Ангел с железными крыльями - Виктор Тюрин

Ее глаза наполнились слезами. Покопавшись в сумочке, она достала кружевной платочек и стала промокать глаза. Я напрягся, не зная, что сказать, так как мой жизненный опыт ничего не мог подсказать, манеру поведения с девушкой и к тому же с «моей» сестрой.

Когда спустя несколько минут девушка успокоилась, я облегченно вздохнул. Какое-то время мы молчали, а потом Наташа продолжила:

– Знаешь, Сережа, на прошлой неделе на балу я познакомилась с молодым человеком. Он такой веселый и так интересно рассказывает! Его зовут Алексей, и он служит по почтовому ведомству. Знаю, что ты скажешь! Настоящий мужчина должен быть военным. А я вот тебе так отвечу: как насчет тебя? Где тот мужчина?

Ее голос перехватило, а глаза снова повлажнели.

«Хм. Деваться-то некуда, надо представляться и налаживать отношения».

– Может, хватит сырость разводить, сестренка?

При моих словах та неподвижно застыла. С минуту смотрела на меня широко раскрытыми от изумления глазами.

– Сережа?

– Да, Наташа. Да. Доктор меня вылечил. Правда, частично. Памяти нет, зато все понимаю.

– О, чудо! Доктор… Сережа!

Сначала она задохнулась от полноты чувств, потом вскочила на ноги и бросилась обнимать меня. В этот самый момент появился доктор.

– Наталья Александровна, голубушка! Что же вы ко мне сначала не зашли?! Вы на себя посмотрите! Как вы разволновались! Ну-ка глубоко вздохните, а затем медленно выдохните. Еще раз. Может, сестру позвать, пусть вам валерьянки накапает?

– Нет, Николай Никандрович! Не надо! Это все чувства! Спасибо вам, дорогой наш доктор! От себя и нашей маменьки! От всей души! Не знаю даже, как мы вас сможем отблагодарить! Боже мой! Радость-то какая!

– Да успокойтесь вы! Видите ли, память Сергею Александровичу до сих пор не вернулась…

– Так вернется же! Как и сознание! Сережа уже все понимает и говорит внятно! Он вернулся из того мрака, в который был погружен долгие месяцы! Это главное! Я верю, что он на пути выздоровления, так же как верю в вас, славный доктор! Вы можете! Вы уже один раз доказали!

В ее голосе было столько убежденности и веры, что на лице доктора появилась смущение, причем не показное, а настоящее.

После ухода сестры я стал думать о том, что мне теперь придется, как ни крути, а соответствовать роли брата. Весь мой опыт общения с девушками имел чисто созерцательный характер. Все, что мне было известно, было взято из книг или интернета, а как оно на самом деле, приходилось додумывать самому. Впрочем, первый урок в обращении с женщинами мне дали уже через пару дней.

После ужина я лежал на кровати, как ко мне в палату неожиданно вошла сестра-хозяйка нашего барака. Миловидная женщина, лет тридцати пяти – сорока. Высокая грудь, мягкие, округлые руки, ямочка на подбородке. Мне уже приходилось сталкиваться с ней. Даже как-то мельком слышал, что у нее мужа недавно убили на германском фронте.

Она решительно вошла, хлопнув дверью, но сделав пару шагов, вдруг неожиданно остановилась. Сев на кровати, я с недоумением посмотрел на нее, но уже в следующий момент почувствовал, как от нее сильно пахнет спиртным. Некоторое время мы смотрели друг на друга, потом она, краснея, произнесла тихим голосом:

– Господи, что я делаю?

Ее слова объяснили мне, зачем она здесь. Я видел, что она смущена, растеряна и уже начала сомневаться в правильности своего поступка, но упускать подобный шанс я не собирался. Мне хотелось узнать, что такое близость между мужчиной и женщиной. Я несколько замешкался. Причем дело было не в стеснительности, да и как ее может испытывать человек, чье тело в течение последних пяти лет обмывали чужие руки, а в полном отсутствии опыта общения с женщинами. Подойдя к ней, я сказал первое, что пришло на ум:

– Вы красивая, Варвара Тихоновна.

– Я…

Чисто инстинктивно я почувствовал, если прямо сейчас не удержу ее, то она просто развернется и уйдет.

– Хочу тебя. Сильно и страстно.

Эта фраза была единственной, что пришла мне сейчас в голову. Я замер в ожидании ее реакции, но женщина, услышав мои слова, только тихо ахнула и густо покраснела. Не давая ей опомниться, я обнял ее и впился ей в губы долгим, требовательным поцелуем. Она напряглась, упершись руками мне в грудь, но уже спустя минуту ее тело обмякло и губы ответили на мой поцелуй. Чуть отстранившись, я скользнул губами по ее щеке и стал целовать в шею. Она чуть слышно произнесла:

– Господи. Что вы со мной делаете? Пожалейте…

В следующее мгновение наши губы слились в страстном поцелуе. Когда мы оторвались друг от друга, она тихо произнесла:

– Вы только не подумайте… Я не такая….

– Ничего не надо говорить.

Положив руку ей на грудь, я даже под плотной тканью почувствовал, как набухает сосок. Она попыталась отшатнуться, но я не дал. Спустя минуту короткий стон вырвался из ее пухлых губ, а уже в следующее мгновение, закинув руки мне на шею, она стала меня жарко целовать.

У меня не сразу все получилось, чем я немало удивил женщину, видно, ожидавшую от мужчины большего опыта в любовных играх, но когда после третьего раза, мокрая от пота, она откинулась на подушки, то в ее взоре читалось нечто похожее на восхищение. Мне хотелось еще. Жадно глядя на нагое тело, я стал гладить полную грудь. Наши глаза встретились.

– Саша. Сашенька, ненасытный ты мой, – повернувшись, она прижалась ко мне всем своим телом и тут же смутилась, почувствовав, как начало подниматься мое мужское естество.

В эту ночь мы так и не заснули. На следующий день я пытался найти ее и вскользь поинтересовался ее отсутствием, как мне вдруг сказали, что она здесь больше не работает, а вчера приходила в больницу, для того чтобы попрощаться, так как с санитарным поездом уезжает на фронт.

«Вон оно как. Жаль, конечно…»

Когда утром медсестра сказала, чтобы я явился к доктору Плотникову, у меня даже и тени сомнений не было, что разговор пойдет о выписке, но, как оказалось, интерес к моей особе был вызван совершенно другим обстоятельством.

– Сергей Александрович, здравствуйте! Гм! У меня к вам… скажем так, приватная беседа.

– Слушаю вас, Николай Никандрович.

– Дело в том, что я вас, голубчик, долго наблюдал. Дважды вас обследовали мои коллеги, которые пришли к тому же выводу, что и я: этого просто быть не может. Вчера мы собрали консилиум и спустя несколько часов пришли к единому мнению: мы не знаем, что с вами произошло. Это выходит за пределы наших знаний о человеческом мозге, Сергей Александрович. Гм! Правда, можно еще сказать и так: чудо, господа! Кстати, так заявил вчера на нашем совещании мой коллега, Тихомиров Валентин Владимирович. Он также сделал предложение пройти у него в клинике обследование…

– Извините, что перебиваю, но больше лежать не хочу!