Бангкок - темная зона - Джон Бердетт

— После той первой ночи я заставил ее поклясться, что она больше не пойдет с клиентом. Пусть подает напитки и флиртует, а я восполню ее потерю в заработке, любую сумму. Типичный случай спятившего клиента, покупающего невинность девушки. Она выполняла условия соглашения дней десять, а затем подвыпила с молодым мускулистым англичанином. Он заплатил за нее бару и увел у меня из-под носа. — Я помолчал, собираясь с мыслями. — Как ты справедливо заметила, в таких случаях либо убивают, либо посылают ко всем чертям. Я взял себя в руки ровно настолько, чтобы позвонить матери и попросить подменить меня в баре до конца ночи. Пусть другие девушки расскажут ей, что произошло. Затем взял отпуск и две недели провел на острове Самоа. А когда вернулся, мать успела от нее избавиться.

Кимберли покачала головой. На ее губах появилась приправленная озорным юмором сочувственная улыбка.

— То есть в итоге тебя спасла мамочка?

— Да. Но не только она. Когда я вернулся с Самоа, у нас начала работать Чанья. Пообщаешься с ненормальной, невольно потянет к здоровой. Не думаю, что я бы оценил Чанью, если бы не потерял рассудок с Дамронг. Вселенная состоит из противоположностей.

Когда мы ехали в такси обратно на Сукумвит, американка предположила:

— Скажи: в тот вечер, когда Дамронг ушла с клиентом-англичанином, ты был готов ворваться к ним в номер? Терял контроль над собой?

— Да. Под кассой в кобуре лежал мой пистолет. И эта мысль не давала мне покоя.

— А затем на Самоа ты две недели был одержим мыслью об убийстве и изо всех сил с ней боролся?

— Все время. На меня накатывало волнами. Я выигрывал схватку только по утрам, а потом приходилось прибегать к спиртному и гандже.[3]

— А она? Почему эта девушка так поступила? Тяга к саморазрушению? Хотела погубить себя? В конце концов ты же был ее начальником.

— У бедных потаскушек и личности-то никакой нет, так что губить было нечего. Подобные девушки знают: если они обретают немного власти, то это лишь на мгновение. У них нет опыта заботиться о будущем. Как правило, они даже не верят, что будущее у них есть.

— Это правда? — Агент ФБР задумалась.

— Для бедных рождение — катастрофа. Тот, кто обрел тело, вынужден его кормить, укрывать, заботиться о нем, повиноваться инстинкту продолжения рода. Все остальное, включая смерть, — детские забавы.

Кимберли вздохнула, и я понял, когда американка заговорила, что она вспоминала видеозапись с Дамронг.

— Я опасалась, что ты скажешь нечто подобное. — Кимберли повернулась ко мне. — Она позволяла бы тебе все. Буквально все — любое извращение. Готова была терпеть унижение, лишь бы завладеть твоей душой? Так, да?

Я не ответил. Мы уже подъехали к отелю «Гранд Британия», и я думал, что на сегодня все. Но на этом наш разговор не закончился. Кимберли не желала ложиться в постель, не выяснив все до конца.

— А увлечение доктора Супатры — оно типично для тайцев? Или я правильно предположила, что она женщина немного эксцентричная?

Я кашлянул.

— Все тайцы эксцентричны, Кимберли. Нас никто не колонизировал. Поэтому в нас не слишком укоренилось осознание общемировых правил, которым необходимо следовать.

— Но ты же сам это видел? Так? Я хочу сказать, там были не только совокупляющиеся духи. Происходили по-настоящему гротескные вещи — я видела демонов или что-то в этом роде, неземных существ… Признаю, это звучит жестоко. Все было очень продуманно, но явно с психическими отклонениями.

Я пожал плечами.

— Супатра больше двадцати лет работает судебным патологоанатомом. Только представь, что у нее в подсознании.

Агент ФБР кивнула. Такое объяснение ее устраивало и соответствовало ее культурным предрассудкам. Тем не менее что-то в ней сопротивлялось.

— Сончай, у меня такое ощущение, что не все так просто. На поверхности одно, но под спудом видимого таятся, один под другим, новые уровни. Скажи, ты со мной до конца откровенен? Но ведь если бы эта штука в компьютере Супатры была правдой, она бы прославилась на весь мир. Согласен? Подключились бы телеканалы «Нэшнл джиогрэфик», «Дискавери», журнал «Сайнтифик американ», организовали бы изучение этого феномена.

При мысли, что Супатра может согласиться стать центром всеобщего внимания, я едва сдержал улыбку.

— Доктор Супатра очень скрытный человек, — объяснил я американке. — Она скорее согласится умереть, чем даст вовлечь себя в балаган средств массовой информации.

К этому моменту агент ФБР успела выйти из машины, но дверца оставалась открытой. Она наклонилась ко мне, наморщив лоб.

— Хочешь сказать, все это правда? Или может быть правдой?

— Зависит от того, что ты понимаешь под правдой, — тихо проговорил я и осторожно закрыл дверцу.

Я остался в такси один и поехал к Чанье. Ум заставил меня заново пережить глубокие, горячие, до невозможности страстные моменты с Дамронг. Не проходило дня, чтобы мы по крайней мере трижды не занимались любовью.

«Открой мне свое сердце, Сончай, отдайся удовольствию… Я хочу, чтобы ты проделывал со мной такое, чего не пробовал ни с одной женщиной. Сделай меня рабыней, причиняй боль, если хочешь, — все в твоей власти…»

Я понимаю, насколько сентиментальным это может показаться на бумаге, но совершенно по-другому звучит из уст женщины, успевшей тебя покорить.

Чанья ждала меня дома. Смотрела по телевизору «мыльную оперу» (где маги, привидения и скелеты подбавляли соли бытовой пьесе), и когда я вошел, приветствовала неспешным кивком и традиционным вопросом человека из деревни:

— Ты ел?

— Перекусил.

Поцеловав, я погладил ее по животу. Мы шутили между собой, что зреющий в нем плод — инкарнация моего духовного брата Пичая. Хотя это была и не совсем шутка. Мы чуть ли не каждую ночь мечтали о нем, и Чанье удавалось отлично его описывать, хотя ни разу не встречалась с ним наяву.

— Ну как Пичай? — спросил я.

— Живет и брыкается. — Чанья вгляделась в мое лицо. — Ну как?

— Я показал Кимберли видео. Она считает, что при помощи изометрических технологий ей удастся по глазам вычислить преступника. Это все равно что отпечатки пальцев. Теперь по настоянию Соединенных Штатов каждый въезжающий в Таиланд иностранец обязан сделать цифровую фотографию лица. У них это называется свободой и демократией. Рано или поздно мы его поймаем.

Чанья дотронулась ладонью до моей щеки, затем пощупала лоб — нет ли температуры.

— Не думала, что тебя настолько затронет расследование. Это потому что вы были любовниками?

— Что тебе еще хочется знать?

— Еще? Конечно, итог. Каково мнение Кимберли.