Ангел с синими глазами - Марта Шилдз

— Он скрылся так быстро, как мог, — ответил Рик. — Я видел его в зеркале заднего обзора. И никто, кроме меня, не знает, что он был.

Она поцеловала Рика в щеку, потом нагнулась, чтобы поцеловать Джоя.

— Не волнуйся. Все будет хорошо.

— С мамой тоже все будет хорошо, — с чувством произнес Джой. В его голосе не было и тени сомнения.

Рик поразился его оптимизму. Кейт Барнет просто потрясающе здорово воспитала его сына.

Его затрясло, когда он сообразил, что значит по Фрейду его мысленная оговорка.

Его сын. Это Джой Барнет, а не Джереми Макнил.

Кейт, полная, тревоги и беспокойства, находилась в темноте, окутывавшей сознание.

Что-то ее неотступно манило, она пыталась переступить какой-то порог, но не могла сделать это. Каждый раз, когда она пыталась, боль тысячами колючих льдинок вцеплялась в ее мозг и тянула назад, в темную глубь. Она не могла точно сказать, что ее манило, хотя чувствовала, что для нее очень важно перешагнуть стоящую перед ней грань.

Над ней постоянно звучали какие-то голоса. Она не знала их, не различала, ей было все равно, ей не хотелось собраться и понять, что они говорят, но казалось, что они звучат озабоченно.

Когда они удалялись, наступала тишина и темнота опять поглощала ее. Потом Кейт начинала медленно всплывать к порогу, желая, но не отваживаясь его пересечь. Она не знала, как долго длился период тревоги, но она поняла, когда он кончился. Он кончился, когда к ней вернулся Голос.

— Кейт?

Ее внимание, которое она не могла сфокусировать, сосредоточилось на глубоком тембре Голоса. До того мгновения она не знала, как ей хочется услышать его звук.

— Я знаю, ты не можешь меня слышать, Кейт, но вдруг произойдет чудо и ты поймешь, что я говорю. — (Она ощутила давление на руку. Тепло окутало ее в том месте, где раньше был только холод.) — С Джоем все в порядке. Они не разрешили мне привести малыша сюда. Да ты бы и сама не захотела, чтобы он видел тебя в таком состоянии. Но я записал его голос на магнитофон. Сейчас. Секундочку… сейчас включу…

— Мамочка, — пауза, — ты здесь?

— Это не как по телефону, — произнес Голос. — Мама не может тебе отвечать, но она может услышать, что ты говоришь.

Внезапно Кейт поняла, что ее тревожило.

Джой. Ее сын. Она нужна Джою.

— Мамочка, я здесь с Элис и Риком. Ты знаешь, у Рика есть бассейн! Жаль, сейчас еще холодно, чтобы купаться. Но он говорит, что летом я смогу плавать. Ты тоже можешь приходить. Хотя он не только его. Элис говорит, он принадлежит мун-мун-ципалитету…

Женский голос поправил его:

— Муниципалитету.

— Во всяком случае, большие ребята ходят туда плавать. Холодно, да?

Женский голос еще что-то произнес.

— О, да! Элис подсказывает, чтобы я сказал тебе, что у меня все хорошо. Она будет следить за мной. Она делает оладушки, которые похожи на Микки-Мауса! Я ей помогал, а потом ел их. А Рик собирается взять меня в больницу, когда ты придешь в себя.

— Хочешь что-нибудь еще сказать? — произнес Голос.

— Я люблю тебя, мамочка. Приходи скорее, ладно?

Послышался щелчок, и благословенные звуки исчезли. Потом Голос, находящийся рядом, заговорил опять:

— Мы за ним хорошо смотрим, Кейт, не беспокойся. Моя мать, Элис Макнил, мечтает стать бабушкой. Она просто в восторге от малыша. Она остается с ним днем, пока я на работе. Она считает, что для нее это хорошая практика в ожидании собственных внуков. Я, конечно, не знаю, когда они появятся, поскольку я у нее единственный сын, а я.. — Он не закончил фразу. — Я буду заботиться о нем, как заботилась ты. Надеюсь, ты слышишь то, что я сейчас говорю. Я… я только подумал, что тебе будет легче выкарабкаться, если ты будешь знать, что Джой в хороших руках. В лучших. В конце концов, она вырастила меня… Я, конечно, не подарок. — Тут у него вырвался нервный смешок. — Но моя мать замечательный человек. Она лучше всех. — Он вздохнул. — Ну что ж. Думаю мне пора заканчивать. Мне дали всего минуту, чтобы постоять возле тебя. Приду попозже. Мне обещали потом разрешить побыть подольше. Я добьюсь этого. — На секунду тепло и давление на ее руку усилилось. — Ты должна выкарабкаться, Кейт. Ты нужна Джою. — Голос немного прервался от волнения. — Мне тоже нужно, чтобы ты выкарабкалась. Ты даже не представляешь, как мне это нужно.

