой опасность, и не только для девушки, случайно зашедшей в бар.

Столик находился в окружении деревянных ширм, прямо напротив сцены. Те, кто проходил мимо, приветственно кивали или же задерживались около Роса: обменивались несколькими фразами и покидали бар.

– Мы припудрить носики, – бросила в никуда и поднялась первая на ноги, Рокотова последовала моему примеру.

Не оборачиваясь, спускалась по лестнице. За то время, пока мы были наверху, первый ярус почти до отказа заполнили люди. Все толпились, желая занять место поближе к сцене.

Пока мы торопливо пробивались сквозь людскую массу, меня оглушила музыка и одобряющий гул присутствующих. Почти добежав до заветного выхода, я обернулась.