Время выбирать - Патриция Хорст

Бледная девочка теперь превратилась в великолепную женщину. Гадкий утенок стал прекрасным лебедем. Она, с темными прямыми волосами, нежно обрамлявшими ее строгое лицо, с большими карими глазами, напоминала одухотворенную духовными исканиями героиню из русской драмы.

Неудивительно, что Жюли Моне была готова взорваться от ярости: Джудит Брайтон стала слишком красивым цветочком для этих мест. Ее не могли оставить без внимания, а раз не имели возможности открыто восхищаться, то выражали свое неравнодушие в форме оскорбления.

— Что ж, если я высокомерный и заносчивый, то ты по-прежнему невыносима, — заметил Роберт, ясно отдавая себе отчет в том, что думает одно, а говорит совершенно другое. И его ремарка вот-вот вызовет очередную вспышку гнева. Но ему именно этого и хотелось добиться, и он продолжил: — Очень жаль, что мое звание врача вызывает у тебя лишь чувство раздражения. Но я приложил к этому определенные усилия. И теперь имею право считать себя врачом, так же как и ты считаешь себя матерью.

— А у тебя, оказывается, плохая память, — к его большому удивлению, произнесла Джудит довольно спокойным голосом. — Вот я приехала домой, и что же вижу? Не успела зайти на порог, как вы все хором твердите мне, чтобы я не распаковывала вещи.

— Ну вот, ты опять кипятишься, — совершенно не к месту произнес Роберт заранее заготовленную фразу. — Спокойней, Джудит, держи себя в руках. Ты ассоциируешься с проблемами.

— Во-первых, я и так спокойна. Во-вторых, вы все ведете себя довольно странно, как будто каждому из вас я нанесла личную обиду. — Джудит беззащитно стояла возле стола. Она была совсем не похожа на ту вздорную девчонку, какой ее давно привыкли видеть. Уголки ее губ чуть опустились и подрагивали, и, если бы она не умела владеть своими роскошными глазами, по ее щекам хлынули бы потоки слез. Да, чему-чему, но умению руководить своими эмоциями жизнь обучала ее долго и настойчиво.

Подавив в себе нахлынувшее желание заключить в объятия ту, которую только что так глупо обижал, Роберт подальше от искушения засунул руки в карманы.

— Да, но ты продолжаешь на всех злиться. Послушай дружеского совета: учись уступать и прислушиваться к советам других. И я готов поспорить с тобой на пару пирожков, что к тебе будут относиться здесь совсем по-другому.

— Это все, что ты хотел мне сказать?

— Нет, пирожки — это просто бонус за твое хорошее поведение. А… помнишь то лето?

Она сейчас была одета в строгую дорогую одежду. Ее золотые серьги и браслет с драгоценными камнями бросали благородный отсвет в полумраке кухни. Но Роберт заметил, что она не носила обручального кольца. В ней вообще не было ничего, что могло бы свидетельствовать о ее замужнем статусе.

— Я удивлена, что ты сам все еще помнишь это, — пожала плечами Джудит.

Да, он не забыл. Все эти годы, хотя и не слишком часто, он вспоминал их последние летние встречи. Однако сейчас, когда Джудит стояла рядом с ним, такая беззащитная и такая желанная, Роберт чувствовал, что перенесся на одиннадцать лет назад. И пусть за окном вовсю лежал снег, а в кухне изо всех щелей дул с улицы промозглый ветер, ему казалось, что нет зимы, а теплый июньский ветерок снова ласкает его загорелую кожу.

— Я ничего не забыл, Джудит.

Она отвернулась и подошла к окну.

— А мне бы хотелось многое выкинуть из памяти… Я была тогда слишком молодой, чтобы…

— Смешно, но я ведь тебе тогда поверил.

— Послушай, ты, — ее голос дрогнул, — ты оказался такой сволочью! Сначала соблазнил, а потом сказал, что устал от меня. И что мне оставалось делать? Сидеть и ждать, пока ты начнешь оскорблять меня перед своей новой девчонкой?

— Либо меня память подводит, либо ты, дорогая, что-то путаешь.

— Ее звали, — Джудит едва выдавила эти слова, — ее звали Жасмин. Я сама видела, как она висла на твоей шее. Обнимала тебя ногами, когда ты сидел на мотоцикле…

Она еще долго перечисляла, что делала эта Жасмин. Как он только не рассмеялся — одному Богу известно. А Роберту следовало бы проявить свои истинные чувства.

— О, Джудит, я узнаю твой характер.

Да, такое не забывается. Конечно, он в полной мере проявил свою бессердечность и должен был поступить благоразумнее, узнав, что ей всего лишь семнадцать лет, а не двадцать, как она утверждала. К тому же ему не следовало сначала обещать ей слишком многое, а потом не давать ничего.

— Мне жаль, я поступил безрассудно.

— А мне нет, — сказала она прямо. — Я увидела твое настоящее лицо. Спасибо, Роберт, ты дал мне возможность начать жизнь по-новому.

— Да?

Она отвернулась и подошла к плите. Румянец гнева или стыда вспыхнул на ее щеках.

— Того прошлого для меня больше нет. Я быстро повзрослела, просто раньше слишком заблуждалась, полагая, что нас хватит на то, чтобы создать семью.

— Поэтому-то ты и уехала, чтобы встретить мужчину своей мечты и свить свое семейное гнездышко?

— Что ж, моя мечта сбылась. А твоя?

— Я еще пока не женат, если тебе это так интересно.

— Отчего же? Ты, наверное, еще не повстречал достойную девушку, которая могла бы стать твоей избранницей.

— Да нет, у меня их было много, я… я просто вел себя слишком независимо, — не замечая насмешки Джудит, рассеянно говорил Роберт. — Или заставлял их долго ждать…

Он достал из кармана блокнот, вырвал из него листок и что-то написал на нем.

— Здесь намечено все, что ты должна дать своей матери сегодня. Лекарства на тумбе возле кровати. Если возникнут какие-либо проблемы, тут же звони мне. И не забудь завтра забежать ко мне в больницу.

— Если выкрою время. — Она гордо повернула голову, и он поразился тому, насколько красив ее профиль.

— Да уж, постарайся, — посоветовал ей Роберт дружеским тоном. — Это не личная просьба, Джудит. Если тебе дорога жизнь матери, постарайся следовать моим рекомендациям.

На следующее утро в ожидании приема ей пришлось померзнуть на улице с полчаса, прежде чем она смогла попасть к нему в кабинет. Джудит уже собралась было возвращаться домой, когда ее пригласили внутрь здания. Раз это так важно, необходимо во что бы то ни стало его дождаться. Встретить Роберта на нейтральной территории в присутствии других врачей намного лучше, чем дома: ведь здесь у них будет куда меньше шансов для общения наедине. И, что очень важно, он реже будет видеться с Томасом.

Трепет, который испытала Джудит, вновь встретившись с Робертом, был очень опасен для нее. Оказывается, этот мужчина мог легко пробудить в ней уснувшие чувства. И что тогда? Она будет подобна разбитому на мелкие осколки хрустальному бокалу.

Ей нельзя давать своим чувствам ни малейшего послабления. Ненароком проговорившись, Джудит получит каскад вопросов, которых опасается как огня. Но что же делать? Полностью избежать встреч с Робертом невозможно, в любом случае придется иметь с ним дело…