В двух шагах от рая - Марша Ловелл

— У них с мужем есть квартира в Париже, но она небольшая, так что туда невозможно пригласить всех родственников и друзей. На вилле наших родителей, которая находится недалеко отсюда, сейчас ремонт. Вот мой дом и оказался идеальным местом для семейного праздника.

— И давно ты купил это поместье?

— Около шести месяцев назад, — Корте по-хозяйски глянул на свое жилище. — Я собираюсь кое-что переделать здесь. Там, за террасой, есть старый плавательный бассейн, которым можно пользоваться и сейчас, но мне хочется слегка усовершенствовать его. Да и ведущую в сад лестницу надо подновить. Некоторые ступени совершенно рассыпались. Жаль только, что на все это у меня катастрофически не хватает времени…

— Ты много работаешь?

Виктор в ответ вздохнул.

— Пока я занимаюсь делами в Париже или где-нибудь за рубежом, только и думаю, как поскорее вернуться сюда. В этом уголке я отдыхаю душой. Нервное напряжение исчезает здесь каким-то необъяснимым образом… — Он вдруг замолчал, изучающе глядя на Мейбл. Та смущенно потупилась. Выражение синих глаз Виктора вызвало в ее душе легкий трепет. Нечто подобное, должно быть, испытывает бабочка, внезапно накрытая сачком. — Расскажи лучше, как идет жизнь у вас в Бирмингеме, — с легкой улыбкой произнес он. — Как чувствует себя твой отец?

— Спасибо, хорошо… Хотя я считаю, что он тоже слишком много работает…

Патрик Эггертон вдовел два раза. Потрясения, вызванные потерей сначала одной любимой женщины, а через несколько лет и другой, не могли не сказаться на его душевном состоянии. Он стал замкнутым и сейчас, похоже, черпал жизненную энергию лишь в любимом деле.

— Судьи всегда поздно уходят на отдых, — заметил Корте.

— Тебе не случалось встречаться с моим отцом по работе? — поинтересовалась Мейбл.

— Прежде такое бывало, но очень редко. А сейчас мне почти не приходится участвовать в судебных процессах в Англии. Однако я хорошо знаю, что твой отец пользуется репутацией честного и справедливого судьи. А как ты, чем занимаешься?

— Последние годы я живу в нашем родовом доме и имею свой маленький бизнес.

— Вот как? Впервые слышу об этом. Лорна ничего мне не рассказывала.

— Выходит, вы с ней частенько встречаетесь? — Едва закончив фразу, Мейбл пожалела, что не успела вовремя прикусить язык. Неосторожный вопрос явился следствием сумасбродной и совершенно ни на чем не основанной фантазии о том, что Лорна, мягко говоря, находится в близких отношениях с Корте. И все же, судя по всему, у них таки состоялся роман.

Мейбл была на два года младше сводной сестры, дочери второй жены Патрика Эггертона. Первая его супруга, мать Мейбл, погибла в горах, занимаясь альпинизмом, когда девочке было всего десять лет. Мать Лорны скончалась из-за осложнений, вызванных поздней беременностью. Несмотря на все попытки Мейбл завязать дружбу со старшей сестрой, между ними сложились весьма прохладные отношения, поэтому и виделись они нечасто.

— Встречаемся? — удивленно переспросил Виктор. — Вообще-то, мы время от времени беседуем по телефону… Иногда ужинаем в ресторане, если наше пребывание в Лондоне совпадает. Кстати, пару месяцев назад Лорна приезжала сюда, чтобы посмотреть на мой новый дом. А почему ты спрашиваешь? Тебя что-то беспокоит?

Мейбл опустила взгляд на тарелку. Восхитительный французский сыр вдруг показался ей не вкуснее жвачки. Душу захлестнуло знакомое щемящее ощущение, окончательно отбившее аппетит. Лучше всего это чувство можно было бы определить как безграничное, пронизанное безысходностью отчаяние. В такие минуты Мейбл ненавидела себя. Ей совестно было поддаваться столь унизительным эмоциям, но факт оставался фактом: она по-прежнему ревновала Виктора к Лорне.

— Почему меня что-то должно беспокоить? — раздраженно пожала ревнивица плечами. — Какое мне дело до ваших встреч?

Виктор прищурился, пристально вглядываясь в лицо Мейбл, и она замерла, боясь неосторожным словом или жестом выдать свои истинные мысли. А подумать ей было о чем. Воображение рисовало, как Виктор и сестра сначала ужинают в каком-нибудь фешенебельном лондонском ресторане, а потом отправляются к Лорне, чтобы всю ночь напролет заниматься любовью. Мейбл стало не по себе.

Что со мной происходит, подумала она. Ведь долгие годы я жила с осознанием того, что эти двое любят друг друга, а тут уж ничего не поделаешь. И вдруг этот новый приступ ревности!

— У тебя усталый вид, — прервал ее размышления Виктор. — Мать сказала мне, что ты приехала во Францию всего на сутки. Разве нельзя побыть у нас несколько дней? Здесь можно хорошо отдохнуть.

— Нет, я не могу задерживаться, — решительно произнесла Мейбл. Отдохнуть? В доме Корте? Это невозможно! Впрочем, он, должно быть, понятия не имеет, как жестоко обидел ее несколько лет назад. Однако растолковывать ему что-нибудь бесполезно. — У меня очень мало свободного времени, — добавила она, чтобы как-то смягчить категоричный отказ.

Виктор придвинул поближе к ней блюдо с фруктами и отпил глоток вина.

— Бизнес требует присутствия? — поинтересовался он с иронией.

— Напрасно насмехаешься! Я заведую частным бюро «Родословные». К нам обращаются все, кто интересуется своим происхождением и историей рода. Иными словами, мы занимаемся составлением генеалогического дерева для любого желающего.

— Мне известно, что такое генеалогия, — криво улыбнулся Корте.

— Да, конечно. Прости, я, кажется, начала объяснять тебе элементарные вещи…

— Ну и как продвигаются твои дела? Бизнес процветает?

— Во-первых, мне нравится то, чем я занимаюсь, а во-вторых… Видишь ли, на составлении родословных сильно не разбогатеешь. Но на жизнь мне хватает, и вдобавок ко всему я могу управлять делами из дома. — Мейбл странно было обсуждать свои дела с Корте. Она начинала нервничать, не понимая, куда он клонит, интересуясь ее делами и жизнью. — Отец очень рад, что я выбрала это занятие. Он сам с давних пор питает страсть к подобным изысканиям. Именно благодаря своему увлечению генеалогией, отец смог найти и приобрести дом, в котором мы сейчас живем. Наполовину в шутку, наполовину всерьез мы называем его родовым гнездом Эггертонов, потому что земля, на которой построен особняк, когда-то принадлежала нашим далеким предкам. Между прочим, чтобы получить необходимые сведения, отцу пришлось исследовать корни нашей семьи вплоть до тринадцатого века.

— Представляю, как он возгордился результатами своих исследований! — ухмыльнулся Виктор. — Очевидно, ваше семейство гордится своим древним происхождением. Старинный род Эггертонов… Это не какие-нибудь безродные корсикашки!

— Давай лучше не будем касаться прошлого наших семейств, — поспешила сменить тему разговора Мейбл, уловив в тоне собеседника нотки раздражения. — Так мы не придем ни к чему хорошему.

— Ладно, оставим этот вопрос. Но я все же не пойму, почему тебе нельзя побыть здесь подольше. Только не говори, что ты выше головы завалена заказами на генеалогические исследования!