Твой яд мне по вкусу - Анастасия Полянина

На звук моего смеха в кухню вбежала Васька — с испачканными акварелью руками и вытянутым от испуга лицом. Я улыбнулась ей и подмигнула. Василиска хихикнула и унеслась обратно к себе.

— Я не буду отрицать, что Максим — чертовски красивый мужчина, но это не значит, что я позволю себе непрофессионализм в работе с ним. Это как раз то, от чего я вполне смогу абстрагироваться. Чего не сказать о его манере поведения… Это наводит на меня панику… — рассуждала я.

— Ладно-ладно, Майка! Расслабься пока… Может, отметим то, что ты получила работу? Как насчет того гламурного клуба? Танцы, выпивка, мальчики?

Я скривилась в гримасе от этой перспективы.

— Прости, Оль… Мне хватило прошлого раза. Я тогда еле отделалась от того типа у бара… Хоть сначала он показался довольно милым, но потом начал нести какую-то сущую дичь…

— Жаль… Ну тогда жду от тебя подробного отчета о первом рабочем дне в понедельник!

***

Я благоговенно наблюдала, как моя младшая сестра с аппетитом откусывала один кусок за другим от свежеприготовленной пиццы. Жаль, что бабуле нельзя было угоститься ею — приходилось следить за уровнем холестерина в крови, чтобы не поднималось давление. Поэтому для нее я запекла куриную грудку с овощами.

— Маечка, ты такая умница. Очень вкусно, спасибо, — сказала бабушка и отложила столовые приборы.

— Но Ба, ты почти не притронулась к еде… — нахмурилась я.

— Детка, я не очень голодна…

Я посмотрела на бабушку внимательно и попыталась прочесть ее состояние. Она не выглядела более нездоровой, чем обычно. Странно.

— Ба, ты принимала лекарства сегодня? — спросила я.

Она тепло улыбнулась мне и протянула свою трясущуюся морщинистую руку, чтобы накрыть ею мою ладонь и погладить.

— Да, детка. Все в порядке. Я просто немного устала…

— Хочешь, я провожу тебя до твоей комнаты и уложу в постель? Может, заварить тебе чай?

— Ничего не нужно, дорогая.

Бабушка бросила нежный взгляд на Ваську, которая пальцами размазывала кетчуп по пицце.

— Василиска, почему бы тебе не воспользоваться ложкой? — обратилась я к младшей сестре. Она мило поморщилась и облизнула пальцы.

«Мой маленький поросенок…»

— Маечка, ты получила ту работу, о которой говорила накануне? — вернула к себе мое внимание бабуля.

Я расплылась в гордой улыбке.

— Да, я получила ее. С понедельника приступаю.

Бабушка начала хрипловато покашливать. Когда я уже вскочила со своего места за столом, чтобы броситься к ней, она остановила меня одним движением руки. И я снова осела.

— Не беспокойся, детка. Со мной все хорошо… Я рада за тебя, моя хорошая. Ты заслужила это.

— Спасибо, Ба… — я опустила глаза, вспомнив тот факт, что мне придется работать с нагловатым пижоном. Бабушка заметила мое смятение.

— Маечка, что-то не так? Ты не выглядишь сейчас счастливой…

Я попыталась выдавить из себя успокаивающую улыбку для бабули. Но у меня плохо получилось.

— На самом деле, все замечательно, Ба. Просто я немного переживаю по поводу новой работы… Не хотелось бы, чтобы все пошло наперекосяк…

— Майя, ты умная и добрая девочка, — бабуля покосилась на Василиску, — У тебя все получится, детка. Ты гораздо сильней и способней, чем думаешь про себя.

— Ба… — я начала теребить мочку уха.

Она медленно поднялась с табурета и подошла ко мне. Ее теплая ладонь легла на мою голову и бережно погладила ее.

— Просто поверь в себя, детка, — нежный голос бабушки ласкал мой слух и помогал расслабиться…

Толстозадая блондинка громко стонала, пока я вколачивался в нее сзади. Я нагнул ее прямо у кухонного острова в своей квартире. Она не возражала, что так и не добралась до моей спальни. У нее не было бы такой возможности. Она предприняла попытку приподняться, но я толкнул ее обратно и вдавил рукой в стол. Она хихикнула — этой сучке нравилась грубость. Ее волосы беспорядочно распались по плечам, и мне открылся вид ее обнаженной спины. И в тот момент в моей затуманенной алкоголем памяти всплыл образ: черное платье, оголяющее большой участок позвоночника и ключицы… Я настолько погрузился в это видение, что не заметил, как остановился в процессе.

— Эй, ты чего? — возмутилась девушка. То ли Карина, то ли Камилла. Не важно, впрочем.

Я снова начал долбить ее, с еще более яростной силой, тем самым прогоняя всплывающее наваждение…

***

Насытившись и справив плотскую нужду, я отправил даму восвояси. Она манерно надувала губы и хныкала, что вызывало у меня только раздражение. Но я не был готов делить постель ни с кем. Это тот принцип, которому я неукоснительно следовал после того, как…

Прошло почти два года. Два года с того дня, когда моя жизнь раскололась на две части — до и после.

Я чувствовал внутри себя зияющую дыру. Это была пустота, требующая заполнения.

У меня не было больше слез. Не было эмоций. Остались только воспоминания. И разъедающее чувство вины.

Я вышел на террасу и закурил сигарету. Улица была погружена в темноту. Двор моего дома был наводнён спящими автомобилями. Интересно, смог бы я когда-нибудь снова сесть за руль? Я не был в этом уверен.

Я бессознательно провел рукой по лицу — в том месте, где остался след. След моей вины. Это было клеймо на всю жизнь. Напоминание о том, что я не уберег самое дорогое, что у меня было.

Я сделал затяжку, выпустил облако дыма и закрыл глаза.

Мне нужно было отвлечься, развеяться. Я должен был попасть в окружение людей, чтобы не погрязнуть в своих мыслях и снова не впасть в забвение.

Достав из кармана джинсов телефон, я набрал номер Стаса — он всегда был готов к вечеринке, отъявленный тусовщик. Ничего, что завтра понедельник — не в первый раз…

В свой первый рабочий день я вошла в административное здание гостиничного комплекса в 8.30 утра в состоянии легкого волнительного мандража. Борис Николаевич попросил меня подождать в холле, чтобы мы могли встретиться с Максимом и все вместе подняться к нему в кабинет для официального представления нас друг другу. Я присела на диван для посетителей и терпеливо ожидала. Вдруг в парадные двери, можно сказать, ввалилась массивная мужская фигура. Я не могла ошибиться и сразу узнала в этом теле Максима. Мои внутренности скрутило в тугой узел, когда я оценила вид и состояние этого человека. Его волосы были растрепаны. Глаза закрывали солнцезащитные очки-авиаторы. Верхние пуговицы его несвежей рубашки были расстегнуты, а измятый пиджак болтался на предплечье. Он неровной походкой двигался в направлении стойки администратора и, достигнув цели, облокотился на нее. По всему помещению разнеслось его алкогольное амбре.