Под Южным Крестом - Луи Буссенар

Островский Н. А. Как закалялась сталь: Роман. – М.: Художественная литература, 1982. – 303 с.

Первенцев А. А. Кочубей: Роман. – М.: Воениздат, 1991. – 267 с.

Романист-путешественник // Природа и люди. – 1910. – № 52 // http://nasha-starina.ru/?p=312

Сартр Ж. П. Слова / Пер. Ю. Яхниной // Сартр Ж. П. Стена. Избранные произведения. – М.: Издательство политической литературы, 1992. – С. 367–479.

Трепетова Е. Смерть Луи Буссенара: шумиха спустя столетие // http://www.bussenar.info/statya_1.htm

Трескунов М. Послесловие // Буссенар Л., Эмар Г. Капитан Сорви-голова. Гамбусино. – М.: Правда, 1989. – С. 454–461.

Трусова В. А. Новое путешествие месье Буссенара // Буссенар Л. Приключения в стране львов / Сост. В. А. Трусова. – СПб.: Лениздат, 1992. – С. 3–8.

Учитель в моей жизни // Народное образование. – 1967. – № 10. – С. 4 – 11.

Фочкин О. Луи Сорви-голова // http://www.chitaem-vmeste.ru/pages/material.php?article = 49 amp; journal =58

Халымбаджа И. Луи Буссенар // Буссенар Л. Ледяной ад: Романы / Пер. с фр. – Пермь: Пермская книга, 1992. – С. 402–413.

Чуковский К. И. Дневник. 1901–1929. – М.: Советский писатель, 1991. – 544 с.

Азиатский пролог приключений в Океании. – Парижанин Фрике и его матрос Пьер ле Галль. – Мысли вслух проигравшегося Превосходительства. – Монте-Карло Дальнего Востока. – Большой парад маго.[1]– То, что называют «Макао». – Облапошенные игроки всех цветов кожи. – Шестидесятилетний банкомет и его благообразный облик, который нисколько не нарушают слишком длинные ногти, помогающие шулеру подрезать колоду. – Ссора в игорном доме. – Торговцы людьми и продажа желтолицых. – То, что подразумевается под словом «Барракон». – Странное судно «Лао-Цзы». – Разношерстный экипаж и офицеры без предубеждений. – Неверная дорога. – Двое французов в яме для львов.

– Итак, происходит именно то, что и ожидалось. Вы отказываетесь платить?

– Нет, сеньор, я не отказываюсь. Примите мои извинения. Просто в данный момент… я не при деньгах.

– Вы удивитесь, но я могу сказать абсолютно то же самое.

– Вы знаете, сеньор, здесь, как и в вашей славной стране, карточный долг считается долгом чести, священным долгом.

– Хм-м… священным… как и во всем мире, понятие «священный», прежде всего, зависит от того, в каком обществе ты вращаешься… а ваше общество показалось мне весьма пестрым.

– Я даю вам слово дона Бартоломео де Монте. Никто в Макао не усомнится в честном слове дона Бартоломео де Монте…

– Пф-ф!.. Слово торговца людьми…

– Ваше Превосходительство хочет сказать – слово представителя эмиграционной службы, уполномоченного Его Величеством.

– Мое Превосходительство хочет сказать именно то, что считает нужным, даже рискуя не согласиться с вами. И если мои речи вам не по нраву, то это лишь еще больше разозлит меня. Я начинаю терять терпение, вот уже битые две недели я прозябаю в вашем аду, переполненном мошенниками…

– Но, сеньор…

– Помолчите, пожалуйста. Я уже сыт по горло вашими медовыми речами и вашей лицемерной вежливостью, вашей экзотической тарабарщиной и вашими замшелыми «превосходительствами». Вы заурядный мошенник! Я только что прекрасно видел, как вы хватаете полными пригоршнями квадруплы и дублоны[2]и передаете их своему сообщнику, который тут же устремляется к двери.

– …Мошенник? Ваше Превосходительство сказал «мошенник»?…

– Да, мошенник. Ставки и выигрыш не слишком-то интересуют меня. Я не игрок. Но я не желаю, чтобы какой-то отвратительный шоколадный паяц, типа вас, насмехался надо мной.

– Ваша молодость и ваша неопытность заставляют меня простить вам брошенное в сердцах обвинение в мошенничестве… Но ваши последние слова относительно моей внешности требуют отмщения. Завтра, сеньор, я убью вас, убью во время честной дуэли. Завтра на рассвете вы ощутите на себе всю тяжесть гнева дона Бартоломео де Монте. И пусть кровь вашего Превосходительства падет на вашу собственную голову…

Из горла первого собеседника вырвался громкий и раскатистый смех, который прервал этот странный диалог, ведущийся, с одной стороны, на отличном французском языке, на каком говорят истинные парижане, а с другой – на удивительной смеси, хотя достаточно вразумительной – португальского, испанского и французского языков.

Когда смех утих, парижанин продолжил беседу, с трудом сдерживая рвущееся наружу веселье.

– Честное слово, он так и просится в коробку для шоколада… Следует также заметить, что если я и приму всерьез его приглашение на дуэль, то явлюсь на встречу не иначе как с пятифутовой бамбуковой палкой, чтобы обратить его в бегство, его и его приспешников.

– Так и будет, – тихо пробормотал кто-то на английском, – если только он вас не зарежет сегодня вечером.

Молодой человек – а теперь мы знаем, что перед нами именно молодой человек, – слегка вздрогнул и бросил внимательный взгляд на своего застывшего противника.

– Если бы я точно это знал… я бы прямо сейчас переломал ему лапы… Но, ба! Он не осмелится, – закончил фразу юноша с истинно французской беззаботностью.

– Не забывайте, – вновь зазвучала английская речь, – мы в Макао, среди людей без чести и совести, среди торговцев человеческим мясом, для которых людская жизнь ненамного дороже жизни домашней утки.

– Месье, – в голосе молодого человека прозвучала почтительность, – позвольте мне поблагодарить вас. Что бы ни случилось, рассчитывайте на мою признательность. Я приму ваши слова к сведению.

Затем, обернувшись к своему неплатежеспособному должнику, француз вновь вернулся к насмешливому тону.

– Договорились. Мое Превосходительство окажет честь, перерезав горло, честь, конечно, не горлу, а вам… Кажется, я запутался. Но все же следует попытаться изъясниться, как этот идальго в сафьяне.

Во время сего монолога «идальго» держался за огромный колишемард,[3]один из тех славных «осколков» героических времен, которые и по сей день можно встретить в наших музеях. Бартоломео де Монте церемонно поклонился и вознамерился вернуться за ломберный стол.

– Кстати, – крайне непочтительно обратился к сопернику молодой француз, – именно этим орудием вы намереваетесь обрезать нить моей жизни? Какой же он внушительный, ваш меч…