Поцелованный богом - Лариса Соболева

Они долго спорили, но спор их ничем не закончился...

Вечерами Марлен Петрович находился дома. В свои семьдесят четыре года он прекрасно справлялся с делами, но что касается тусовок, говоря современным языком, не любил бывать на них, слыл затворником, к которому даже в офис не так-то просто прорваться. Разумеется, сын – его первейший помощник, унаследует дело отца, кстати, Ярослав проявил великолепные качества делового человека, на него не жаль оставить то, что создано руками и головой Марлена Петровича. Его не очень-то волновало, что мальчик загулял, он молод, красив, при деньгах, соответственно, имеет право на ту жизнь, которая ему по нраву.

Марлена Петровича больше беспокоила Валентина, ставшая угрюмой, замкнутой, казалось, она взращивает в себе злость с какой-то непонятной одержимостью. Конечно, ей обидно, она страдает. Конечно, ее самолюбие задето, но, по мнению Марлена Петровича, проблему создала она сама, она же должна ее и разрешить. А для этого надо не лелеять свою злость, а поработать мозгами. Он мог бы подсказать ей, как мужчина, несколько приемов, которые приструнят мужа, да кто ж его станет слушать? Мнение стариков молодыми в расчет не берется. К тому же пожилому мужчине, свекру, не пристало посвящать невестку в некоторые таинства супружеской жизни. Сейчас выпускают огромное количество газет и журналов, почему же Валентина не читает их, не берет оттуда полезное? Собственно, на невестку-дуру ему плевать, но не плевать на двух очаровательных внуков, поэтому дед заинтересован, чтоб семья сына не развалилась, однако пока он не вмешивался, а наблюдал.

И что заметил? Ярослав действительно то задерживался допоздна, то уходил куда-то вечером, в выходные дни он вообще дома не бывал, детям не уделял внимания. Но и Валентина практически не бывала дома. Да, она не нахлебница, взяла бизнес отца, которого год назад хватил удар. Но стоило Ярославу улизнуть из дома под благовидным предлогом, как она – тоже за дверь. Два дня назад Марлен Петрович приказал подать машину, хотя обычно по вечерам отпускает шофера. Он поехал за невесткой, заинтересовавшись: куда это она?

Ситуация оказалась примитивной донельзя: Валентина ехала за автомобилем Ярослава, который Марлен Петрович заметил не сразу. Сын остановился недалеко от центра города, на оживленной улице, явно кого-то ждал. Валентина тоже ждала, припарковавшись вдали от мужа. И Марлен Петрович ждал, приказав водителю в нарушение всяческих правил заехать на пешеходный тротуар, спрятавшись от невестки за газетным киоском. Штрафов он не боялся – даст больше в два-три раза, но будет стоять, сколько потребуется.

Шел осенний дождь, погода в ноябре на ливни не скупится. Из-за дождя, а также из-за расстояния Марлен Петрович плохо рассмотрел девушку, севшую к сыну в машину. Валентина поехала за ними, он тоже, потеряв к невестке последнее уважение. Без сомнения, она – дура. Выслеживать мужа вместо того, чтоб... Ай, незачем об этом думать!

Ярослав вместе с девушкой зашел в небольшую элитную гостиницу, расположенную в месте, которое не сразу и найдешь, даже имея на руках адрес. Марлен Петрович велел водителю ехать домой. В часы досуга и раздумий его место было у камина, это очень и удобная позиция – никого не пропустишь. А когда у него бывало нехорошо на душе, его успокаивала Сита. Она сидела рядом, положив длинную морду на колени хозяина, а он гладил ее.

Первой через пару часов явилась Валентина и сразу – к бару. Марлен Петрович не смотрел, однако знал: пьет водку, мерзавка.

– Ты много пьешь, – не выдержал он.

– Как все, – огрызнулась невестка.

– Ты – женщина. Ваши с Ярославом отношения не повод, чтобы спиваться. Женщина отличается от мужчины тем, что имеет больше достоинств. Она тоньше, хитрее, дипломатичнее. Добавлю: умная женщина. Если б ты была умной, не опустилась бы до слежки за мужем.