Потом Голос пропал, растворился, исчез… и ее беспокойство тоже пропало. Теперь Кейт определенно знала, что ей нельзя переходить порог, пока она не наберется сил. Голос позаботится о Джое, а это — самое главное.

Когда вечером Рик пришел в блок интенсивной терапии, его остановили на сестринском посту.

— Добрый вечер, мистер Макнил, — поздоровалась с ним хорошенькая блондинка.

— Привет, Диана. — Он вопросительно кивнул на бокс, где лежала Кейт. С поста были видны все палаты. — Есть какие-нибудь изменения?

Она взглянула на него, потом в сторону палаты.

— Ну-у…

— Она пришла в себя? — быстро спросил он.

— Нет, нет. Только, кажется, ей стало чуточку легче после вашего утреннего посещения.

— После моего посещения? Правда? — Когда Диана утвердительно кивнула, он спросил: — Значит, все будет нормально?

Сестра заколебалась.

— Больше ничего не могу вам сказать, кроме того, что говорил вчера вечером дежурный врач. Травмы головы непредсказуемы. Она стала спокойнее, а это означает или то, что она находится в более глубокой коме, или то, что раньше ее что-то подсознательно беспокоило, а теперь перестало и она решила не бороться за жизнь, что сейчас необходимо. Теперь нужно только ждать и смотреть, что будет.

— Ждать и смотреть, — пробормотал Рик. — Кажется, это выражение здесь любимое.

— Извините. Я только…

— Все в порядке, Диана. Я знаю, что ты не станешь напрасно обнадеживать. — Он взглянул на часы, висевшие перед ней на стене. — Можно я сейчас побуду подольше? Целый час, отведенный для посещений?

Она улыбнулась.

Пока Рик шел к боксу Кейт, его шаги скрадывало специальное покрытие.

Ничего не изменилось после его утреннего посещения. Кейт Барнет по-прежнему неподвижно лежала под простыней. Та половина лица, которую он видел, казалась сделанной из чистейшего белого мрамора. Не шевелился ни один светлый волосок на голове. Изменения, о которых говорила сестра, были не заметны глазу, их отмечали только аппараты, регистрировавшие каждый вдох и каждый удар сердца.

Рик подошел к ней и медленно и осторожно накрыл ее ладонь своей, чтобы не задеть трубку.

— Тебе становится легче, Кейт, не так ли? Ты больше не станешь ускользать от нас? Голос Джоя придал тебе сил, разве нет? — Он подождал, надеясь услышать тот низкий безжизненный голос, который звучал у него в мозгу вчера вечером. Но ответом было молчание. Он нахмурился, понимая, что ему тогда только показалось. Но все-таки… Рик тряхнул головой и вздохнул. — Тебе очень долго давали обезболивающие. Даже не сутки, так? — Рик смотрел на классические черты ее лица, покрытого синяками и ссадинами. — Кто ты, Кейт Барнет? Я слышал, что не происходит ничего, что не должно произойти. И каждый раз, когда мы делаем выбор, это должно иметь смысл. Если все так, почему я помогаю тебе? Какой толк в том, что ты лежишь здесь, в больнице? — Он легонько провел указательным пальцем по ее носу, по скуле, по ресницам и по подбородку. — Ты так молода и красива. И ты такая замечательная мать. Я потрясен твоим сыном. Он такой смышленый. Моя мать говорит, что не встречала еще ребенка, у которого была бы такая взрослая речь, как у Джоя. Кажется, что ему не четыре года, а восемь или девять. Извини меня, ему уже почти пять. А как ты с ним занималась? Ты читала ему энциклопедию, когда он был еще младенцем? Он очень хороший мальчик. Такой радостный, полный надежд, а вопросы из него так и сыплются. — Бессознательно нагнувшись ближе, Рик внимательно наблюдал за матерью, чьего сына он только что хвалил. — Вместо тебя должен лежать здесь я. У тебя есть все, чтобы жить, а у меня…