Автономность - Аннали Ньюиц

Как он мог смотреть на Элиаша и ответить ему «нет»?

– Это действительно похоже на терроризм, – согласился Паладин. Элиаш улыбнулся, и черты его лица стали асимметричными.

Клык на мгновение нарушил протокол, отправив своему товарищу сообщение в неофициальной сессии.

Мудрые речи от новичка, который ни разу в жизни не видел терроризма.:(

2 июля 2144 г.

Когда наконец исчезает самое крошечное пятнышко генетического материала, оставшееся на месте пролитой крови? В какой-то момент оно становится не видимым человеческому глазу: краснота размывается благодаря воде и усилиям подтиральщика, но еще остаются кусочки – фрагменты клеточных стенок, завитки ДНК, растекающаяся цитоплазма.

Когда исчезают эти последние осколки живой материи?

Джек следила за тем, как похожий на округлую кляксу подтиральщик шуршит взад и вперед по розовому пятну, которое когда-то было красно-черной коркой на полу кабины управления. Голубые солнечные лучи, отфильтрованные водой, прошли прямо через стеклокомпозитные окна и ослепили Джек, пока она снова не перевела взгляд на пятно. От трупа она избавилась несколько часов назад, привязав к его ногам цементные блоки. Сейчас он уже должен быть на глубине, в ледяной воде.

Джек давно не приходилось убивать. Обычно в сложной ситуации она оказывалась не посреди океана и поэтому могла не драться, а убежать. Она провела ладонью по ставшим твердыми от соли пучкам волос. Ей хотелось проблеваться, заплакать или капитулировать перед безжалостной, вечной машиной смерти, лишающей лекарств. Последняя мысль заставила ее укоряюще улыбнуться. Машина смерти, лишающая лекарств. Такое Джек могла написать в колледже и анонимно опубликовать на офшорном сервере – так, чтобы ее слова доходили до аудитории через толстый слой криптографии и после нескольких скачков по случайно выбранным серверам.

Тридцать лет назад она, революционно настроенная аспирантка, не мечтала о том, что станет заниматься контрабандой лекарств. В то время она была уверена, что сможет изменить мир, просто публикуя свои тексты на сайте и организуя символические протесты против патентного права. Но когда она наконец покинула университетские лаборатории, перед ней встал весьма недвусмысленный выбор: добывать патенты для идиотских стартапов или стать пиратом. Джек на самом деле даже и выбирать не пришлось.

Конечно, ее профессия была опасной. Время от времени членов пиратских кругов в Федерации начинали убивать или сажать в тюрьму пожизненно – особенно если корпорации жаловались на конкретные нарушения. Но когда ты не высовывался, вел себя тихо и скромно, то мог спокойно заниматься бизнесом.

Но обычно в этом бизнесе тебе не приходилось избавляться от трупа человека, которого ты убил за мешок таблеток и бота.

Черт побери, откуда он вообще взялся? Жестом она вызвала локальную сеть подводной лодки и открыла окно передачи сенсоров с поверхности океана. Там ничего не было, только кое-где виднелись темные громады айсбергов. Может, после многолетней бдительности она в самом деле потеряла хватку? Вор воспользовался какой-то очевидной дырой в ее системе безопасности корабля, обманывал ее до тех пор, пока не проник на борт и не начал набивать коробками рюкзак. Мешка с таблетками от старческого слабоумия ему хватило бы только на то, чтобы купить годовой запас эйфориков и поиграть в казино на одном из курортов на арктическом побережье.

Но прямо сейчас у нее были проблемы и поважнее мертвого «фитиля». Джек все еще не выяснила, что произошло с ее партией скопированного «закьюити». У нее оставались образцы исходного препарата, которые она разобрала на составляющие, а своих, пиратских таблеток у нее было в избытке. Бросив оригинал и пиратскую копию в установку для химического анализа, она снова придирчиво их изучила. Нет, никаких ошибок – Джек синтезировала идеальную копию. Значит, проблема заключалась в исходном рецепте «закьюити». Джек решила еще раз разделить препарат на компоненты и осмотреть их по очереди. Несколько, очевидно, были безвредными. Другие она отметила для дальнейшего анализа.

В конце концов Джек удалось сократить список «сомнительных» частей до четырех молекул. Их структуру она вывела на экран и внимательно рассмотрела подсвеченные атомные связи. Быстрый поиск в базе данных показал, что эти молекулы воздействуют на гены, которые у значительной части населения Земли связаны с возникновением зависимости. Джек застыла, не в силах поверить увиденному.

«Закси» всегда ставила прибыль выше общественного благополучия, но это уже далеко выходило за пределы обычной халатности. По международным законам – которые соблюдали даже крупные корпорации – нелечебные препараты вроде эйфориков и средств, повышающих производительность, не должны были запускать механизмы зависимости. Данные, полученные Джек, свидетельствовали о том, что «закьюити» являлся полностью запрещенным препаратом. Но это никто бы не понял, поскольку «Закси» медленно распределяла его среди корпораций и тщательно отслеживала случаи возникновения зависимости. Когда «закьюити» пройдет этап бета-версии, препарат будет таким дорогим, что принимать его будут только люди с великолепной медицинской страховкой. Если зависимость возникнет у них, с ней разберутся по-тихому, в каком-нибудь прекрасном реабилитационном центре в Еврозоне. И только тогда, когда такие, как Джек, начинали продавать препарат «на улице», побочные эффекты превращались в реальную опасность.

Джек злилась на «Закси», на себя – за то, что дала их дерьмовый препарат людям без медицинской страховки. Возможно, сейчас сотни людей принимают эти таблетки и сходят с ума. Это была огромная и страшная проблема, и в данный момент Джек не была готова разбираться с такой огромной проблемой. Она достала из кармана свежевыстиранного комбинезона немного «420» и закурила. Лучший способ забыть о неприятностях, связанных с препаратами, – это принять препарат. Кроме того, она еще должна разобраться с тем ботом, который заперт в трюме. Возможно, починить его не удастся, но в этом она уже не виновата.

Джек полагала, что робот сидит на том же месте и смотрит по сторонам, подчиняясь какому-нибудь дурацкому алгоритму, вытащенному из Сети. Но это было не так. Джек прищурилась, пытаясь понять, почему бот забился в темный угол. Она снова запустила двигатели, и мимо окон поплыли пузыри.

Он спал.

Внезапно Джек поняла, почему робот выглядел таким измученным и почему на нем не видно частей эндоскелета. Это не биоробот, а просто био. Человек.

Она прислонилась к переборке и тихо застонала. Поврежденного робота почти всегда можно отремонтировать, но поврежденного человека? У нее было все необходимое для того, чтобы ликвидировать мутации в его ДНК или очистить его организм от обычных вирусов, но ничего для ремонта когнитивных функций. Пока она размышляла, существо в углу внезапно село и уставилось на нее. Пустота в его глазах теперь казалась более ужасной, чем скверный софт. «Сколько же он был в рабстве у вора?» – подумала она.

На его шее виднелось клеймо с числом, и он, похоже, уже давно привык подчиняться приказам.