История О - Полин Реаж

— Жить вы будете на красной половине замка, —неожиданно раздался голос одной из женщин. — Слугу вашего зовут Пьер.

— Какого слугу? — спросила О., а потомпоинтересовалась: — Скажите, а вас-то как зовут?

— Меня — Андре.

— А меня — Жанна, — ответила вторая.

— У слуги, — продолжила Андре, — хранятсяключи от комнат. В обязанности этого человека входит присматривать за вами,выводить вас в ванную комнату, связывать вас на ночь и еще пороть вас тогда,когда у хозяев не найдется для этого времени или не будет желания.

— В прошлом году я жила на красной половине, —сказала Жанна. — Пьер тогда уже работал. Он частенько заходил ко мнепоразвлечься.

О. хотела расспросить поподробнее об этомчеловеке, но не успела. Миновав очередной поворот, они остановились перед однойиз многочисленных и ничем не отличающихся друг от друга дверей. Рядом с дверьюна низенькой скамеечке сидел мужчина. Он напомнил О. крестьянина — такой жеприземистый, краснолицый, постриженный почти наголо, так что видна серая кожаего шишковатого черепа. Одет он был как опереточный лакей: короткая краснаякуртка, черный жилет, под которым располагалось белое кружевное жабо сорочки,черные, до колен, панталоны, белые чулки и лакированные туфли-лодочки. На поясеу него висела сшитая из кожаных ремешков плеть. Руки его обильно поросликоротким рыжим волосом. Мужчина поднялся им навстречу, достал из жилетногокармана небольшую связку ключей, открыл дверь и, пропустив всех троих вкомнату, сказал:

— Дверь я закрою. Поэтому когда закончите,позвоните.

Приготовленная для О. комната-келья быласовсем маленькой. Правда, в ней имелось некое подобие прихожей и крошечнаяванная. В одной из стен было сделано окно. Мебели в комнате практически небыло, кроме огромной, упирающейся изголовьем в стену, кровати, застеленноймеховым покрывалом. Андре особо обратила внимание О. на это ложе, большепоходившее на площадку для игр, нежели на место для сна. Подушка и матрац былиочень жесткими. Над изголовьем кровати из стены торчало массивное блестящеекольцо. Через него была пропущена длинная железная цепь, один конец которойсейчас горкой лежал на кровати, а другой с помощью карабина крепился на вбитомрядом с кольцом крюке.

— Вам надо принять ванну, — сказала Жанна. — Явам помогу.

Ванная комната ничем не отличалась отмножества ей подобных, разве что в ней не было ни одного зеркала, как впрочем ив самой келье, да в углу, рядом с дверью, было установлено на турецкий манерподобие унитаза. Андре и Жанна раздели О., и она, вынужденная сейчас отправлятьсвои естественные нужды при посторонних, чувствовала себя, как тогда вбиблиотеке, совершенно беспомощной и беззащитной.

— Это еще ничего, — сказала Жанна, — вотпридет Пьер, тогда увидите.

— При чем здесь Пьер?

— Время от времени у него появляется желаниепосмотреть на испражняющуюся женщину.

О. почувствовала, что бледнеет.

— Но… — начала было она.

— Вы будете обязаны подчиниться, — перебила ееЖанна. — А вообще вам повезло.

— Повезло? — переспросила О.

— Вас сюда привез любовник, верно?

— Да.

— Тогда с вами будут обходится гораздо болеесурово, чем, например, с нами.

— Я не понимаю…

— Ничего, скоро поймете. Сейчас я позовуПьера. Завтра утром мы придем за вами.

Выходя из комнаты, Андре улыбнулась О., аЖанна, прежде чем последовать за подругой, ласкова провела рукой по еесморщившимся после купания соскам. О. в одиночестве и полной растерянностиосталась ждать слугу. Если не считать колье и кожаных браслетов, намокших вводе и ставших еще более жесткими, она была совсем нагой.

— О, какая прекрасная дама, — сказал, входя,Пьер. Он взял ее за руки, сцепил вместе кольца браслетов, так чтобы запястьяпочти касались друг друга, а потом соединил эти кольца с кольцом на ее колье.Со сложенными на уровне шеи ладонями, она теперь напоминала молящуюся монахиню.Затем он уложил ее на кровать и цепью привязал к большому кольцу в стене.Теперь длина цепи ограничивала возможность ее передвижения. Прежде чем укрытьО. одеялом, Пьер, желая, видимо, полюбоваться красотой ее зада, одним ловкимдвижением прижал ей к груди ноги и на несколько секунд замер, потрясенныйувиденным. Очевидно, на первый раз он решил ограничиться только этим, ипоэтому, не произнеся ни слова, выключил свет — комната освещалась тусклымсветильником — и вышел, закрыв за собой дверь.

В комнате стало совсем тихо. Одна, в темноте,под тяжелым душным одеялом, не имея возможности даже повернуться, она лежала ив недоумении спрашивала себя: как же так получается, что ужас, уже успевшийпоселиться в ее душе, так сладок ей. Спрашивала и не находила ответа. Самымтягостным для нее было невозможность распоряжаться своими руками. Конечно, онибыли бы слабой защитой против напора грубой мужской плоти или ударов плетей, новсе же… Она не распоряжалась своими руками, и даже ее собственное тело былонеподвластно ей. В таком состоянии она не могла сейчас ни успокоить сладостныйзуд, начавшийся у нее между ног, ни утолить, появившееся невесть откудажелание. У нее путались мысли. Куда больше, чем воспоминание об полученныхударах плетью, О. мучила сейчас неизвестность. И почему-то ей очень захотелосьузнать, кто был тот мужчина, что дважды тогда в библиотеке овладел ею стольнеобычным способом, и не был ли это ее возлюбленный. Она искренне желала, чтобыэто был он. Рене любил ее зад и часто целовал его, но никогда прежде неовладевал ею подобным образом. Может быть, спросить у него? Нет, нет, никогда!Воспаленный желанием разум рисовал перед ней картины, одну прекраснее другой.Она видела автомобиль, руку Рене, забирающую у нее пояс и трусики, егопрекрасное лицо… Все это было настолько явственно, что она вздрогнула, итяжелая цепь, надежно стерегущая ее, тихонько звякнула в ватной тишине кельи.

Очнувшись от грез, О. попыталась понять,почему же, при том, что она способна так легко думать о перенесенных еюмучениях, один только вид плети вызывает у нее почти животный страх. От этихмыслей ее охватила настоящая паника. Она представила, как ее, потянув за цепь,начнут бить. Бить безжалостно, плетью и хлыстом, по спине и ягодицам… Бить,бить и бить — это слово занозой застряло в ее мозгу. Бить, пока она, теряясознание, не упадет под их ударами. О. вспомнила слова Жанны: «Вам повезло, свами будут обходится более сурово». Что она хотела этим сказать? О. казалось,что еще немного, и она поймет смысл этой загадочной фразы, но усталость браласвое, и совсем скоро она уснула.

x x x