– Здесь в туалет нельзя сходить, чтоб вам об этом не доложили, – дерзко сказала она, плюхаясь на диван. – Да, я следила за ним. Хочу знать, куда и к кому он бегает.

– Ты узнала, легче тебе?

– Нет!!! – огрызнулась Валентина со слезами в голосе. – Ставлю вас в известность, Марлен Петрович, завтра же я вместе с детьми уйду.

– Ты не уйдешь.

– А кто мне помешает?

– Я, – сказал он твердо. – Хочешь уйти – уходи одна, иначе в порошок тебя сотру.

– Лучше сотрите своего сына, – взвилась Валентина. – Я вас не боюсь, Марлен Петрович. Вы меня бойтесь.

– Ты мне угрожаешь?

Наконец он соизволил посмотреть на нее и что увидел? Жалкую бабу, которая бесится, потому что ее давно никто не валял в койке. Марлен Петрович, будь он на месте сына, тоже не захотел бы ее, ведь мужчину притягивает в женщине непознанное, или точнее – недоступность, даже если побывал с ней в постели не раз. А Валентина прямая, как школьная линейка, вся ясная, в ней нет загадки.

– Да, угрожаю, – тем временем бесстрашно произнесла она. – Вы использовали меня в качестве контейнера, чтобы получить потомство, а теперь хотите выкинуть одну? Не выйдет. Я сумею за себя постоять и отобрать сыновей, и у меня хватит средств воспитать их, к счастью, я и мои дети не сидим у вас на шее. А вам нарожает внуков новый контейнер.

– Валентина! – подскочил Марлен Петрович.

Подскочила и Сита, пару раз гавкнула в адрес невестки, мол, ты не права. А Марлена Петровича трясло, что случалось с ним крайне редко. Он бы с огромным удовольствием врезал этой идиотке, дабы привести ее в норму, но Валентине порка не поможет. Жаль, жаль, что сейчас не принято колотить баб, от этого раньше была только польза, прежде всего для них. Марлен Петрович взял верх над эмоциями и уже спокойно сказал:

– Надо быть терпимей...

– А я не хочу! – взвизгнула она.

– Не перебивай! – На истеричек хорошо воздействует невозмутимость, внешне Марлен Петрович оставался невозмутим и хладнокровен, но только внешне. – Каждый получает то, что заслуживает. Подумай над моими словами. И если хочешь сохранить семью, а ты ведь этого хочешь, сбавь обороты. А теперь иди к себе, я устал.

Он уселся в кресло, отдышался, в его возрасте нелегко даются семейные сцены. Сита положила лапу ему на колено и толкнула, заскулив.

– Да, Сита, мелодраму развела наша Валентина, – сказал он, прижав к груди голову собаки. – Но это еще не все, девочка. Вот придет виновник мелодрамы... С ним будет потрудней, он все-таки сын. Но мы справимся, верно?

Сита тявкнула. Удивительно, но она понимает абсолютно все.

Первое, что сделала Маргарита Назаровна, – обратилась в справку, но...

– Адрес запрашиваемого жителя мы дать не можем, – ответила женщина.

– Почему? – удивилась Маргарита Назаровна.

– Адреса некоторых лиц, а также номера их телефонов мы не имеем права давать по их заявлению.

Зато Маргарита Назаровна выяснила главное. Честно сказать, она надеялась, что он залетел сюда временно – к друзьям или родственникам. Но раз женщина из справки сказала, что «не имеет права давать адреса некоторых лиц по их заявлению», значит, он не из другого города, а живет здесь же. Это ее огорчило, если не сказать больше. Маргарита Назаровна расстроилась, желая еще сильнее, чем прежде, выяснить его адрес. Зачем? Она вряд ли сама понимала, подчинилась исключительно внутреннему зову. Ее влекло к Марлену, как преступника на место преступления. Собственно, так оно и есть...