Созерцатель - Софья Сергеевна Маркелова

Игоря целую вечность. Он медлил, чуть ли не последним покинув офис, едва живой улиткой плёлся в потоке машин, а после ещё полчаса сидел в авто на парковке, барабаня пальцами по оплётке руля.

Домой идти не хотелось совершенно. Там поджидал Созерцатель — Игорь был уверен в этом так же твёрдо, как и в том, что Лиля опять должна была плакать половину вечера. Если на работе и на улице присутствие незримого наблюдателя за спиной стало извращённой формой нормы, но дома, где в родных стенах хотелось чувствовать уют и безопасность, оно превращалось в пытку.

Призрак с пламенеющим глазом не показывал себя нигде, кроме квартиры.

Когда дольше тянуть с возвращением домой было уже нельзя, Игорь нехотя выбрался из машины и зашагал в сторону подъезда. Вокруг в буйстве красок утопала весна, превратив захудалый двор в цветник, но Игорь видел перед собой лишь обшарпанную дверь, за которой начинался лестничный подъём на его личный круг Ада.

Повозив ключом в замке и выдохнув, как в последний раз, Игорь переступил порог квартиры.

Саша ждала его в коридоре, нервно переминаясь с ноги на ногу. Лиля лениво возилась у неё на руках, не издавая никаких звуков, и в целом выглядела крайне довольной жизнью.

— Ты сегодня долго, — с плохо скрываемым волнением в голосе сказала Саша, заглядывая мужу в лицо, будто пытаясь отыскать на нём какие-то лишь ей ведомые признаки для беспокойства. — На работе что-то случилось?

Игорь закрыл замок, скинул обувь и только шагнул к жене, чтобы поцеловать её и дочку, как застыл, не дойдя полметра. Из-за плеча Саши на него с интересом поглядывала знакомая тень. Широко распахнутый горящий глаз сиял посреди чёрной глади лица, как маяк — в темноте безлунной ночи. Крапинка зрачка, казалась, дробиной впивалась в душу Игоря и болезненно сминала её, корёжа и уродуя.

— Ты чего? — удивилась Саша, окинув быстрым взглядом своё плечо. — Ты так побледнел, будто паука на мне увидел.

Игорь не мог выдавить из себя ни слова. Его нижняя губа задрожала, как у ребёнка.

Созерцатель был как никогда близко. Казалось, руку протяни, и вот, коснись зловещей тени. Он практически дышал в затылок Саше, но та ничего не видела. А Игорь видел, и в его сердце внезапно проснулся удушающий животный страх за собственную жену и дочку.

— Ты! Убирайся! — взревел он, махнув рукой в сторону.

— Игорь?.. — вздрогнула Саша, делая маленький испуганный шажок назад.

— Тебе здесь не рады и никогда не были! Я не хочу тебя видеть!

— Игорь, что с тобой?.. В чём я виновата?

— Не знаю, что тебе нужно! Да мне и без разницы! Я хочу лишь, чтобы в этой квартире тебя больше не было, иначе я за себя не ручаюсь! — покраснев, кричал Игорь. Вены на его шее вздулись, кровь бурлила в теле, и откуда-то появились недюжинные силы. Он не сводил прямой грозный взгляд с Созерцателя и наступал решительно, как танковая армада.

Пока ему в грудь не упёрлась ручка Саши.

— За что ты так со мной? — В её бездонных глазах стояли слёзы, и Игорь осёкся, только в тот миг осознав, как вся эта сцена выглядела со стороны. До того мгновения ему было всё равно.

За спиной Саши медленно истаяла фигура Созерцателя, будто пустынный мираж, рождённый зноем. Казалось, будь у тени рот, он был бы растянут в тот миг в злорадной улыбке.

— Я давно уже подозревала, что все эти переработки не доведут тебя до добра, — срывающимся голосом произнесла супруга, крепко стиснув в объятьях дочку, которая испугалась ничуть не меньше матери и начала похныкивать.

— Саша, послушай!.. Ты можешь мне не верить, но к тебе мои слова никакого отношения не имели! Я говорил всё это не тебе!

— А кому тогда, Игорь?! — воскликнула жена, а из её глаз брызнули слёзы обиды. — Здесь никого больше нет, кроме меня и Лили!

— Я вижу странного призрака в нашей квартире, — собрав волю в кулак, сознался мужчина. — Он преследует меня. И я… Я обращался именно к нему. Не к тебе!

Саша поджала губы, отвела взгляд и как-то обречённо промолвила:

— Всё-таки эта работа довела тебя… Я так этого боялась. Боялась, что ты рано или поздно свихнёшься из-за неё.

Игорю горло сжало болезненным спазмом, лишившим его последних сил. Он как вкопанный замер перед супругой, которая продолжала шептать:

— Целый день напролёт ты пропадаешь в своём офисе, даже дома, бывает, весь вечер сидишь в бумагах. Вечно в мыле, истощённый, с синими мешками под глазами… И вот, помешался. Боже, Игорь… Что же теперь делать? Бедный мой…

Лиля неистово заплакала на руках матери, задёргала ножками и засунула пальцы в рот. Саша машинально стала её укачивать и поглаживать по голове, хотя у самой по щеке стекали одинокие слезинки. Но ласка не помогала: девочка ревела всё сильнее, постепенно увеличивая громкость.

Прикрыв глаза, Игорь устало потёр пальцами переносицу. Плач дочери совершенно невовремя вклинился в этот серьёзный разговор, напоминавший минное поле. И, чем дольше мужчина слушал нараставшую истерику малютки Лили, тем гаже ему становилось на душе.

— А ты… — начал Игорь, выдавливая из себя слова через силу, по звуку, — ты никогда не думала, что довела меня вовсе не работа?

Он поднял взгляд, тяжёлый и мрачный, затуманенный внутренней болью и борьбой, и остановил его на розовощёкой кричавшей девочке, не ведавшей покоя и сострадания.

Саша поняла всё мгновенно. Она издала какой-то сдавленный сиплый вздох, полный разочарования и материнского гнева, а после, резко развернувшись, исчезла вместе с малышкой в комнате, звонко захлопнув за собой дверь. До Игоря донеслись сдавленные рыдания.

Он прошёлся ладонью по лицу, постоял ещё минуту в прихожей и на негнущихся ногах прошёл на кухню. Даже не оглядываясь по сторонам и откровенно наплевав на возможное присутствие рядом Созерцателя, Игорь опустился за стол, уронив голову на сложенные руки.

Как он мог себе позволить произнести это вслух? Саша ведь никогда его теперь не простит.

Он буквально признался ей, что ненавидит собственную дочку.

И, конечно, в это она поверила сразу и куда охотнее, чем в его россказни о призраке. А, значит, уже давно подозревала и только искала подтверждение.

За стенкой надрывалась Лиля, никак не желая успокаиваться. Ей тихо вторила Саша. Игорь слушал, закусив губу. Может, прав он был, когда думал, что рановато ему становиться примерным семьянином? Как-то всё это слишком сложно, слишком запутанно. Саша твердила, что быть хорошим родителем — большой труд. Но Игорь не хотел, возвращаясь вечером с изнурительной работы, работать ещё и