Яд ее поцелуя - Серина Гэлбрэйт

И уж точно Илзе не знала никого из этих трёх.

Пока Стене рассказывал о Франской империи и как удачно Мать-Змея переплела пути его и заморских гостей, Блейк окинул остальных быстрым взглядом. Нашёл Илзе, задержался глазами на мгновение и отвернулся, с сосредоточенным видом прислушался к азарцу. Стене умолк, подождал, когда последние его слова переведут, и представил иноземцев, поочерёдно указывая на каждого широким жестом.

— Фрайн Блейк Рейни.

Илзе надеялась, что лицо её осталось непроницаемо, толика вежливого интереса и не более.

— Фрайн Реджинальд Рейни.

Родственник? Не сводный брат — тот младше на восемь лет, да и старший фрайн Рейни законного сына и наследника не отпустил бы не то что в этакую даль, но даже за пределы Империи.

— Госпожа Ирис Харм и господин Шун Кочис.

В Финийских землях обращение «господин-госпожа» использовалось как слугами по отношению к хозяевам, так и в беседах с людьми происхождения невысокого, но состоятельными, уважаемыми или не желающими пускать в ход обращения, принятые на их родине и в их культуре. Это разумно, учитывая, сколько народов, традиций и языков смешивалось в одном только Изумирде, но и странно, если смотреть в разрезе нынешней ситуации. Рейни по-прежнему фрайны, а их юная спутница — госпожа без рода, не принадлежащая ни к какой стране в частности, словно безымянная.

Стене повернулся к иноземцам, предложил им чувствовать себя под крышей его дома как в своём родном, в мире, покое и безопасности, и заверил, как все присутствующие рады их визиту.

Радости Илзе не чувствовала.

Только глухое недовольство, смутную тревогу и острое желание уйти отсюда поскорее.

Нельзя.

— В чём же заключается та неслыханная удача, что благоволением Матери свела вашего отца и франских гостей? — негромко полюбопытствовала Илзе, пряча подальше иные вопросы. — Сколь мне известно, торговая гильдия Изумирда не имеет каких-либо договорённостей с Франской империей. Официально её и Изумирд ничто не связывает, если какие-то товары и ввозятся в Империю, то контрабандой.

— Связывает, — возразил Северо, изучая франских мужчин с пытливым интересом удава. Впрочем, интерес этот почти не отражался в обычном его прямом холодном взгляде. — Аргейские острова.

— Аргейские острова — не совсем Империя.

— Официально они — суверенная территория Империи и потому наши с ними связи… не вполне законны с её точки зрения.

Блейк со светской улыбкой ответил, что и они счастливы не меньше что визитом этим, что радушием и гостеприимством хозяина дома. Азарец перевёл, Стене кивнул и рассыпался в новой порции цветастых любезностей и пылких заверений. Франский язык не самый распространённый в Изумирде, большинство говоривших на нём знала только привезённое с Аргейских островов наречие, несколько отличающееся от континентального. Вряд ли в этом зале кто-то, кроме Илзе, мог вести подобающие беседы с иноземными гостями, не прибегая к помощи переводчика.

Покончив с долгим ритуалом приветствия, Стене пригласил всех к столу. Стол накрыли в соседней комнате меньшего размера, длинный, прямоугольный и высокий, на западный манер. Случайно ли, умышленно, но место Илзе оказалось между Блейком и Северо, по правую руку от главы клана. Реджинальд Рейни и Ирис Харм вместе с переводчиком заняли другой конец стола. Там же сели Озара и Хелана, прочие стулья с высокими резными спинками достались оставшимся гостям-мужчинам. Комната заполнилась бесшумно сновавшими слугами и ароматами вносимых блюд, потянувшихся вереницей к столу.

Всего-то и надо, что ужин перетерпеть.

И остаток вечера.

Совсем недолго.

* * *

Трапеза прошла… странно, пожалуй.

Илзе никогда не могла взять в толк, в чём смысл ужина, да ещё и делового, если присутствующие не понимают языка друг друга. Беседа за столом поддерживалась на темы исключительно отвлечённые, возможных дел не касающиеся. Илзе покорно переводила ту или иную реплику, если её просили, а в остальное время выполняла то, ради чего её пригласили.

Вела пустую светскую беседу с высоким гостем.

И это тоже было странно.

Обмениваться с Блейком легковесными фразами, мимолётными, ровным счётом ничего не значащими взглядами, вежливыми равнодушными улыбками. Притворяться, будто сегодня, в этом доме, они встретились впервые и там, в Империи, ничего, совсем ничего не было. Ни одного вопроса, способного породить у окружающих ненужные подозрения, ни единого лишнего слова, намекающего на прошлое. И пускай за этим столом понять их могли только трое, и те сидели достаточно далеко, чтобы расслышать тайные перешёптывания.

Всё равно. Надо хранить молчание, если не спрашивают, не глядеть дольше положенного и молить Мать-Змею, чтобы престранная эта пытка закончилась поскорее.

Никто на неё не смотрел, повторяла Илзе себе. Никто. На Блейка да, поглядывали, кто с аккуратно отмерянным любопытством, кто с пытливым, жадным интересом, кто с холодным, тщательно взвешенным расчётом. Гости собрались сегодня в доме Сагилитов не просто так, движимые одним лишь голым желанием поглазеть на иноземную диковинку. Каждому из них, даже Озаре, что-то надо от этих экзотических франских птичек, каждый видел в них свой, пусть пока и неведомый Илзе, интерес. Но её саму вниманием удостаивали не большим, чем как переводчика и красивую женщину. Разве что взгляд Северо на себе ловить приходилось чаще обычного, словно старый знакомый что-то искал, пытался разгадать, о чём Илзе думает и что скрывает за пустопорожними репликами. Оттого, наверное, и кусок в горло лез с изрядным трудом, и вино казалось горьким, будто тарская настойка на тринадцати травах. И когда трапеза закончилась, Илзе выдохнула с облегчением. Тем самым облегчением, что рождалось исподволь от осознания, что наиболее тяжёлая часть пути пройдена и осталось совсем немного до долгожданного его завершения.

По знаку Стене гости перешли в третью комнату, где расселились на низких диванах, тянущихся вдоль стен, и слуги подали чай, сладости на блюдах и фрукты. Выражение лиц чужеземцев при виде чая стало занимательным. Если с неведомыми франнам фруктами и сладостями они ещё могли смириться, то тёмный напиток в маленьких чашках рассматривали с настороженным недоумением, впервые его увидевших. Суровая придворная выучка не подвела Блейка — замешательство во взгляде отразилось лишь на мгновение, а затем он с видом самым что ни есть невозмутимым пригубил чай. Переводчик вполголоса объяснял Реджинальду и Ирис, что за напиток им подали, пока сидящие рядом Озара и Хелана обменивались понимающими снисходительным взглядами.

— Прошу простить моего брата и его сестру, — заметил Блейк, впервые упомянув в беседе своих спутников. — Они мало ещё знакомы со здешними обычаями.

— Ваш брат? — повторила Илзе. Её место вновь оказалось подле хозяина дома и высокого гостя, хорошо хоть Северо на сей раз отсел подальше.

— Троюродный. Младшая ветвь, которой случилось бы принять право старшинства, если бы ветвь моего отца сломалась столь неудачным образом.