В ритме смелых желаний - Джули Беннет

Обернувшись, она увидела на пороге Бью.

– Она снова уснула? – шепотом спросил он.

– В следующий раз, когда захотите поругаться со своими родственниками, выходите на улицу, – бросила Скарлетт, отойдя от кроватки.

– Это не ваш дом, – буркнул Бью, подойдя к ней ближе.

Скарлетт встала у края кровати и сложила руки на груди.

– И не ваш тоже, – ответила она. – Но моя задача – заботиться о Мэдлин, и я не хочу, чтобы ее тревожили, когда она капризничает и нуждается в том, чтобы немного поспать. Может, если бы вы думали в первую очередь о ней…

В секунду Бью оказался рядом и навис над ней, словно скала.

– Все, что я делаю, я делаю ради нее, – процедил он. – Вы пробыли в этом доме меньше двух часов, так что не думайте, что знаете, что тут происходит.

Скарлетт положила руку ему на грудь, чтобы оттолкнуть от себя, но жар его тела, тут же окутавший ее, заставил замереть в растерянности.

Она резко убрала руку и отвернулась, только для того, чтобы увидеть на кровати стопку кружевных трусиков, которые бросила туда, когда начала распаковывать вещи.

Скарлетт почувствовала, как краснеет. Хоть бы он ничего не заметил.

Она рискнула посмотреть на Бью и обнаружила, что он стоял, устремив взгляд прямо на ее нижнее белье.

Только не это…

Он прокашлялся, нервно потер затылок, а потом взглянул на мирно спящего в своей кроватке ребенка.

Когда Бью снова посмотрел на Скарлетт, он буквально пригвоздил ее взглядом своих черных глаз.

– Нам нужно поговорить, – бросил он и вышел из комнаты, ожидая, что Скарлетт последует за ним.

Она закрыла глаза и, сделав глубокий вдох, сосчитала до десяти. Это был всего лишь первый ее день на работе. Скарлетт понимала, что не обойдется без трудностей, но не ожидала, что этими трудностями будет лавина эмоций, обрушившаяся на нее, когда она коснулась груди своего работодателя.

Бью стиснул челюсти и сжал руки в кулаки. У него давно не было женщины, а та, что в данный момент оставалась с ним под одной крышей, лишала его рассудка… а ведь ее первый рабочий день еще только начинался.

Это чертово белье. Все эти кружевные, шелковые стринги… Боже правый, он не мог выбросить их из головы. Кто бы мог подумать, что нижнее белье няни может лишить его душевного равновесия до такой степени. Но вот эта молчаливая соблазнительница здесь, в его доме, помогает ему с его дочерью, а он не может сосредоточиться. Похоже, она даже не догадывалась, какое впечатление производила на него.

Скарлетт искренне заботилась о Мэдлин. Она рассердилась на Бью точно так же, как и Кольт, и он тоже не был в восторге от сложившейся ситуации. Из всех людей, злившихся на него за его поступки и за то, что так долго не приезжал домой, Кольт выражал свое недовольство больше всех. Какая ирония судьбы! Бью казалось, что его собственный брат-близнец проявит к нему хоть немного сочувствия.

К сожалению, между ними возникло намного больше разногласий, чем просто многолетняя разлука. Бью полагал, что вернется домой на Рождество и все проблемы решатся сами собой. Наивный. Но, черт подери, он надеялся. Когда-то они с Кольтом были лучшими друзьями, и связь между ними была очень крепкой.

Осторожные шаги Скарлетт прервали ход его мыслей. Он обернулся и посмотрел на няню своей крошки Мэдлин. Ну почему она выглядела словно ожившая мечта? Это тело с округлыми формами, темные глаза, безупречная смуглая кожа и черные волосы, которые шелковой волной струились по ее спине.

Черт бы побрал ее нижнее белье. Теперь при виде Скарлетт Бью задался вопросом: что у нее под одеждой? Кружево или шелк? Розового цвета или желтого?

– О чем вы хотели поговорить? – пройдя в гостиную, спросила она.

Бью жестом указал на огромный диван:

– Присядьте.

Она взглянула на него, а потом пересекла комнату и уселась на краешек дивана, скрестив щиколотки и сложив руки на коленях, словно пришла на деловую встречу с генеральным директором компании.

– Расслабьтесь, – подойдя к ней, бросил Бью.

– Не могу, пока вы нависаете надо мной.

Он сдержал улыбку. Большинству женщин только понравилось бы, если бы он «навис» над ними. Черт, большинство женщин было бы также не против оказаться под ним. Возможно, поэтому он находил Скарлетт в шелковом нижнем белье такой интригующей. Она оставалась абсолютно равнодушной к его статусу звезды первой величины и к тому, что у него было больше денег, чем он мог потратить.

Бью не хотелось, чтобы она почувствовала себя некомфортно, и он определенно не хотел вести себя как кретин. Ему было неприятно признаваться, но он нуждался в ней. Прошло всего пару недель, как он остался один с Мэдлин, и ему очень не хотелось провалить роль отца, которую считал самой главной в своей жизни.

– Наверное, нам нужно установить некоторые правила, – начал он.

Сказать ей, чтобы хранила свое белье в комоде и не выставляла его напоказ? Или попросить, чтобы носила более закрытую одежду?

Скарлетт села еще ровнее.

– Мистер Эллиот, я работаю на вас. Просто скажите, какие правила вы установили для Мэгги.

Бью сдержался, чтобы не фыркнуть. С Мэгги никаких сложностей не возникало: она присматривала за Мэдлин, пока он уходил, чтобы заняться делами на ранчо и попытаться разобраться со своей жизнью. Но что касалось Скарлетт… Дело не ограничивалось одним нижним бельем. Бью мысленно добавил еще несколько пунктов: не смотреть так чертовски невинно и в то же время обольстительно и прекратить вызывающе вскидывать подбородок, которого ему хотелось коснуться пальцами, а потом провести ими вниз по ее телу.

Но, конечно же, он не мог озвучить эти правила.

– Я отец, который принимает активное участие в жизни своего ребенка. – Бью начал с того, что казалось ему самым главным. – Мэдлин – смысл моей жизни. Я вернулся в Пебблбрук ненадолго, но пока я здесь, я планирую стать ближе к своим корням и помочь с открытием и управлением нашего ранчо-пансионата.

Конечно, если братья позволят ему принять участие в осуществлении мечты их отца. Что оставалось под вопросом, ведь Бью до сих пор не съездил повидаться с их стариком, Грантом Эллиотом.

Последние несколько лет отец находился в доме престарелых, где ему обеспечивали надлежащий уход. Вражда между ними не могла исчезнуть только потому, что Бью дал обещание человеку, лежавшему на смертном одре и бывшему для него в большей степени отцом, чем его родной.

Вместе с тем Бью хватало мужества признать, что он боялся встречи с отцом. Вдруг тот не узнает его? У Гранта обнаружили старческое слабоумие, и в последнее время он почти не узнавал своих собственных детей. Даже тех сыновей, которые все это время находились поблизости. Так что Бью сомневался, что готов столкнуться с такой реальностью.