Скандинавский детектив - Дагмар Ланг

— Попробую, только тут очень холодно.

На воду спустили ялик, который поспешил к ней. На носу стоял матрос с буйком в руках.

— Вы что, клад ищете? — поинтересовалась замерзшая пловчиха, когда ялик добрался до нее.

Матрос поставил буй и смерил глубину.

— Я вам больше не нужна? — жалобно спросила девушка. — А то судороги начнутся.

Ее отпустили, и она поспешила к приятелям.

Водолаза тем временем успели поднять, а буксир, к моему удивлению, вошел в бухточку и встал на якорь у буйка, в каких-то пятнадцати метрах от берега. С фотоаппаратом на изготовку я покинул волнорез и поспешил вдоль берега обратно. Успел даже сделать несколько отличных кадров, прежде чем водолаз снова погрузился.

Насос снова шипел и фыркал, возле борта булькали пузыри. Утреннее солнце искрилось на до блеска надраенной медяшке. Наконец водолаз поднялся на поверхность, скинул свинцовые галоши и шлем, выбрался на палубу. Команда столпилась вокруг неуклюжей фигуры.

— Ну что? — крикнул я.

Боцман обернулся.

— Там автомобиль.

Я изумленно уставился на него.

— Но светилось гораздо дальше.

— Передние колеса приподняты, — пояснил он. — И когда фары горели, свет падал вдалеке.

— Вот что, — пробормотал я. — А в машине кто-то есть?

Боцман кивнул.

— За рулем мужчина. Мертвый.

— Пожарные это в два счета сделают, — продолжал боцман.

— Может быть, — недоуменно отозвался я, но сообразил, что он не мне. Чуть выше на склоне появились двое полицейских.

— Там глубоко? — спросил один из них, рослый, с красным, обветренным лицом.

— Да метра четыре, не больше, — ответил боцман. — Трос мы, разумеется, закрепим.

— Значит, пока остаетесь здесь?

Боцман кивнул, полицейский с коллегой вернулись к дороге, и там взревел мотор.

Я закурил и начал искать на берегу следы колес. И всего через несколько метров заметил на крупном песке явственные отпечатки. Проследить их по откосу до шоссе оказалось несложно. Автомобиль съехал с дороги прямо за пышной черемухой, смял несколько кустов шиповника и по диагонали скатился в воду. Проскочив между двумя березами, он переехал узкую полосу песка и ушел в глубину.

Я опять спустился на пляж. Воду чистой не назовешь, но если учесть, что совсем рядом Стокгольм, то она была на редкость прозрачная. Каменистое дно довольно круто уходило вниз. Я тщетно пытался разглядеть в свинцово-бурой тьме контуры автомобиля.

Через некоторое время я вернулся к дороге и постоял на том месте, где брал начало след, ведущий в воду. Как же у судьбы порой все рассчитано, думал я. Сантиметров двадцать-тридцать левее — и машина уперлась бы в толстую березу, метром правее — и она бы застряла на мелководье.

Мои размышления прервал рокот мотора. Нет, это были не пожарные, а обыкновенное такси. Оно промчалось мимо и остановилось метрах в ста от меня, там, где шоссе делало резкий поворот. Пассажиры — мужчина и женщина — вышли, мужчина расплатился с шофером и отпустил машину. Секунду-другую вновь прибывшие удивленно смотрели в сторону буксира — они явно углядели его сквозь зелень, — потом рассеянно скользнули взглядом по мне и неспешно исчезли в утопающей среди зарослей усадьбе.

Мне вспомнился рассказ Оскара Карлсона и его невесты о собаке, которая сначала неистово лаяла, а потом удрала в лес. Вот здесь, в усадьбе у поворота, она и жила, а приехавшая на такси пара — наверняка ее хозяева. Посмотрим, если у них пропала собака, они, конечно, поднимут тревогу.

Мое внимание вновь привлек рокот мотора, на сей раз более басовитый. А минуту спустя, когда рядом затормозила ярко-красная аварийно-спасательная машина пожарной команды, я действительно ощутил, как дрогнула под ногами земля. В соседстве с девятитонной громадиной шедший следом полицейский автомобиль словно бы съежился и выглядел прямо-таки игрушечным.

Шестеро пожарных действовали четко и без спешки. Они сгрузили толстые доски, и всего через несколько минут были готовы сходни, протянувшиеся по травянистому откосу к воде. Дерево скрипело и потрескивало, доски гнулись, когда гигант медленно и грузно съехал к бухте.

Не доезжая до кромки воды, шофер затормозил и высунулся из окошка кабины.

— Хватит? — спросил он, приподняв серебристую стальную каску.

— Годится, — кивнул брандмейстер.

Из-под шасси выдвинулись два домкрата и уперлись в землю. В следующий миг задние колеса уже зависли в нескольких сантиметрах над травой. Тяжелая машина застыла как вкопанная.

С буксира отрядили на ялике двух парней, спасатели вручили им толстый трос со здоровенным крюком на конце. Когда они вернулись на буксир, водолаз уже был готов к погружению. Он обхватил крюк неуклюжей перчаткой, дернул сигнальный конец и с бульканьем исчез под водой.

Минуты шли. Боцман в наушниках, с линем в руках присел на корточки и весь обратился в слух. На платформе возле мощного крана находился распределительный шкаф. Рядом застыл наготове один из пожарных. Латунные пуговицы на его темно-синей, перехваченной поясом куртке горели огнем. Наконец боцман поднял голову и крикнул:

— Поехали потихоньку!

Пожарный повернул какой-то выключатель, тронул ручной маховичок, и под скрежет лебедки и рев автомобильного мотора стальной трос натянулся. Медленно, но верно шел он из глубины, и внезапно я увидал у самой поверхности что-то темное. В следующий миг затонувшая машина вынырнула и стала быстро приближаться к берегу. Из кузова хлестала вода, на задних колесах болтались пучки водорослей.

И лебедка, и мотор разом смолкли, как только машину втащили на берег. Уже ненужный трос обмяк и безвольно повис. Мы все смотрели на элегантный черный «мерседес». Вода по-прежнему ручьями лила из-под крыльев и капота, а бесчисленные капли на стеклах и никеле сверкали всеми цветами радуги.

Первым к машине подошел краснолицый полицейский. Он без колебаний распахнул переднюю дверцу, отскочил в сторону, спасаясь от хлынувшего навстречу водопада, и заглянул внутрь.

Мертвец полулежал на переднем сиденье, однако его поза говорила о том, что первоначально он сидел за рулем. Ноги слегка касались педалей, правая рука безвольно свисала до полу.

Он был немолод — на мой взгляд, лет пятидесяти пяти. Стройный, худощавый, пожалуй, значительно выше среднего роста. Лицо загорелое, с резкими чертами; твердый подбородок и тонкие губы свидетельствовали об энергии и решительности. Негустые русые волосы, тронутые на висках сединой, обрамляли высокий, изрезанный морщинами лоб. Костюм, похоже, серый, и, хотя он насквозь промок, на пиджаке заметны большие темные пятна. Ни плаща, ни пальто — в машине я их тоже не обнаружил, сколько ни всматривался.