«Ведьмин котел» на Восточном фронте. Решающие сражения Второй мировой войны. 1941-1945 - Вольф Аакен

Так не должно быть! Букачик схватился левой рукой за нижнюю штангу перил. Колено он упер в опорную балку, которая располагалась под перилами. Затем он глубоко вздохнул, схватил правой рукой кабель и рванул его на себя. Резкое движение едва не сбросило его с моста. Но он это сделал! Он оборвал кабель. Теперь Иван может спокойно нажимать на свой рычаг! Ничего не случится!

Унтер-офицер Букачик отпустил кабель. Его руки и колени дрожали. Он помедлил еще несколько секунд и снова забрался на мост.

Солдаты 10-й роты добрались до западной стороны моста и защитили мост от советского контрнаступления. Вскоре после этого передовой отряд 18-й танковой дивизии соединился с отрядами 18-го танкового полка под командованием майора Тееге по ту сторону моста. 18-й батальон стрелков-мотоциклистов проехал с громыхающими моторами, за ним на другой берег реки перебрался зенитный батальон.

2-я танковая группа перешла Березину! Немецкому прорыву сопутствовала удача и у Бобруйска, и у Борисова, где его ждал генерал-лейтенант Еременко! Но генерал-лейтенант Еременко об этом ничего не знал! Он все еще думал, что у Березины немцев можно будет остановить.

Еременко был не единственным офицером, лелеявшим эту надежду. В первую очередь, юные курсанты и совсем молодые офицеры из Борисовского танкового училища все еще были уверены, что немцев можно будет остановить.

Они стояли на покинутых позициях. Они знали об этом, ибо не получили никаких приказов и распоряжений. Они просто схватились за оружие и бросились на землю, когда на Березине появились немцы. 15-летние выпускники, 17-летние фенрихи и 20-летние лейтенанты собрались вместе и поделили между собой боеприпасы.

Они окапывались в подвальных помещениях, прятались в подворотнях, устраивали позиции на крышах. Оттуда они бросали ручные гранаты и бутылки с зажигательной смесью в немецкие танки. Они вели огонь из подвальных окон и бросались из подворотен на танки.

Но остановить немецкое наступление они не могли. Танки ехали дальше. За ними следовали стрелки-мотоциклисты. Воздух был наполнен грохотом взрывов, криками раненых, стонами умирающих.

Курсанты и лейтенанты из Борисовского танкового училища понимали, что погибнут. Но они не сдались. Они задыхались в подвалах, гибли во дворах и продолжали вести огонь с крыш, даже когда за их спинами полыхало пламя. Они прекращали стрелять, только когда крыши обрушивались, погребя под собой юных бойцов.

Лишь очень немногим удалось перейти мост через Березину. Одна группа раненых курсантов и лейтенантов заняла позицию на западном конце моста. Они не могли больше бежать, поскольку были слишком слабы и слишком измотаны. Они должны были погибнуть. И знали это. Поэтому они хотели, чтобы их смерть не была напрасной. Они притащили пулемет «Максим» и открыли огонь по штурмующей мост 10-й роте 52-го гренадерского полка. Они стреляли до последнего вздоха. Только тогда путь через Березину оказался открытым.

Но не только солдаты Борисовского танкового училища оказали яростное сопротивление немцам. Не менее упорно сражались пилоты советских штурмовиков и истребителей.

Генерал Еременко ввел их в бой. Он надеялся, что они смогут эффективно противостоять штурмовой авиации 2-го воздушного флота, которая очищала путь для танковых частей генерал-полковника Гудериана.

Фактически истребители типа Ме-109 и Ме-110 действительно являлись смертельно опасными для подразделений Еременко. Самолеты находились в воздухе с раннего утра до вечера. Они стреляли по всем двигающимся целям и, таким образом, настолько полно контролировали ситуацию на земле, что передвижение войск было возможно только с очень большими потерями.

Потери Еременко не пугали. Перед его людьми стояла лишь одна задача – истечь кровью. Но когда это происходило за линией фронта, их конец не имел смысла. Их смерть была ценна только в том случае, если на фронте путь врагу преграждала стена из человеческих тел.

Еременко встретился с командирами групп воздушных отрядов, сражавшихся на западном участке фронте.

Также он говорил с пилотами об их сражениях с немцами. Еременко всех внимательно выслушал, вернулся в свою штаб-квартиру и тщательно все обдумал. В конце концов он придумал следующую уловку.

Пилоты ему рассказали, что враг уже ввел в действие подразделения истребителей, в то время как Советский Союз отправил штурмовики на флот. И в этом Еременко увидел свой шанс.

Утром 1 июля он приказал ввести в бой пятнадцать штурмовиков И-15 и пять истребителей типа И-17. Около девяти утра эти советские самолеты появились над Борисовом. Бесформенные штурмовики-бипланы ударили по скоплению немецких танков. Современные истребители И-17 кружили высоко в небе. Непрерывно строчил пулемет, гремели моторы, грохотали бомбы.

Однако вскоре грохот донесся с запада. Стремглав приближались немецкие истребители «Мессершмитт» и атаковали вражеские самолеты. Русские штурмовики значительно уступали немецким машинам, так как Ме-109 были значительно быстрее и маневреннее.

За несколько минут немецкие истребители сбили три вражеских самолета.

Однако чуть позже на поле воздушного боя показалась новая армада. Двадцать четыре советских самолета типа И-16 обрушились на немцев.

Эти русские машины были несколько маневреннее в воздушном бою, однако это полезное качество компенсировалось более высокой мощностью двигателей и превосходящей скоростью немецких истребителей «Мессершмитт». В сравнении с современными Ме-109 с их тяжелым вооружением русские истребители выглядели устаревшими. Над Борисовом началось настоящее безумие.

Обер-ефрейтор Ешке из 18-й танковой дивизии был тому очевидцем:

«Казалось, что машины вгрызаются друг в друга. Они срывались в крутые виражи, проносились на малой высотой над землей, взмывали ввысь и летели друг на друга по такой невозможной траектории, что было непонятно, куда надо смотреть. Несколько толстопузых русских бипланов, пылая, упали с неба и взорвались в поле.

Но затем нам пришлось испытать настоящий ужас. Один из наших истребителей, оставляя за собой длинный хвост дыма, пролетел над нашей позицией. Он ударился о землю и взорвался. Вслед за ним упал на землю второй истребитель. На нас посыпались комья земли. После чего я увидел, как еще один немецкий истребитель развалился на куски в воздухе. Спустя несколько секунд пылающий „Мессершмитт“ вонзился в землю в нескольких метрах от шоссе. Вылилось топливо. Оно потекло горящей рекой через шоссе и охватило БТР. Несчастные члены экипажа живыми факелами побежали через шоссе. Другой „Мессершмитт“ зашел на аварийную посадку на поле, однако один из толстопузых монстров с красной звездой на фюзеляже подлетел к нему сзади и сбил, когда тот уже почти добрался до земли…»

То, что обер-ефрейтор Ешке из 18-й танковой дивизии пережил утром 1 июля в районе Борисова, было первым успехом советского генерал-лейтенанта Еременко. Введенные в бой по его приказу советские истребители использовали момент внезапности и сбили в общей сложности пять немецких машин за семь минут.