Terra Insapiens. Дороги - Юрий Александрович Григорьев

— Да ты на себя посмотри. Мой петух ещё потолще тебя будет!

Заметив молодую женщину в фартуке, идущую с корзинкой, Шут просиял и раскинул руки.

— Мартиночка, любовь моя. Я вернулся к тебе, красавица. Обними меня, родная.

Женщина сердито посмотрела на него и махнула рукой.

— Убирайся, скотина! Я всё знаю про тебя. Тебя видели в Ларме с какой-то танцовщицей на площади. Ты целовался с ней, а потом пошёл к ней домой. Мне всё рассказали!

— Мартина! Клянусь тебе, это было один раз. Клянусь, что когда я её целовал, то представлял, что целую тебя.

— Не клянись, негодник! Чтоб у тебя язык отсох! Не ходи за мной, проваливай к своей танцульке.

Она оттолкнула его руку и быстро ушла.

— Вот бабы! — повернулся Шут к Артуру — Сестрёнка у Петра занозистая… Ладно, пусть остынет. Завтра с ней поговорю.

Нагулявшись, они уселись на лавку, наблюдая ярмарочную суету. Задрав голову и вытягивая шею, Шут стал высматривать своих. Увидев Лонгрина, пошёл к нему и через несколько минут вернулся.

— Пойдём! Нам покажут — где будем ночевать.

Вместе с Лонгрином они пошли вглубь посёлка и вскоре зашли в невысокий дом.

— Дом пустой, нежилой. Заселяйтесь и ночуйте. Завтра утром встретимся на торговой площади.

Лонгрин ушёл. Артур с Шутом стали оглядывать своё временное пристанище.

— Да… — задумчиво протянул Шут. — Спартанское жилище… Даже кроватей нет.

Действительно, в комнате были только небольшой грубый стол и две колченогие табуретки. В углу было навалено сено — видимо здесь им предстояло спать. Единственное окно было закрыто деревянным ставнем.

— Ну да ладно! Нам не привыкать, — бодро сказал Шут. — Если бы ты знал — в каких бывало условиях нам приходилось ночевать! До сих пор помню одну ночёвку под дождём в скирде соломы.

Шут поставил на стол корзинку с продуктами, купленными на рынке. Они сели поужинать.

— Налетай, налегай! Наша кочевая жизнь заставляет запасаться впрок. Неизвестно — где и когда будешь завтра обедать.

После еды допивали вино, которое Шут захватил, выходя из корчмы.

Шут давно поглядывал на левую руку Артура. Тот понял — что привлекло его внимание. Артур снял с руки часы и протянул Шуту.

Повертев часы в руках, Шут стал рассматривать циферблат.

— Погоди, погоди, не говори мне — что это за «ерундовина»? — попробую догадаться.

Он приложил «ерундовину» к уху.

— А-а! Так это часы. Я видел нечто подобное в Париже, на столе у короля Роберта, но там была одна стрелка. А тут целых три…

— Всё правильно. Одна стрелка показывает часы, другая минуты, а третья секунды.

Шут явно был озадачен.

— Мелкая вторая?.. То ли я забыл латынь, то ли чего-то не понимаю.

Артур терпеливо объяснил:

— В одном часе — шестьдесят минут. В одной минуте — шестьдесят секунд.

Шут озадачился ещё больше.

— В одном часе — шестьдесят мелких… В одной мелкой — шестьдесят вторых… Нет, я сейчас свихнусь.

— Да какие мелкие, какие вторые! — Артур потерял терпение. — Если час разделить на шестьдесят частей — это будут минуты, если так же разделить минуту — это будут секунды.

Шут вздохнул.

— Ну, хорошо. А для чего это надо?.. Часовую стрелку я могу понять. Ставишь на ночь караул, сменяешь — по часам. Но к чему ваши минуты и секунды — ума не приложу!

— Допустим, варите вы яйцо. Если хотите всмятку — варите четыре минуты, если хотите вкрутую — варите десять минут.

— Как сварить яйцо — я и без ваших минут разберусь. Придумали чёрт-те что, не пойми зачем!.. Что-то вы намудрили с этим. Не нужны мне ваши минуты и секунды… Суетливо живёте… Когда солнце восходит — это утро, когда солнце высоко — это обед, когда солнце к закату — вечер. Вот и всё, что нужно — забирай свои часы!

Артур, смеясь, забрал часы и одел на руку.

— Впрочем, если ты захочешь их продать, — предложил Шут, — не сомневаюсь, что мой господин их купит и отсыплет тебе полсотни солидов. Он любит всякие курьёзные вещи.

— Нет, часы я не хочу продавать. Но у меня есть золотое кольцо. Вот его я, пожалуй, продам.

Он протянул Шуту кольцо.

— Ну, так это другое дело! Кольцо с изумрудом, да ещё хорошей огранки. Это может заинтересовать Лонгрина. Если хочешь, я ему предложу. Ты и сам можешь ему предложить, но я предполагаю, что торговец из тебя плохой. А я вытащу из него за это кольцо двадцать солидов.

Артур согласился.

— Однако темнеет, — Шут оглядел комнату. — Окно открывать не будем. Ночью прохладно.

Он вытащил из кармана кремень и стал чиркать, пытаясь разжечь стоящую на столе масляную коптилку.

— Чёрт! Не зажигается, — пожаловался Шут. — Фитиль что ли отсырел?

Артур вытащил из рюкзака зажигалку и зажёг коптилку. Шут недоумённо уставился на зажигалку.

— Ну-ка дай сюда твой кремень!

Артур протянул ему зажигалку. Повертев её в руках, Шут хмыкнул.

— Да! Такого я не видел даже у короля Роберта.

Он пощёлкал зажигалкой, разглядывая пламя.

— Не вижу никакого фитиля. Такое ощущение, что воздух горит.

— Так оно и есть, — сказал Артур. — Там внутри горючий газ.

— Горючий что? — не понял Шут.

— Воздух такой особый, горючий.

— Горючий воздух? И где его можно найти?

— Он глубоко под землёй. Надо пробурить скважину и оттуда пойдёт горючий воздух.

— У чертей воруете! — ахнул Шут. — На этом, значит, огне грешников жарят?.. Ну и как, черти на вас не сердятся?

Артур рассмеялся.

— На этом огне у нас кашу варят и суп.

— Значит, чертям не жалко… У них, видно, его много.

Спать ещё не хотелось, они вышли из дома. На улице никого не было. Только фыркали привязанные к изгороди лошади. Где-то недалеко, на окраине городка, лаяли собаки.

Посмотрев на яркий диск Луны в тёмном небе, Артур улыбнулся и сказал:

— Луна напоминает нам, что солнце живо.

Шут с иронией посмотрел на него.

— О-о! Да ты романтик!

Артур смутился.

— А разве это плохо?

— Нет, почему же. В твоём возрасте я тоже был романтиком.

— А что изменилось потом?

Шут неопределённо качнул головой.

— Люди меняются. Это нормально. В зрелом возрасте чувства притупляются и большую власть получает рассудок… Трудно остаться романтиком до седин. Всему своё время — в юности предаваться мечтам и страстям, в старости предаваться воспоминаниям о бурной молодости. Старость потому равнодушна к страстям, что они покинули её, а не она их.

Артур с удивлением посмотрел на Шута.

— Вам ещё рано рассуждать о старости, — с улыбкой заметил он. — Вы ещё полны сил и задора, так что