Путин. Почему он стал таким? - Дмитрий Ежков

Уже много позже, в бытность работы премьер-министром, Степашин получит прозвище «пластилиновый генерал». А Путин после истории с поставками продовольствия в 92-м году становится другим. Он превращается в бойца, утрачивает иллюзию безграничности компромисса. Он уже не подбирает мучительно слова – бессмысленные и обтекаемые. Он начинает резать что-то хорошо знакомое, похожее на «мочить в сортирах». Уже в апреле того же года мэр Петербурга и министр внешнеэкономических связей России подписывают соглашение о ликвидации института уполномоченного МВЭС по Северо-Западу, а самого уполномоченного передают в распоряжение Комитета мэрии по внешним связям, то есть «товарища Путина».

За пять лет, которые Собчак занимал должность мэра Петербурга, он редко бывал в городе. Собчак постоянно находился в разъездах. В газете, где я тогда работал, даже придумали рубрику для официальной хроники – «Пролетая над Санкт-Петербургом». «На хозяйстве» за себя Собчак оставлял Путина, не сомневаясь ни в его организаторских способностях, ни в личной преданности.

К 93-му году конфликтный и эмоциональный Собчак успел напрочь испортить отношения с московской политической элитой. Осенью того же года была предпринята попытка отстранения его от власти. В недрах Генеральной прокуратуры зародилось уголовное дело по факту махинаций с квартирами. Собчак не имел к этим квартирам никакого отношения, но был привлечен к делу как свидетель.

Осенью 93-го был подготовлен план задержания Собчака – в расчете, что он превратится в обвиняемого. Его должны были задержать в аэропорту – по возвращении из очередной командировки и поместить в изолятор. День задержания – пятница – тоже был выбран не случайно. В выходные дни Собчаку намного сложнее было бы заниматься собственным освобождением.

Собчака спас Путин. Он очень вовремя выслал в аэропорт усиленную охрану. Свои люди, по сути, взяли Собчака в кольцо, и он беспрепятственно добрался до Смольного. А там – с правительственной связью и преданными людьми под боком – Собчак смог «решить вопрос».

Вряд ли я ошибусь, если выскажу предположение, что 96-й год был самым сложным и кризисным за последние годы жизни Путина. Губернаторские выборы 96-го года были личным поражением Путина, равного которому в его биографии не просматривается.

Собчак практически не сомневался в своей победе и поначалу рассматривал выборы как досадную, но неизбежную помеху в работе. Его избирательный штаб формировался из людей случайных, а часто – и вовсе незнакомых Собчаку. Возглавил штаб депутат Ленсовета Прохоренко. Уже после поражения Собчака Прохоренко одним из первых перебежит к победителю – Владимиру Яковлеву – и займет место в его свите.

Рейтинг Собчака к 96-му году был уже невысок. Он раздражал многих. Его официальная хроника того времени – бесконечные презентации, балы, отчеты о поездках за границу. Однако главным было не это. Против Собчака единым фронтом выступила московская тяжелая артиллерия: Коржаков – как олицетворение силовых структур и Сосковец – военно-промышленный комплекс.

Предложение выставить на выборах свою кандидатуру против Собчака получили многие. В их число вошли все без исключения вице-мэры, включая Путина. Предложение получили такие известные люди, как, к примеру, Галина Старовойтова. Но если не принимать во внимание «самотек» – случайных людей, отказались все, за исключением одного – Владимира Яковлева.

Петербуржцы Яковлева практически не знали. Его сфера деятельности – дороги, строительство – такая нужная в повседневной жизни – редко была объектом публичного внимания. Поэтому Яковлева приходилось раскручивать с нуля.

Две влиятельные в то время петербургские структуры – «Союзконтракт» и «Балтонэксимбанк» – дали деньги на выборы обоим – и Яковлеву, и Собчаку. У Собчака других денег не было. А вот в Яковлева вложился московский бизнес. И это был уже совершенно другой бюджет.

Размах избирательной кампании Яковлева производил впечатление: лучшие политтехнологи страны, телеведущие с центральных каналов, заместители руководителей федеральных силовых ведомств – все были в Петербурге.

* * *

Яковлев стремительно набирал рейтинг, а Собчак так же стремительно терял то немногое, что у него было. В этой ситуации заместители Собчака заняли выжидательную позицию. Путин, как водится, «сидел на хозяйстве» и продолжал заниматься городскими делами – так решил Собчак. Когда стало ясно, что в его избирательной кампании творится что-то неладное, произошли перестановки. Избирательный штаб возглавила супруга Собчака – Людмила Нарусова. То, что стало происходить потом, чем-то напоминало зубную боль.

Рекламная кампания под руководством Нарусовой проходила под лозунгом «Мэра – в губернаторы». Весь город оклеили плакатами, на которых улыбающийся цветущий Собчак стоял на фоне городских достопримечательностей. На плакатах достопримечательности выглядели неплохо. В каком состоянии они были реально, петербуржцы знали отлично.

Ничего хуже придумать было невозможно. Собчак, который и без того намозолил всем глаза на телеэкране, с его голосом, характерные интонации которого занозой сидели в ушах каждого жителя города, теперь, улыбаясь, смотрел на них с каждого фонарного столба. Это могло вызывать только одно чувство – глубокой ненависти к кандидату.

Путин бросил все и кинулся в омут избирательной кампании, когда ее исход был предрешен. Его служебный «Ниссан» метался между телевидением, дружественными банками, избирательным штабом, чьими-то дачами.

В мэрию в те дни Путин не заезжал вовсе. Я это знаю точно, потому что все заместители Путина были в срочном порядке мобилизованы и сидели у нас на Васильевском острове, на частной телестудии, где я тогда работал. Алексей Миллер – нынешний руководитель «Газпрома» – тоже сидел рядом со мной в аппаратной и лично водил ручкой по бумаге, работая над закадровым текстом для фильма, рассказывающего о достижениях мэрии за отчетный период. Будущий заместитель Миллера в «Газпроме» ездил с нашей съемочной группой по объектам города, помогая организовать съемки и договариваясь с руководителями. Время от времени появлялся и сам Путин – в свитере, плохо понимающий, какой день на календаре и какое время суток за окном.

* * *

Работая над первой версией этого материала, я задавался вопросом: понимал ли Путин, что шансов выиграть выборы у Собчака не оставалось практически никаких? Спустя несколько месяцев в своей книге «От первого лица» Путин сам ответит на этот вопрос: конечно, понимал. До самого последнего момента он мог сохранить за собой место в новой администрации. И тем не менее сжег мосты.

Много позже, в декабре 99-го года, я ехал с Собчаком в одной машине. Проигранные выборы и последовавшие за ними два года его парижской эмиграции были позади. Порядком изменившийся, постаревший Собчак рассказывал, как он пешком ходил по Парижу, потому что не хватало денег на метро, как он на тесной кухне приятеля, приютившего его во Франции, сам готовил себе нехитрый ужин. Когда речь зашла о Путине, Собчак произнес примечательную фразу: «Если бы мой предвыборный штаб с самого начала возглавил он, все было бы иначе». Собчак сказал это как человек, у которого была возможность подумать и осмыслить события того времени.